Князья тьмы. Пенталогия. (Звездный король - Машина смерти - Дворец любви - Лицо - Дневник мечтателя.) - Джек Вэнс

В небольшой аудитории один из служащих Менял провел краткий инструктаж: «Дамы и господа, мы рады вашему прибытию и надеемся, что, пока вы будете гостить на станции, вы попытаетесь отдохнуть, развлечься и приятно провести время. На станции Менял предлагаются те же удобства, что и в любом санатории: мы позволяем гостям общаться в той мере, в какой они понимают необходимость вежливости и соблюдения правил. Мы приветствуем занятия, соответствующие вашим увлечениям и наклонностям, а также некоторые виды спорта, такие, как плавание, шахматы, калинго и теннис, игру на музыкальных инструментах и использование хроматиля. У нас нет возможности разрешать вам длительные прогулки по пересеченной местности, полеты на планерах, бинокли для изучения повадок птиц, участие в марафонских бегах или использование транспортных средств для изучения диких просторов планеты Сасани. Предлагаются помещения шести категорий — от личных номеров люкс класса AA до стандартных изоляторов класса E, непритязательных, но оснащенных всеми основными удобствами. Наша кухня предлагает блюда восьми стандартных категорий, соответствующих наиболее распространенным гастрономическим привычкам народов Ойкумены. Лицам, нуждающимся в более специализированной диете, предоставляются особые кулинарные услуги за дополнительную плату. Мы гордимся тем, что на станции Менял каждый может выбирать для себя вкусную и здоровую пищу, даже если дорогостоящие деликатесы не входят в наше меню.

Наши правила несколько строже тех, что обычно применяются на курортах, и я должен предупредить вас, что попытки совершать в одиночку несанкционированные вылазки в пустыню могут привести к плачевным последствиям. Прежде всего, в пустыне водятся многочисленные разновидности плотоядных насекомых. Во вторых, там нет воды и нечего есть. В третьих, автохтонные обитатели Сасани, покидающие берлоги только по ночам, охотятся на людей и поедают их. В четвертых, мы обязаны защищать интересы наших клиентов, и особо непокорные индивидуумы — которые, к счастью, встречаются редко — могут быть лишены всех привилегий.

Теперь каждый из вас получит анкету. Пожалуйста, укажите предпочитаемые вами класс изолятора и категорию меню. На обороте анкеты приводится также перечень действующих правил. Будьте добры, внимательно их прочтите. Наш обслуживающий персонал вежлив, хотя и держится несколько отстраненно. Служащим станции хорошо платят — пожалуйста, воздерживайтесь от попыток навязывать им чаевые. Мы рассматриваем такие попытки с подозрением и внимательно изучаем побуждения тех, кто предлагает персоналу дополнительное вознаграждение за какие-либо услуги.

Завтра вам предоставят средства установления связи с теми, от кого может ожидаться погашение ваших задолженностей. Это все — благодарю за внимание».

Герсен просмотрел анкету и выбрал изолятор класса B, позволявший пользоваться всеми оздоровительными и развлекательными помещениями станции и в то же время рассчитывать на некоторую уединенность личной жизни. Во время своих странствий Герсен испробовал всевозможные блюда, предлагавшиеся обитателям планет Ойкумены («В том числе сумереченцам», — с иронией подумал он, вспомнив лавочника с улицы Ард), и от природы не был особенно брезглив. Он выбрал «классическую» кухню Альфанора и Запада Земли, предпочитаемую примерно третью населения Ойкумены.

Герсен прочел перечень правил; они не показались ему неожиданными или зловещими, за исключением пункта 19: «Лица, продолжающие проживать на станции по истечении срока погашения их задолженности основными заинтересованными сторонами и, следовательно, относящиеся к категории «имеющихся в наличии», обязаны оставаться в отведенных им помещениях в утренние часы с тем, чтобы их осмотр могли производить независимые скупщики, заинтересованные в выплате задолженностей тех или иных гостей».

В свое время Герсена препроводили в отведенную ему небольшую квартиру, вполне отвечавшую его ожиданиям. В «гостиной» находились рабочий стол, обеденный стол и несколько стульев, на полу — зеленый ковер с черным орнаментом, на стене — полка с периодическими изданиями. Розовато-лиловые стены были украшены оранжевыми «брызгами», а потолок выкрашен в рыжеватый оттенок лисьего меха. В объединенном санитарном узле предусмотрели все обычные удобства; стены, пол и потолок ванной комнаты были отделаны блестящей коричневой плиткой. В комнатушке, называемой «спальней», над узкой кроватью с аскетически тонким матрацем с потолка свешивался ничем не прикрытый инфракрасный радиатор — наподобие тех, что использовались в старомодных сельских гостиницах.

Герсен вымылся, переоделся в приготовленную для него свежевыстиранную одежду, улегся на кровать и стал размышлять о дальнейших возможностях. Прежде всего следовало избавиться от подавленности и позывов к самоуничижению, преследовавших его с того момента, когда его ослепил фонарь Зеймана Отваля. Он слишком давно считал себя неуязвимым, защищенным покровительством судьбы — исключительно в силу повелевавших им побуждений. Пожалуй, таково было его единственное предубеждение: солипсистическая уверенность в том, что пятеро организаторов резни в Монтплезанте, один за другим, неизбежно падут от его руки. Окрыленный этой верой, Герсен пренебрег здравым смыслом и не убил вовремя Зеймана Отваля — за что и поплатился.

Необходимо было реорганизовать структуру мышления. Его прежний подход был самодовольным, доктринерским, дидактическим. Он вел себя так, словно ему было суждено добиться успеха во всех своих начинаниях, словно он был наделен сверхъестественными способностями. «Как я ошибался!» — думал Герсен. Зейман Отваль с подручными поймали и связали его, как ребенка. Отваль настолько презирал Герсена, что не удосужился даже устроить ему допрос и запихнул его в багажник вместе со своей походной сумкой. Тем самым он унизил достоинство Герсена гораздо больше, чем намеревался. Герсен никогда раньше не осознавал масштабы своего тщеславия. «Что ж! — сказал он себе. — Если непревзойденные изобретательность и неукротимость — неотъемлемые черты моего характера, настало время найти им надлежащее применение».

Уже не столь раздраженный — по сути дела, даже несколько насмехаясь над своей серьезностью — Герсен оценил сложившуюся ситуацию. Завтра он мог бы известить Мирона Пача о своем похищении. Это не принесло бы никакой пользы. У Герсена были полмиллиона СЕРСов, выплаченных ему Пачем — первоначально все эти деньги были предоставлены Душаном Одмаром — и примерно семьдесят или восемьдесят тысяч, оставшиеся от денег, унаследованных от деда. Сумма его задолженности была гораздо больше — на миллион СЕРСов больше — того, что он мог заплатить.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});