История евреев в России и Польше: с древнейших времен до наших дней.Том I-III - Семен Маркович Дубнов

и репрессивного характера. характер.

2. ПОЛИТИЧЕСКАЯ РЕАКЦИЯ И ЛИТЕРАТУРНЫЙ АНТИСЕМИТИЗМ

Такие «меры» не заставили себя ждать. Единственным ограничением, которое не удалось провести варшавскому правительству, было введение в действие закона 1812 года, запрещавшего евреям торговать спиртными напитками. На эту крайнюю меру Александр I наложил вето, благодаря представительству еврейских депутатов в Петербурге, и в 1816 г. сотен тысяч евреев.

С другой стороны, польскому правительству удалось в течение нескольких лет (1816-1823 гг.) ввести в действие ряд других ограничительных законов. Несколько городов, гордившихся древним правом de non tolerandis Евреи добились подтверждения этой позорной привилегии, в результате чего евреи, поселившиеся там во время существования Варшавского герцогства, были либо изгнаны, либо заключены в отдельные округа. В Варшаве ряд улиц был закрыт для еврейских жителей, и все евреи, приезжавшие в столицу, были вынуждены платить высокий налог за свое право на пребывание, так называемый «билетный сбор», составлявший пятнадцать копеек (7½ центов) в день. Наконец, евреям было запрещено селиться в пределах двадцати одной версты от австрийской и прусской границ.

В то же время польские законодатели были достаточно справедливы, чтобы воздержаться от принуждения евреев, этих бесправных изгоев, к военной службе. В 1817 году было объявлено, что, пока евреи лишены возможности пользоваться гражданскими правами, они будут освобождены от личной военной службы в Польше, вместо чего они должны будут платить фиксированный рекрутский налог. Примерно в то же время, в третьем десятилетии девятнадцатого века, была реализована и давняя политика свертывания еврейской кагальной автономии, хотя, как мы увидим позже, эта «реформа» исходила не из правительственных сфер, а был скорее продуктом современных социальных движений среди поляков и евреев.

Политическая литература Польши обнаружила в то время тенденцию, подобную той, которая господствовала во время четырехлетнего сейма.

В десятках брошюр и журнальных статей с полемическим пылом обсуждалась еврейская проблема, животрепещущий вопрос дня. Старый евреист Сташиц, член варшавского правительства, работавший в Комиссии по народному просвещению и религиозным конфессиям, возобновил свои нападки на иудаизм. В 1816 году он опубликовал статью под заголовком «О причинах отвратительности евреев», в которой утверждал, что евреи несут ответственность за упадок Польши. Они размножались с невероятной быстротой, составляя теперь не менее восьмой части населения. Если бы этот процесс продолжился, Королевство Польское превратилось бы в «еврейскую страну» и стало бы «посмешищем всей Европы». Еврейская религия антагонистична католицизму: мы называем их «ветхозаветными верующими», а они клеймят нас как «язычников». Евреев невозможно изгнать из Польши, их следует изолировать, как разносчиков болезней. Они должны быть сосредоточены в отдельных кварталах в городах, чтобы облегчить надзор за ними.

Только достойные купцы и ремесленники, честно отработавшие свое ремесло в течение пяти или десяти лет, должны быть допущены к проживанию вне гетто. Этой же категории евреев, кроме женатых на христианках, должно быть предоставлено также право приобретения земельной собственности. Гетто на одном конце линии, крещение на другом — эта средневековая политика ничуть не смущала патриотических реформаторов типа Сташица.

Сташица поддерживали одни публицисты и противились другие, но все соглашались с необходимостью системы исправления евреев. Дискуссия особенно разгорелась в 1818 г., после созыва и во время заседаний первой

Польский сейм в Варшаве. Утвердились три различные тенденции: умеренная, антиеврейская и проеврейская. Первую представлял генерал Винсент Красински, член Сейма. В своих «Замечаниях о евреях Польши» он исходит из следующей двоякой посылки: «Голос всего народа поднимается против евреев и требует их преобразования». Этот титулованный публицист объявляет себя противником евреев в их нынешнем виде. Он разделяет народный страх перед их умножением, страх перед «еврейской Польшей» и несколько скептически относится к их исправимости.

Тем не менее он предлагает либеральные методы исправления, такие как поощрение крупного еврейского капитала, поощрение земледелия и ремесел среди еврейских масс и дарование прав гражданства достойным этого.

Красинский подвергся нападкам со стороны анонимного писателя в антисемитской брошюре под названием «Средство против евреев». Исходя из убеждения, что никакие реформы, как бы хорошо они ни были задуманы, не могли оказать никакого действия на евреев, писатель ставит вопрос в упрощенной форме: «Должны ли мы пожертвовать благополучием трех миллионов поляков благополучию 300 000 евреев, или наоборот? «Его ответ так же прост: евреев надо заставить покинуть Польшу. Императору Александру I, «благодетелю Польши», следует ходатайствовать об избавлении страны от евреев путем переселения их в безлюдные степи на юге России или даже «в пределы Великой Татарии». 300 000 евреев можно разделить на 300 партий и поселить там в течение одного года.

Средства для изгнания и поселения евреев должны быть предоставлены самими евреями.

Этот варварский проект вызвал гнев благородного офицера польской армии Валериана Лукасинского, радикального политика, который впоследствии угодил в темницу Шлюссельбургской крепости. В своих «Размышлениях армейского офицера о необходимости организации евреев», опубликованных в 1818 году, Лукасинский выдвигает мысль, что только угнетение и бесправие евреев являются причиной их деморализованного состояния. Они были полезными гражданами в золотой век Казимира Великого и Сигизмунда Старого, когда к ним относились с добротой. Автор хлещет лицемерие шляхты, обвиняющей евреев в том, что они разоряют крестьян, продавая им спиртное в тех самых кабаках, которые им арендуют дворянские паны.

Лукасинский утверждает, что евреи станут хорошими гражданами, как только им будет разрешено участвовать в гражданской жизни Польши, когда эта жизнь будет основана на демократических принципах.

Хор польских голосов был лишь слегка встревожен мнениями, высказанными евреями. В остальном никому не известный раввин, называющий себя Моисеем бен Авраамом, повторяет в своей брошюре «Голос народа Израиля» настроения еврейской ортодоксии. Он умоляет поляков не вмешиваться во внутренние дела иудаизма: «Вы отказываетесь признать нас братьями, тогда хотя бы уважайте нас как отцов! Посмотрите на свое генеалогическое древо с ветвями Нового Завета, и вы найдете корни в нас». Польская культура не может быть навязана евреям. Каким бы варварским ни казался план изгнания евреев из Польши, преследуемое племя скорее подчинится этой альтернативе, чем откажется от своей веры и своих исконных обычаев.

Взгляды прогрессивных евреев Польши озвучил молодой педагог в Варшаве, впоследствии известный поборник ассимиляции Якоб Тугенхольд. В трактате под названием «Иероваал, или Слово о евреях» Тугенхольд утверждает, что евреи уже начали ассимилироваться с польской культурой. Теперь во власти правительства было усилить это движение, допустив «выдающихся евреев на государственную службу».

Пока бушевала эта литературная полемика по проблеме иудаизма, среди отбросов польского населения началось нездоровое движение против евреев. В ряде местностей Королевства внезапно появились «жертвы ритуального убийства» в виде трупов детей, за обнаружением которых последовал ряд судебных процессов