Над уровнем неба - Виктория Мариновская

Послышался легкий шорох и треск. Сначала тихо, но постепенно я разобрала звук шагов — кто шагал по тропинке через газон.

В моем мозгу пронеслась надежда — кто же еще это может быть, как не он!  Конечно же, это Кирилл!

Собрав все свои  последние силы, я резко подскочила и бросилась на встречу своему любимому. Зацепилась ветровкой за ветку и оторвала приличный кусок, споткнулась, обо что-то и снова едва не упала.

-Кирилл! Кирилл! - непрестанно повторяла я боясь, что силы внезапно оставят меня и я так и не смогу добежать до него.

Еще шаг, и я столкнулась с высокой фигурой.

-Кирилл...  - впав в ступор от неожиданности, я остановилась.

-Что?

Передо мной стоял высокий мужчина и протягивал мне руку. Но даже в тусклом свете уличного фонаря, я сразу поняла, что это человек никак не может быть моим Кириллом. Я тупо смотрела на пожилого уже мужика, лет этак пятидесяти, с длинными светлыми волосами, убранными не то в пучок, не то заплетенными в косичку. Слегка выпуклые, но приятные глаза смерили меня оценивающим взглядом.

-И чего ты орешь? - после долгой паузы спросил он.

Голос низкий, чуть хрипловатый, но не отталкивающий.

-Я звала Кирилла... - ничего не понимая, повторила я, ничуть не заботясь о том, что этому субъекту глубоко наплевать на то, кого я зову. И конечно моего Кирилла он и знать не знает.

-Ну. - Мужчина усмехнулся — И чего надо было тебе?

-От кого? - совершенно оторопело поинтересовалась я.

-Чего, говорю тебе от меня надо? - терпеливо пояснил он, доставая что-то из необъятного кармана джинс. Затем вспыхнула спичка, и в темноте загорелся маленький красный огонек — мужчина закурил сигарету.  - Меня Кириллом зовут!

Разговор получался совершенно идиотский. Ничего не ответив ему, я махнула рукой  и развернулась в противоположную сторону. Меня снова разобрал сухой горячий кашель, который никак не хотел останавливаться.

Мужик пожал плечами и  зашагал дальше по тропинке. А я опустилась на землю.

Все. Сил больше не было. Не было больше ничего…

И тут снова, до меня долетели последние слова - «Живи!».

Мне стало стыдно. Так стыдно, что я схватилась руками за щеки, которые стали пунцовыми. Кирилл сделал все - пожертвовал собой, для того что бы я жила, для того, что бы могла ходить и дышать по этой земле... А я вместо того что бы лежать сейчас дома в теплой постели и пить аспирин, пытаюсь умереть под какой-то березой от пневмонии! Дура!

Поднявшись, я, слегка покачиваясь, вышла на тропинку и хриплым, словно у старого курильщика голосом, окликнула еще не так далеко отошедшего Кирилла. Другого Кирилла:

-Не подскажете до ближайшей автобусной  остановки или станции метро — куда идти?

Мужик, словно каждый день, общавшийся со странными девицами, совершенно спокойно объяснил, как доехать до метро.

И правда, едва повернув по тропинке, я снова вышла через небольшую арку. Увидев напротив автобусную остановку, торопливо зашагала к ней. Денег у меня  не было - только проездной на метро, поэтому другого варианта, кроме как проехать «зайцем»  я не видела.

Лже-Кирилл, как то быстро растворился в людском потоке, и я потеряла его из виду. Странно, что дядька оказался не наркоманом, маньяком или грабителем... Хотя, чего меня  грабить? Да и кашель отпугнет любого нормального, да и не совсем нормального психа... Мало ли туберкулезных больных ходит по Москве?..

       Автобус пришел довольно быстро, и десяти минут не прошло, как я подошла к остановке.

           Устало плюхнувшись на коричневые кожаные сидения я посмотрела на себя свое отражение в темном автобусном стекле и ужаснулась. Со стекла на меня смотрел призрак — лицо бледное с темными кругами под глазами, губы сине-фиолетовые, на лбу ссадина, а волосы всклокочены и в них запутались какие-то листья и мусор. Да я действительно не самый лакомый объект для маньяка... И как еще этот лже-Кирилл сам не испугался и не шарахнулся от такой «красавицы» как я?

          А за окном автобуса мелькала вечно спешащая городская жизнь — сновали машины, маршрутные газели-такси выполняли  сложные акробатические номера для того что бы высадить и взять пассажиров, отчаянно маневрируя среди городских пробок. Автобусы, словно большие неповоротливые гусеницы, торопливо подмигивали фарами, приглашая новых пассажиров присоединиться к тесной и душной компании усталых людей. Палатки торговали, магазины вывешивали таблички с радостными новостями о грядущих скидках, люди торопливо вышагивали вдоль тротуаров...

       Вообщем город жил. Город жил своей жизнью,  не обращая внимание на все мои беды. Ему такому шумному и многолюдному было совершенно наплевать на мое, на Уваровой Светланы Николаевны, несчастье.

       Наконец неспешно подтянувшись к конечной, автобус остановился возле людной остановки. Оглянувшись, я поняла, что это станция «Университет» - над колоннами привычно мигало время — всего лишь одиннадцать вечера. От матери, конечно, попадет, за то, что не позвонила ей вовремя, но скажу, что телефон разрядился. Я нервно сжала маленькую Нокиа в своем кармане. Маме же не объяснишь, что там — никакие мобильные телефоны не берут.Да к тому же Журавлева на все сто подтвердит, что я всю ночь провела у нее, а днем прилежно просидела на лекциях... Ей ведь с нетерпением хочется узнать подробности. Которых никогда уже не будет…

Сердце больно защемило. Любая мысль о Кирилле сводила судорогой тело, и становилось сложно дышать, будто бы кто-то убрал весь кислород из окружающего меня воздуха. 

         Встряхнувшись, я снова взглянула на часы — 23.20. Отлично. Если я так и буду торчать возле выхода, то метро скоро закроют!

         И тут я случайно перевела взгляд чуть правее, туда, где рядом с часами информационная панель показывала давление ртутного столба, температуру и... дату. Сегодняшнюю дату — второе ноября...

      Я заплакала, и устало побрела к входу. Завтра мой день рождения. Мне должно исполнится восемнадцать лет...

…С той ужасной ночи прошел почти год.

Наступила осень, мелькнуло разноцветными букетами и кленовыми листьями первое сентября и потянулись учебные будни.

Алешка уже давно уехал жить обратно к своей тетке. Дома у нас он больше так и не появлялся. Пару раз звонила Татьяна, разговаривала она только с мамой.

На мои звонки Алешка не отвечал, к телефону не подходил, а на  просьбы перезвонить не реагировал,  и я, наконец, перестала названивать.

Ни о какой любви между нами и речи быть не могло – я относилась к Алешке не иначе как к брату, он же ко мне (как показало время) не относился вообще ни как. В голове постоянно слышала его вопрос о том, кто я ему – жена, любовница или мать… Однако вместе с тем, с уходом Алешки, царившая в моей душе зияющая рана стала еще больше. Но сильного разочарования я не испытывала, возможно потому, что не испытывала надежды на что-то хорошее.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});