Криминальные сюжеты. Выпуск 1 - Эдмунд Бентли

— Необходим фонд — деньги механикам и инженерам, а все остальное я беру на себя. Для начала я берусь быть вторым на воскресном этапе в Ле Кастеле у Марселя. Это была бы сенсация, потому что тогда я бы укрепил свою позицию в общем зачете, а еще никто не знает, что после этого этапа я перехожу из команды «Идеал» в «Макларен». Следовательно, следующий мой старт будет только на следующий год. В этом году этот этап для меня последний. Этого не знают те, которые верят в мою звезду и готовы делать ставку на меня…

— Прекрасно, — сказал Секвана, — а кто будет первым?

— Первым, по всей вероятности, финиширует Сенна. На воскресенье прогнозируют дождь, а на мокрых трассах Сенна не имеет себе равных. Его трудно сравнивать с Кларком или с Хиллом, но гонкам он отдает себя на все сто процентов и больше ничем не интересуется. Своего рода фанатик, обладающий большим талантом. Третьим, вероятнее всего, будет Бергер. Модель «Феррари» этого года Джона Бернарда очень перспективна. Там автоматическая коробка скоростей, и водителю не надо нажимать на сцепление. И передняя часть стала более узкой, раз только две педали. Это помогает колесу сберечь около двух секунд. Ручка передач вращается вместе с рулем. Слева — более низкие передачи, а справа — более высокие. Всего семь передач. Включаются так, что не надо снимать ногу с акселератора.

— И вы все гарантируете, простите за смелость?

— Всего гарантировать я не могу. Помните, как во время тренировочных заездов в Бразилии Стреф перелетел через ограждение и врезался в трактор? Бедняга… Его долго не могли выковырять из машины, а потом забравший его вертолет с полчаса крутил над трассой, пока наконец не решили, в какую больницу его доставить, но и в больнице не оказалось необходимых специалистов…

— Зачем вы мне все это рассказываете, простите за смелость?.. Ведь это все — специфика вашей работы, и я понимаю, что полной гарантии никто ни в чем не дает и…

— Стало быть, вы мне не верите. — Роберт поднялся, словно собираясь уходить. — Что за ерунда!..

— Откуда только в вас столько самоуверенности, — Секвана засмотрелся на английскую гравюру, висевшую на стене цвета слоновой кости. — Хорошо. Может быть, я успею заработать одну-другую тысячу франков… Слишком уж ограничен срок… Поясните, что мне надо будет делать.

— Будет восемьдесят кругов, — хитро прищурившись, говорил Роберт, — около семидесятого круга я попрошу вас об одной услуге: у поворота «Тещин язык» вы перелезете через ограждение — там оно невысокое. Или нет, лучше вам это сделать у двойного правого поворота, называемого «Беоз». Итак, у «Беоз» вы перелезете через ограждение и покажете мне табличку, на которой черным фломастером будет написано: место, круг и на сколько секунд я отстаю от ближайшего соперника, а если иду первым — насколько секунд я оторвался от ближайшего соперника…

— Скажем, я согласен. В душе я, видите ли, авантюрист, и подобные штуки в моем духе. Но почему именно я, простите за смелость?

— Этого я не стану объяснять. Такова моя стратегия, я все организую, поэтому вам остается только доверять мне. Так по рукам?

— Хорошо. Воскресенье станет началом большого бизнеса…

Двое мужчин обнялись и застыли, словно вслушиваясь, раздается ли за окном звучание летнего ветра…

* * *

Наклонясь, пролился кувшин зари, деревья тонули в Утренней красноте, а небо окрасилось в колдовской кармин. Итак, наступило воскресенье. Бледная сиротка заря Уступила место преступнику дню.

