Искушение генерала драконов - Мария Павловна Лунёва

шепнула одними губами, — это ведь все еще ты?

Он улыбнулся. Так странно было смотреть на него в этой разношерстной толпе смертельно опасных, обезумевших оборотней и видеть, как легко приподнимаются уголки его красивых тонких губ.

Я совсем перестала замечать шрамы на таком родном лице. Он продолжал улыбаться, даже когда его обступили сразу несколько здоровенных перевертышей явно северян. Я даже предположить боялась, что там за страшные звериные души в их телах.

— Что же, — от резкого звука голоса Рамси вздрогнула, — выходит, не совсем ты урод. Хотя рожа, конечно, страшная.

Старик напоказ развел руками, скрывая неловкость. Он-то всем получеловека-полузверя продемонстрировать собирался. В толпе послышались глумливые смешки.

— Есть тебе что сказать напоследок, дракон?

Рамси продолжал самоутверждаться за счет своего добровольного пленника. Словно тот не сам пришел, а лерд его голыми руками на поле боя одолел.

— Может, расскажешь нашей лере, дракон, как сильно ты её любишь. Мы все послушаем. Растрогаешь красавицу, так и она что-нибудь скажет тебе, прежде чем я вырежу ей язык.

Красноглазые притихли. Они, чуть ли не пуская слюни, таращились на меня, явно предвкушая расправу.

Улыбка с губ Ярвена сошла. Взгляд военачальника стал холодным и яростным.

— Да, Шрам, — Рамси возликовал, поняв, что задел своего давнего врага за живое. — Я разину ей рот и выдерну это мерзкое жало. К вашему императору она отправится немой и будет себя вести очень хорошо. Берси столько лет ждал свою маленькую невесту. Поверь, он быстро кнутом научит ее покорности и обучит, как дарить наслаждение своему мужчине.

После этих слов надо мной нездорово захрипели. На обваренной морде толстяка появилось блаженное выражение, от которого мне стало муторно. Я осторожно нащупала нож и сжала рукоять.

— Моя женщина останется при мне, маг, — спокойно ответил Ярвен.

Взяв взбунтовавшиеся эмоции под контроль, он расправил плечи, став словно больше. По его груди пробежала рябь из черных чешуек. Я даже подалась вперёд от удивления, но Берси рывком вернул меня на место.

Покрутив головой, сообразила, никто не придал этому значения. Возможно потому что всё они не видели и не знали, что всего несколько дней назад тело Ярвена действительно покрывала кожа дракона.

Моргнув, я куда внимательнее всмотрелась в толпу. Красноглазые, маги и неожиданно много женщин. Они пристраивались за мужчинами как-то подозрительно равномерно, а не собирались в маленькие группы, как это обычно бывало на дорогах или у постоялых дворов.

Я вглядывалась в женские фигуры, не понимая, что именно пытаюсь там рассмотреть. Что кажется мне странным? Неправильным. Но, все, что я видела — уставшие взгляды на обветренных загорелых лицах.

— Какой самоуверенный мальчишка, — рассмеялся лерд, снова возвращая мое внимание к себе. — Посмотрим, как ты сейчас запоешь! На камень его!

— Нет!!! — вскричала я, не сдержав эмоций. — Нет! Нет!

Только не камень... В душе поднялась паника, затмевая разум. Ярвену заломили руки те самые огромные детины. Согнули чуть ли не пополам и вынудили бежать вперед. Толпа заулюлюкала и зашевелилась, превратившись в один безумный организм.

— Нет! — я закричала снова и тут же ощутила, как щеку обожгло пощечиной.

— Заткнись, девка!

Подняв взгляд на Рамси, по-звериному оскалилась.

— Прежде чем я последую за ним — заберу тебя! — прошипела, сжимая незаметно от всех рукоять ножа, спрятанного в широких складках ткани.

— Последуешь ты в столицу, — сквозь зубы процедил ненавистный дядюшка. — Немой!

— Нет, — выдохнула, утопая в собственной ненависти. — Нет! Всё закончится сегодня. Пока я жива — тебе жизни не будет. Запомни это, старикашка!

— Да закрой свой рот наконец! — он ударил меня снова.

Ответом ему был злобный рык на весь двор.

— Не смей её трогать, Рамси! — заорал Ярвен, теряя самообладание.

Его тащили к месту, где когда-то стояла деревянная конструкция. Раз в год отец проводил там казнь особо опасных преступников, которых до этого момента долго держали в темницах. Теперь этого сооружения не было. Вместо него посреди просторной площадки лежал плоский камень. Именно к нему и поволокли моего генерала. Один из перевертышей ударил его тяжелым ботинком по внутренней части колена, вынуждая упасть.

Он скалился, но словно и не особенно сопротивлялся. Я ведь знала, насколько силен муж. И не верила, что он вот так просто позволит лишить себя жизни.

Но Ярвен позволял. Даже не показывал магию.

Он ничего не делал, чтобы спасти себя.

Меня мелко трясло. Пальцы рук задрожали.

Сколько бы я ни храбрилась, а увидеть смерть любимого оказалась не готова.

К камню повалил народ. Красноглазые ликовали, маги осторожничали. Воины Рамси, вообще, как-то собрались группой и будто отступали. Их теснили женщины, вклиниваясь между магами и перевертышами.

Пока я соображала, что к чему, Рамси откинул меня тычком в грудь прямо в руки Берси. Толстяк поймал и, сжав своих лапах, потащил вслед за остальными. Ноги вмиг стали ватными от страха. Но никого это не волновало. Меня гнали вперёд, а когда я запнулась о камень, и вовсе выпустили на мгновение, но тут же, схватив за ворот рубахи, поволокли дальше.

— Берси, подонок, — захрипела, чувствуя, как ткань впивается в шею.

Он услышал и пошел медленнее. Но вместо того, чтобы отпустить, поднял ладонь выше. Я захрипела и схватилась одной рукой за горло, а второй потянулась к ножу. Но в этот момент кто-то сзади сильно толкнул толстяка в спину. Он пошатнулся и сделал несколько шагов вперёд. Его пальцы разжались, выпуская мой ворот.

Увидеть, кто был моим спасителем, я не успела. Нас обступила толпа красноглазых.

Снова подхватив меня под руку, Берси уже медленнее направился к месту казни. С ним явно было что-то не так. Его немного шатало.

— На камень его... — кричали впереди. — На камень дракона! Смерть Ярвену Шраму!

Мне вмиг стало не до жирдяя. Выдернув из его захвата руку, сама понеслась вперёд. У меня словно второе дыхание открылось.

Но забег мой закончился слишком быстро.

Придя в себя, Берси быстро перехватил меня за талию и поднял. Прижав к своей груди, он нагло накрыл ладонью мою грудь.

— А может, ну ее эту казнь, — прохрипел