История США от глубокой древности до 1918 года - Айзек Азимов

от приема бумажных денег и больших налогов (которые были особенно высокими для бедняков) все больше и больше фермеров оказывались согнанными с земли, а в результате возникло глухое недовольство, затем — собрания, а затем — мятежи. Самым угрожающим положение стало, когда в августе 1786 года к руководству некой группировкой недовольных пришел один из обездоленных фермеров, Дэниел Шейс (род. в Хопкинтоне, Массачусетс, в 1747 году), который участвовал в сражениях на Банкер-хилле и под Саратогой.

Фермеры Шейса не дали проводить заседание суда в Спрингфилде и вообще много шумели, хотя реально не причиняли особого вреда. Однако торговцы восточной части штата очень встревожились и обнаружили, что их взгляды на мятеж внезапно резко переменились. Была собрана армия, командующим которой стал генерал Линкольн, и плохо организованный бунт был без труда подавлен. К февралю 1787 года Восстание Шейса закончилось.

К счастью, кровавой бойни не было. Вожди бежали из штата (Шейс после восстания проживал в штате Нью-Йорк в течение тридцати восьми лет), а у массачусетского правительства хватило сообразительности принять меры для облегчения положения фермеров как в отношении налогообложения, так и взимания долгов. Да и вообще экономическая ситуация начала улучшаться.

Разваливающаяся Конфедерация

В годы, последовавшие сразу за Войной за независимость, многим людям стало все более понятно, что неурядицы в стране (а волнения возникали практически во всех штатах, а бунты — в нескольких, и не только в Массачусетсе) были вызваны самим характером союза, созданного в соответствии со Статьями Конфедерации.

Согласно этим статьям, существовало тринадцать правительств, обладавших властью, и одно центральное правительство, властью не обладавшее. Конгресс не мог регулировать торговлю, так что отдельные штаты устанавливали тарифные барьеры, душившие внутреннюю торговлю и приводившие к повсеместному повышению цен. Невозможно было проводить последовательную внешнюю политику, не существовало общей политики в отношении индейцев. Конгресс не имел никакой возможности действовать, чтобы предотвратить мятеж внутри какого-то из штатов или справиться с уже начавшимся.

Казалось очевидным, что при сохранении Статей Конфедерации Соединенные Штаты не могут рассчитывать на то, чтобы добиться уважения за границей или безопасности и процветания внутри страны. Необходимо было полярно изменить ситуацию: создать центральное правительство, которое обладало бы достаточными полномочиями, чтобы вся страна могла функционировать как единое целое — центральное правительство, которое имело бы право облагать налогами, регулировать и принудительно добиваться исполнения. В этом случае штатам были бы оставлены те права, которые не нужны будут центральному правительству. Такая ситуация, когда меньшие регионы объединяются в более крупный регион так, что этот крупный регион обладает большей частью власти, называется федерализмом. Необходим был не просто союз, а федеральный союз.

По крайней мере, к такому мнению приходило все больше народа. Самым сильным аргументом против такого федерального союза было то, что центральное правительство станет деспотическим. Штат, чьи интересы не согласовывались бы с интересами большинства, против его воли могут принудить к повиновению. В каждом штате существовали люди, боявшиеся такой возможности.

Этим страхам будущей тирании приходилось конкурировать с фактом царящего в стране хаоса. Например, что надо было делать с рекой Потомак и Чесапикским заливом, воды которых делили между собой Виргиния и Мэриленд? Неужели эти река и залив должны навсегда остаться яблоком раздора для этих двух штатов?

Это тревожило виргинца Джеймса Мэдисона (род. в Порт-Конвее, Виргиния, 16 марта 1751 года). Он был членом собрания, создавшего конституцию Виргинии и ее Билль о правах. Он очень много сделал для установления свободы вероисповедания в штате. В последние годы войны он был членом конгресса, и поскольку его особенно сильно угнетало отсутствие у конгресса власти, он пытался (безуспешно) расширить его полномочия. После войны он работал в законодательном собрании Виргинии, но не переставал ратовать за более сильное центральное правительство.

В 1785 году он предложил, чтобы Виргиния и Мэриленд провели встречу для урегулирования проблемы реки Потомак. Мэриленд предложил пригласить также Пенсильванию и Делавэр, и Мэдисон тут же ухватился за это предложение и расширил его. Почему бы не распространить это приглашение на все штаты, чтобы на встрече обсудить коммерческие проблемы страны?

Мэдисону удалось заинтересовать в этом вопросе Вашингтона, а Вашингтон имел колоссальный престиж. Законодательное собрание Виргинии разослало приглашения на такое собрание 21 января 1786 года.

Этот призыв не дал впечатляющих результатов: когда 11 сентября 1786 года в Аннаполисе, штат Мэриленд, открылся конвент, на нем присутствовало всего двенадцать делегатов. Они представляли пять штатов: Виргинию, Нью-Джерси, Делавэр, Пенсильванию и Нью-Йорк. Мэриленд, на территории которого работал Аннаполийский конвент, не потрудился избрать делегатов. Не сделали этого и Коннектикут, Южная Каролина и Джорджия. Остальные штаты делегатов выдвинули, но эти делегаты не приехали.

Джон Дикинсон, прежде представлявший Пенсильванию, а теперь Делавэр, который когда-то составил Статьи Конфедерации, был избран президентом конвента, но было ясно, что больше практически ничего сделать не удастся. По крайней мере, в тот момент.

Однако на конвенте присутствовали Джеймс Мэдисон и, что даже важнее, Александр Гамильтон из Нью-Йорка.

Гамильтон родился 11 января 1755 года на острове Невис в Британской Вест-Индии. После тяжелого и нищего детства он в 1772 году оказался в Нью-Йорке. Он учился в Кингз-колледже (ныне Колумбийский университет), а затем стал твердым радикалом. Он участвовал в Войне за независимость и завоевал глубокое уважение Джорджа Вашингтона, чьим адъютантом некоторое время служил. К концу войны Гамильтон имел чин подполковника.

После войны он стал адвокатом, интересовался финансовыми вопросами и проявил себя как автор множества талантливых публикаций на политические темы. Он женился на дочери генерала Скайлера, породнившись с богатым и влиятельным семейством Нью-Йорка, что помогло ему в январе 1787 года войти в законодательное собрание Нью-Йорка, а затем стать делегатом Аннаполийского конвента.

Гамильтон был целиком за сильное центральное правительство и с самого начала понимал, что любой конвент, созданный для решения коммерческих проблем, абсолютно ничего не даст, если Статьи Конфедерации останутся в прежнем виде.

Поэтому он пытался убедить остальных делегатов в том, что сейчас сделать ничего нельзя. Им следует разойтись и назначить новую встречу на более позднее время. Остальные с этим согласились, и Гамильтон вызвался составить резолюцию, в которой будет сформулировано такое решение.

Составленное Гамильтоном решение предусматривало заседание конвента в Филадельфии (столице государства) в мае 1787 года для рассмотрения всех вопросов, связанных с созданием работоспособного центрального правительства. Аннаполийский конвент, созванный для решения конкретной проблемы весьма узкого характера, не имел юридического права принимать резолюции столь широкого плана, однако Гамильтон сумел ее протащить. Он рассчитывал на то, что нарастающее недовольство слабым правительством заставит людей закрыть глаза на нарушение закона и назначить делегатов для этой