Роберт чистил зубы. Уже болело во рту, но он все тер Щеткой, задаваясь вопросом, наступит ли снова такое время, когда тугие десна жизни, ее белоснежные зубы и девственные бедра будут, как прежде, доставлять удовольствие и расцветут возбуждающими энтузиазм цветами. Чистая, прекрасная своей молодостью, худощавыми плечиками, бледным лицом Летиция, деревянный стол в больничной палате и руки, как сколовшиеся глыбы скалы. Или нет — выдвинутый в море трамплин из неотесанных досок, около него стоящая на коленях дочурка Рута, а вдали силуэт форта. Этот форт на острове, около него теннисная площадка, четыре женские груди летают в воздухе, и сверкающие в ночи морские огни, и живописующий все это художник. Его зовут Сальвадор Дали.

СЕГОДНЯ Я ДОЛЖЕН БЫТЬ ГЕНИАЛЕН

К ЧЕРТУ НАПУДРЕННЫЕ ПРИНЦИПЫ И МЕРТВЫЕ ЗАКОНЫ

Я ДОВЕРЯЮ ТОЛЬКО ИНТУИЦИИ

ХВАТИТ, РОБЕРТ, МИР НЕ ИЗМЕНИШЬ, ПОДСТРОЙСЯ

НЕТ, БУДЬ ЧТО БУДЕТ

ВОТ ОНА, СУРОВАЯ ЖЕСТОКОСТЬ,

КОГДА НОЖ ЛОЖИТСЯ НА ШЕЮ ЛЕБЕДЯ

ДВЕ СВИДЕТЕЛЬНИЦЫ, ЛЕТИЦИЯ И РУТА,

ИХ ОЧИ, КАК ЧЕТЫРЕ ЯГОДЫ

БЛЕСТЕЛИ В ТУМАНЕ СЛАДКОЙ МЕСТИ.

У Роберта понос. Он сидит, спустя штаны, и думает о чем-то тяжелом. Мой взор плутает по зарослям речного тростника, по тучным горным долинам, пыльным городкам… И что же я вижу? Я бросаюсь распахивать ниву воспоминаний. Среди цветов сирени уже нет моих дочерей. В моем сердце уже завяли и роза, и ветер. Что это? Удовольствие или боль плещется в сердце все кромсающими ножами?..

СЕКВАНУ ОЖИДАЕТ ПРИСКОРБНЫЙ ПРИГОВОР СУДЬБЫ, ХА-ХА-ХА-ХА

* * *

Шоу болидов началось. Еще вчера вызывали ажиотаж вояжи по Марселю звезд «Формулы-1» в сопровождении эскорта полицейских. Сегодня телефоны, телеграф, телефаксы, мониторы, телевизоры, электронные пишущие машинки — вся техника готова к тому, чтобы освещать гонки. Фоторепортеры с замысловатыми оптическими пушками вертятся на полосе технического сервиса «пи лэн», у боксов, между виртуозно работающими механиками, инженерами, программистами, менеджерами и постоянными участницами подобных мероприятий — суперкрасавицами. Приближается критический момент. Около боксов все больше и больше болидов. Всюду знаменитости, потные озабоченные лица, лихорадочные взгляды. Сумасшедший грохот разрывает барабанные перепонки, виски чем-то стиснуты…

Роберт в помещении над боксами — в клубе «Паддок». Здесь по соседству с пикантными бутербродами не иссякают благородные напитки. Он спокойно улыбается журналистам и извиняется за надпись «Ненавижу русских».

— Произошла ошибка. Недоразумение. — Роберт кивнул проходящему мимо принцу Лихтенштейна. — Я люблю русских. Они для меня братья. А для кого они не братья?

Слышны обрывки разговоров. «Мотор разбрызгивает слишком мало топлива», — раздается голос Проста. «Представляешь, ты сидишь утром с удочкой, и туман подымается над дремлющим прудом, ты закуриваешь и…» — говорит итальянец Нанини. «Сегодня утром я выпил три чашки кофе, — говорит Сенна. — Прекрасного бразильского кофе. Чтобы голова лучше работала…»

Наконец Роберт залезает в автомобиль. Моргнул глазами и увидел Мари-Луизу. Серые брюки подчеркивали ее прекрасные ноги, импозантное седалище.