Дело о неприкаянной душе - Сергей Садов

– Ты еще долго тут собираешься быть? – нетерпеливо поинтересовалась Альена.

– Не понимаю, куда ты спешишь. Все равно мы ничего сделать не можем. А наши бравые спасатели вряд ли появятся раньше вечера. Не дураки же они средь бела дня лезть. Впрочем, от них всего можно ожидать, ты права. А здесь мы уже все осмотрели.

Я спустился на второй этаж. Ага, здесь уже интересней. Спальни и рабочий кабинет. В спальню я заглянул мельком, а вот рабочий кабинет надо бы осмотреть внимательней. Ага, щас. Я бы, конечно, его осмотрел, если бы хозяин не мешал. Просунув голову сквозь дверь, я обнаружил нашего главного бяку, сидящего за столом и что-то пишущего. Я прошел сквозь дверь, подошел к хозяину поближе и самым внимательным образом осмотрел его со всех сторон. Альена стояла у двери, обхватив себя руками и слегка поеживаясь.

– Мне здесь не нравится, – тихо сказала она.

– Ничего удивительного, – отозвался я, не отрываясь от разглядывания хозяина кабинета. – Я первый раз вижу настолько холодного человека. Нет, я, конечно, прочитал о нем в архивах и знаю, что он остался почти без души. Но одно дело читать об этом, а другое – видеть и ощущать подобное самому. Его душе – цена полушка. Да и то никто не даст. Этот человек целиком и полностью наш. Даже не заглядывая в блокнот, могу сказать, что эта ходка будет у него не первая. Но вполне может стать последней. Его душа уже настолько изъедена, что непонятно, как вообще существует. Да-а, как личности ему существовать только эту жизнь осталось. Ну, максимум еще одну. Все, больше не выдержит. Развеется.

– Ты мне это говоришь?! – Альена отошла в самый дальний от человека угол, в который только можно было забиться. – Да от него веет таким холодом, что хоть шубу надевай. Жаль только, она не поможет от холода души. Давай уйдем отсюда.

– Уйти? От такого интересного субъекта? Ну нет. Надо изучить все стороны человеческого бытия. А до встречи с ним я думал, что абсолюта не существует. Конечно, он еще не абсолют, но наиболее близок к нему.

– Хочешь сказать, что этот человек абсолютное зло?

– Зло, добро. Это все лишь слова. Конечно, он не зло. В том смысле, что он не стремится разрушить мир, покорить другие страны. Его цели скромнее. Он просто хочет жить хорошо. Но при этом ему плевать на всех, кроме самого себя.

Я еще раз обошел вокруг сидящего человека. Тот, словно что-то почувствовав, оторвался от письма и с недоумением уставился перед собой. Оглянулся. Блеснули очки. И доброе-доброе лицо. Сам человек был слегка полноват. Не в смысле толстый, а именно слегка. Но отлично сидящий костюм эти огрехи в фигуре скрывал. Круглое лицо. А вот глаза… глаза постоянно бегали. Ясно, что человек не привык смотреть собеседнику в глаза. Никогда бы я не стал доверять тому, кто при разговоре старается не встречаться взглядом с собеседником. Хотя… не зря ведь этот человек носит очки с темными стеклами. Это мне было видно, что глаза у него бегают. А вот обычные люди это вряд ли заметят. Тем более если их посадят против света. Кажется, этот человек о своем недостатке отлично знал. И это свидетельствовало о незаурядном уме. Такой бы ум, да на пользу. Однако этот человек выбрал путь разрушения. Разрушения прежде всего самого себя. Своей души. Что ж, свобода воли. Я мог бы ему помочь, но вся ирония в том, что для этого потребуется лишить его той самой свободы воли, которая лежит в основе всего мира. Порой я задумываюсь, а нужна ли эта свобода для людей, которые используют ее для саморазрушения? Думал ли Он над этим? Впрочем, вряд ли я умнее Его. Надеюсь, Он знает, что делает. Очень может быть, что, когда я вырасту, стану большим, старым и мудрым, я буду лучше понимать Его планы. А пока остается только верить.

