Клубничный блеф. Каван - Лина Мур

то, чем я могу тебя восхитить. Ты сама можешь покорить любого своими танцами. Вообще, балет теперь потерял для меня интерес, потому что ни одна танцовщица, кроме тебя, не зажигает внутри меня искру жизни своими глазами, когда танцует.

— Значит, я выполнила свою миссию. Больше ни одна не покорит тебя, — шепчу я.

— Ни одна, — улыбается Каван.

Глава 35

Таллия

Каван находится в приподнятом настроении. А если ему хорошо, то и мне тоже. Над нашей головой ярко светит солнце, но оно уже близится к горизонту, пока мы едем. Я не знаю, куда Каван везёт меня, и мне всё равно. Я знаю, что если он что-то решил, то это ему поможет жить, точнее, начать жить нормально.

Каван паркует машину и выскакивает из неё, чтобы открыть мне дверцу. Я оглядываю пристань и улыбаюсь, замечая небольшой катер.

— Я никогда не каталась на катере, — восторженно шепчу.

— Я плохо готовлю сюрпризы, но хотя бы здесь попал в точку, — улыбается Каван и ведёт меня по лестнице прямо к катеру.

— Знаешь, мой брат обещал взять меня однажды в Дублин и прокатить на катере, экскурсионном, разумеется?

— Нет, не знал, но я рад, что смогу выполнить обещание твоего брата.

Каван помогает мне забраться в катер, и его качает. Я хватаюсь за бортик и падаю на мягкое сиденье. Рядом со мной лежит большой и тёплый плед, а на дне катера стоит корзина. Это пикник. И это безумно романтично.

— Что ещё он обещал тебе, Таллия?

— Что сделает меня счастливой, но и это обещание выполнил ты, — отвечая, поднимаю голову на Кавана, и в его глазах вспыхивает радость. Я лживая стерва. Не давал мне брат таких обещаний, как и про катер тоже. Но я же говорила, что готова на всё.

А если врать, то хотя бы во благо.

— Иди сюда. Мы запустим катер вместе и вести его тоже будем вместе, — Каван указывает на место перед собой. Я с воодушевлением поднимаюсь на ноги и осторожно добираюсь до Кавана. Он ставит меня перед собой, и его большое, сильное и тёплое тело закрывает меня от прохладного вечернего ветра. Я оказываюсь накрыта им, словно нежным пуховым одеялом.

Мотор ревёт, когда мы вместе поворачиваем ключ.

— Вот это я чувствовал, когда увидел тебя, Таллия. Именно этот рокот. Именно это волнение и предвкушение. Азарт и адреналин, — шепчет мне на ухо Каван.

— Жаль, что я не услышала твоего рёва, — смеюсь я.

— Ты его услышала, но на более интимном уровне, — подмигивает мне Каван.

Мы отталкиваемся от пристани с резким толчком, оставляя после себя бурлящую воду. Брызги попадают мне на лицо от скорости, но я смеюсь. Это непередаваемое ощущение чувствовать ветер в волосах, тепло Кавана за спиной и его руки на моих. Мы вместе управляем катером, словно наши жизни слились в одну. Конечно, я понимаю, сколько смысла Каван вложил в эту прогулку навстречу закату. Вместе войти в ночь и выйти из неё. Вместе. Вот, в чём суть.

Это всё разрывает моё сердце, и в то же время такой счастливой я никогда в жизни себя не чувствовала.

Поворачиваю голову и вижу улыбку Кавана, наблюдающего за мной. Его тёмно-синие глаза сверкают и отражают блики заходящего солнца, наполняясь теплом и радостью. В этот момент мне безумно хочется сказать ему о своих чувствах, но у меня есть сотня причин этого не делать. Я завидую той, кому он достанется.

Той, кого Каван будет боготворить и носить на руках. Я страшно завидую неизвестной мне женщине, которая у него появится после меня.

Каван сбрасывает скорость после долгой прогулки по воде.

Солнце уже село, и мы неторопливо плывём.

— Закрой глаза, — шепчет Каван мне на ухо. Я так и делаю. Руки Кавана ещё лежат на моих, и он немного крутит руль. Прохладный воздух ласкает моё лицо, но мне жарко. Слишком жарко от близости Кавана.

— А теперь смотри, — говорит Каван, и я слышу, как он заглушает мотор. Мы стоим посреди воды, качаясь на ней, и мой рот приоткрывается от шока. Вокруг нас сверкает множество свечей, отливая бликами на тёмной воде. Я замечаю людей, которых привлекли свечи, разбросанные по всему пространству вокруг нас.

— О господи, — я задыхаюсь от красоты, которую создаёт таинственное свечение, и вся эта аура романтики, магии и нежности раскатисто ударяет по моему сердцу.

— Вот так и я горю внутри, когда ты рядом. Вот так мне тепло, Таллия, — признание слетает с губ Кавана. Я поворачиваю к нему голову и смотрю на его серьёзное лицо.

— Когда-то я считал, что больше никогда не буду счастлив. Я запретил это себе, потому что всегда, когда я хотел этого, счастливыми становились другие люди. Я ненавидел Слэйна за то, что он смог быть счастлив даже со своими проблемами, а я нет. Я ненавидел всех вокруг, кто мог быть счастливым. Презирал тех, кто говорил мне о тепле в моём сердце. Нет, в нём был только холод, кажется, с момента моего рождения. И он только увеличивался из-за предательства, лжи и измен. А потом я увидел огонь в твоих движениях. Жизнь увидел. Затем наступил черёд глаз и аромата клубники, которой от тебя пахло. Это смешно, что мне так понравился аромат клубники, ведь у меня на неё аллергия. Это смерть для меня и в то же время я живой. Вот так я горю изнутри, когда ты рядом со мной, Таллия. Я не умею говорить о своих чувствах, но хотел бы, чтобы ты знала о них. Поэтому я решил тебе их показать. — Каван нежно проводит ладонью по моей щеке. Слёзы катятся из моих глаз.

Я так люблю тебя. Ты не представляешь, как сильно ты важен для меня. Ты даже не подозреваешь, как дорог мне. Прости меня.

— Каван, — это всё, что я могу сказать. Его имя. Имя, которое сверкает у меня в сердце, подобно звёздам, а не свечам. Потому что свечи погаснут, а звёзды всегда будут сиять на небе.

— Почему ты плачешь? — хмурясь, спрашивает Каван.

— От счастья. Никто и никогда не давал мне понять, что я важна для человека, и что моя жизнь тоже чего-то стоит. Я была словно тенью своей матери. Она во