Хранитель Мечей. Одиночество мага. Том 2 - Ник Перумов

У них оказалась пропасть работы. Где-то в глубоких, не измеримых ни локтями, ни лигами безднах копил силы, дышал, по новой учась древней ненависти, Зверь. Некогда побеждённый Лейт, дочерью некроманта,[4]он вновь воспрял к жизни. Но на сей раз у него был не один враг. Тайде и Эфраим проводили долгие часы, вырисовывая длиннейшие биссектрисы и медианы, определяя градиенты Силы, вычисляя пучности – максимумы магического поля, все добавляя новые линии, перенаправляющие энергию из них в фокальные точки. Вампир оказался настоящей ходячей энциклопедией ритуального волшебства – именно к этому роду магии его собратья питали особую привязанность.

Предстояло совершить невозможное. Впрочем, никакая иная задача и не была достойна Императора. Василиск на гордом гербе не знает поражений. Может быть проиграна битва, но не война. Зверь в подземельях (разумеется, не являющихся обычными подземельями в общепринятом смысле этого слова; скорее уж – в лежащих ниже Эвиала слоях Реальности) ещё не набрал своей полной силы. И наберёт ещё не скоро. Замысел призраков, кем бы они ни были, провалился – белая перчатка, хоть и приведённая в действие, не выплеснула всей своей силы. Зверь не получил желаемого.

Тайде не сомневалась, что цель уже близка. Возводимая ею вместе с Эфраимом магическая конструкция была совершенно непредставимой. Сеамни и помыслить не могла, что когда-либо окажется способной на такое. Не было никаких указаний, никаких руководств и подсказок. Всё приходилось делать исключительно по наитию. Очень помогал вампир, настоящий и глубокий знаток магии Эвиала. Неважно, что сам он, конечно же, не потягался бы в бою с чародеями некой здешней ордосской Академии (как полагала Сеамни, точным подобием мельинской Радуги) – но зато всю теорию знал, что называется, на «ять». Вдвоём они плели сложную сеть чар, инициаторов, замедлителей, противовесов, спусков и тому подобное. В чём-то это походило на подъём тяжестей: к каждому мешку привязана верёвка, и, сорвавшись, груз приведёт в движение что-то ещё. Императору выпало обеспечивать всю компанию едой да отгонять всяких чрезмерно любопытных тварей, с некоторых пор начавших проявлять к старой крепости прямо-таки нездоровый интерес. Это не позволяло расслабиться. Меч каждый день приходилось оттирать от зелёной и чёрной крови.

Дни следовали за днями, составляясь в когорты недель, а те послушно маршировали в легионы месяцев. Ничто не нарушало покоя уединённой крепости. Казалось, все тревоги и страхи остались позади. Никто даже не вспоминал о тех призрачных тварях, у которых Император такими трудами и такой ценой вырывал свою Тайде.

Их несколько беспокоил только Зверь. Того, что он заполучил, могло оказаться достаточно, чтобы наделать немало бед. Но Тайде даже и слушать не хотела о том, чтобы покинуть Эвиал, не разделавшись предварительно с пробуждённым силой белой перчатки чудовищем. Собственно говоря, Зверь как раз и не был чудовищем, тварью из плоти и крови; скорее он уж был сродни тем призракам, с которыми пришлось переведаться Императору.

Правда, как справиться с ним, в точности пока не знал никто. Они могли только надеяться, что их замысел сработает. Эфраим уныло пожимал плечами, Тайде – тоже; хотя в глазах её в последнее время все чаще стал зажигаться некий странный огонёк, словно Дану посетила какая-то мысль, которой, правда, она сама ещё до конца не доверяла.

Как бы то ни было, всё шло своим чередом. Днём Император и Сеамни были по горло заняты делами, а ночью – так же по горло – друг другом. Любились жадно, словно каждая ночь могла стать последней, что, в сущности, было не столь уж далеко от истины, потому что твари Змеиных лесов от недели к неделе становились всё настойчивее и противнее.

В тот день с утра все ощутили какое-то беспокойство, даже Император, твёрдо решивший не обращать внимания ни на какие «предчувствия» – с того самого момента, как вернул Видящую. Эфраим с Сеамни даже не стали приниматься за работу – хотя ещё вчера в один голос заявляли, что конец не за горами и что они почти точно знают, как завершить возводимую ими магическую конструкцию. Вышли на стены крепостицы, долго всматривались в зелёный хаос вокруг. Тайде казалась встревоженной, закусив губу, она неотрывно вглядывалась в очертания могучих лесных великанов, со всех сторон обступавших их прибежище.

– Что с тобой? – тихо спросил Император. Такой он не видел её уже очень давно – пожалуй, с того самого безмерно далёкого дня, когда она впервые ощутила приближение Белой Тени.

Она зябко повела плечами.

– Страшно. Словно идёт сюда кто-то, и по нашу душу.

– Кто сюда может идти? – попытался ободрить её Император. – Белой Тени тоже не поздоровилось, когда мы с ней встретились в подземельях.

– Я не говорю – Белая Тень, – вздрогнула Сеамни. – Нет. Некто… нечто… Но сродни этой самой Тени – несомненно.

– Ну, тогда пусть приходит, – как можно беззаботнее пожал плечами Император. – Найдётся, чем встретить.

– И окончательно высвободить Зверя? – подняла брови Дану.

Пришлось признать, что она права. Схватившись с Белой Тенью, Император тоже не пустил в ход всего, но тогда это была лишь одна Белая Тень. Хватит ли на сей раз подобного?

– Что скажешь, Эфраим? – повернулся Император к вампиру.

Тот долго не отвечал. Стоял, меланхолично-задумчиво жуя своими синюшными губами и тоже, как Тайде, вглядываясь в сплошную стену леса вокруг.

– Идёт кто-то, это точно, – подтвердил он наконец. Вампир изъяснялся по-мельински и без слов, одними мыслями, которые, однако, звучали для Тайде и Императора как нормальные слова. – Тёмный, это точно.

– Тёмный? – хором переспросили Тайде и Император.

– Тёмный, – кивнул Эфраим. – Силу я в нём чую… тёмную. Но странную какую-то. В чём-то она на твою похожа, высокий человек, – кивок на белую перчатку Императора, – а в чём-то – и на твою, эльфа почтенная.

Император пожал плечами. Вампир порой обожал туманные намёки и смутные изречения. Наверное, казался себе очень важным в эти моменты.

– Нам это опасно? – Пора было переходить к делу.

– Н-нет, – не слишком уверенно ответил Эфраим. – Впрочем, не знаю. Ждать осталось недолго…

Он оказался прав. Прошло совсем немного времени, и из-за зелёного занавеса прямо перед ними вынырнул человек. Он брёл прямо к крепости. Человек был вооружён, но едва ли мог справиться сейчас и с мухой – его шатало из стороны в сторону, словно пьяного.

Тайде, зоркая, как все Дану, внезапно охнула, прижав ладошку ко рту. Эфраим недоумённо поднял брови, бормоча нечто вроде «а вот и второй пожаловал…». Императору пришлось вглядываться несколько дольше, чем остальным; однако, как только он смог рассмотреть лицо человека, то сам с трудом удержался от изумлённого вскрика.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});