Я разочарованно отвернулся от этого человека и вышел из кабинета. За мной тотчас выскочила и Альена, облегченно вздохнув.

– Ну и ужас.

– Ужас, – согласился я. – Но на самом деле этот человек очень несчастный. Хотя он сам этого не понимает. Знаешь, мне не хочется даже наказывать его. Ведь его смерть может стать действительно Смертью. Окончательной и бесповоротной. Конечно, он сам привел себя к этому.

– А если испытания? – несмело поинтересовалась Альена. – Как с Алешей.

Я покачал головой.

– Увы, не поможет. Поздно. Он только озлобится и не поймет. Пусть уж наслаждается той жизнью, что ему осталась. В его последней жизни ему многое будет удаваться. И умрет он, достигнув в этой жизни всего, чего хотел. А вот счастья у него не будет. Его он себя лишил.

– А что будет потом?

Я остановился и оглянулся на дверь кабинета.

– Для этого человека не будет никакого потом.

Альена замерла и чуть ли не с ужасом уставилась на меня.

– Мы должны ему помочь!

Я, не обращая внимания на ее крики, стал спускаться на первый этаж.

– Эзергиль, ты слышишь меня?!

– Слышу. Что мы можем сделать, если он сам не хочет себе помочь?

– Такого не может быть!

Я остановился и оглянулся назад.

– Альена, давай посмотрим, чем закончится сегодняшний день. Так или иначе, но сегодня будут получены ответы на многие вопросы. Ради тебя, обещаю, я дам ему шанс. Один. Возможно, давая ему этот шанс, я многим рискую. Придется действовать на грани. Но я рискну.

– Мы скажем, что действовали вместе.

Я улыбнулся.

– Спасибо. Но тебе никто не поверит. Ангелы совсем не умеют врать. Хотя… у тебя получается лучше, чем у других, – подколол я ее.

– Значит, я хорошо вру?!! – тут же вспылила Альена. Как просто с ангелами. Так легко сменить тему.

– Угу, – кивнул я, торопливо сбегая вниз. Альена вынуждена была меня догонять, чтобы все-таки суметь стукнуть. Но догнать меня, если я этого не хочу, практически невозможно.

– Я тебе все равно еще это припомню, – пообещала Альена, тяжело дыша.

– А я считал, что ангелы должны все прощать, – насмешливо отозвался я из-за спины охранника, вокруг которого последние пять минут мы и носились. Тот иногда отрывался от газеты и недоуменно к чему-то прислушивался. Однако неизменно пожимал плечами и возвращался к чтению. Порой у меня возникала мысль выбить у него из руки газету и посмотреть, как он на это отреагирует. Наверное, и тогда просто пожмет плечами, подберет газету и вернется к прерванному чтению, свалив все на сквозняк. Совершенно бесчувственный тип.

– Вот тресну пару раз, тогда и прощу, – пообещала Альена. – И снова стану кроткой и миролюбивой.

Снова станет? Интересно, а когда она была кроткой и миролюбивой? Что-то я не помню такого. Однако подобные мысли я благоразумно высказывать вслух не стал. А то бег с препятствиями начнется по-новому. А мы здесь все-таки по делу. Надо еще Алешу навестить.

Подвальное помещение я осмотрел более внимательно, чем все остальные комнаты. Газовый котел, подвал для хранения продуктов, где вдоль стен стояли довольно приличных размеров холодильники. Помещения со шкафами, где располагались другие необходимые в хозяйстве припасы. Алеша находился в небольшой комнате, расположенной в дальнем конце подвала. Здесь, очевидно, была комната отдыха для слесарей. В ней был простой стол и кровать, стоявшая вдоль дальней стены. На этой кровати, поджав ноги до подбородка, и сидел Алеша. Изредка он старательно размазывал грязь по лицу, вытирая слезы. Но помогало это мало. Альена рванулась было к нему, но я вовремя ухватил девчонку за руку.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});