Парни из Билокси - Гришэм Джон

Через два часа они натолкнулись на грязный пруд и бросились в воду. Стянув с себя вонючую тюремную одежду, переоделись в джинсы и рубашки, которые украли и спрятали для побега несколько месяцев назад. Потом перекусили бутербродами с сыром, запивая прихваченной с собой водой. Скатав грязную одежду в тугие узлы, они обмотали их проволокой, утяжелив камнями, и утопили в пруду. В бумажных пакетах у них была еда, вода, один пистолет и немного денег.

По словам Марлина, брата Сэмми, ближайший магазин находился на автостраде номер 32, примерно в пяти милях к западу от тюрьмы. Беглецы вышли на него около четырех часов дня и позвонили Марлину из телефона-автомата. Тот немедленно выехал из Мемфиса на встречу, вероятность которой, по его мнению, была нулевой. Согласно плану, он должен был поехать в печально известную забегаловку под названием «Большой медведь» на севере Кларксдейла, что в часе езды от тюрьмы. Он пил пиво и не спускал глаз со входа — а вдруг его старший брат действительно покажется в дверях.

Половина пятого. Два часа до первой проверки и объявления тревоги, если, конечно, беглецов еще не хватились. Выйдя из магазина, они прошли пару миль, укрылись под деревом и стали наблюдать за движением. Население в этом районе было в основном черным, поэтому ловить попутку отправился Сэмми. С пистолетом. Услышав шум приближавшейся машины, он вышел на дорогу и выставил большой палец. Водитель оказался белым и даже не сбросил скорость. Следующей машиной был старый пикап, которым управлял пожилой темнокожий джентльмен, но и он проскочил мимо, не сбавляя скорости. Очередную машину пришлось ждать пятнадцать минут — шоссе не было оживленным. Увидев вдалеке седан последней модели, беглецы решили, что теперь очередь Невина попытать удачу. Он выставил большой палец, изо всех сил стараясь выглядеть безобидно, и водитель проглотил наживку. Это был белый сорокалетний мужчина с приветливой улыбкой, он сказал, что занимается торговлей удобрениями. Невин объяснил, что его машина сломалась в нескольких милях оттуда, и просил подвезти до магазина, а когда они подъехали, вытащил пистолет и велел развернуться. Мужчина, побледнев, сказал, что у него жена и трое детей. Отлично, кивнул Невин, и он увидит их сегодня вечером, если просто будет делать то, что ему говорят.

— Как тебя зовут?

— Скотт.

— Хорошо, Скотт. Слушай меня, и никто не пострадает, договорились?

— Да, сэр.

Они подобрали Сэмми и направились на запад по автостраде номер 32. Невин бросил через плечо:

— Послушай, Эдди, это Скотт, наш новый шофер. Пожалуйста, скажи ему, что мы хорошие мальчики, которые не хотят никому причинять вреда.

— Так и есть, Скотт. Всего пара бойскаутов.

Скотт не мог вымолвить ни слова.

— Сколько у тебя бензина? — поинтересовался Невин.

— Полбака.

— Поверни сюда.

Невин выучил карты наизусть и знал каждую окружную дорогу в этом районе. Они двигались зигзагами в северном направлении, пока не покинули город Тутуилер. Затем Невин указал на проселочную дорогу и распорядился:

— Поворачивай сюда.

Через сто ярдов он заставил Скотта остановиться и пересесть. Невин отдал пистолет Сэмми, находившемуся на заднем сиденье, и тот уперся стволом в затылок Скотта. На пустынной сельской дороге между двумя огромными хлопковыми полями Невин остановил машину и сказал Скотту:

— Вылезай.

— Пожалуйста, сэр, — взмолился Скотт.

Сэмми ткнул его стволом, и он вылез. Они провели его вдоль дороги, остановились, и Невин скомандовал:

— Встань на колени.

Скотт сквозь слезы продолжал умолять:

— Пожалуйста, у меня красивая жена и трое чудесных детей. Пожалуйста, не делайте этого.

— Дай мне свой бумажник.

Скотт быстро передал его и упал на колени. Он склонил голову и попытался помолиться, продолжая бормотать:

— Пожалуйста, пожалуйста…

— Ляг на землю! — сказал Невин, и Скотт послушно подчинился.

Невин подмигнул Сэмми, который спрятал пистолет в карман. Они оставили Скотта рыдать на хлопковом поле. Через час они припарковали седан перед магазином в неблагополучном районе Кларксдейла. Ключи оставили в замке зажигания. Оставаясь на расстоянии двух кварталов от «Большого Медведя», Невин ждал снаружи в темноте, когда Сэмми, с важным видом войдя через парадную дверь, приблизился к своему брату.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Марлин отвез их в мотель в Мемфисе, где они долго принимали горячий душ, ели гамбургеры с картофелем фри, пили холодное пиво и переодевались в приличную одежду. Затем разделили добычу: двести десять долларов наличными, которые они накопили в тюрьме, и тридцать пять долларов бедолаги Скотта. Его бумажник и кредитные карты они выбросили.

На автовокзале они попрощались без объятий, просто пожав друг другу руки. Не следовало привлекать к себе внимание. Невин уехал первым на автобусе в Даллас. Через полчаса Сэмми отбыл в Сент-Луис.

Марлин с облегчением избавился от обоих. Он знал, что шансов не попасться у них немного, но раз альтернативой были годы — если не десятилетия — за решеткой в Парчмане, то почему бы не рискнуть?

* * *

Через два дня полиция штата проинформировала Кита о побеге. Побег из тюрьмы всегда застает врасплох, но Кита он не удивил. После загадочного исчезновения Генри Тейлора он знал, что давление на Невина Нолла будет возрастать. Кит не сомневался, рано или поздно его обязательно найдут.

Тем не менее новость о том, что Нолл оказался на свободе, его покоробила. Он был так же виновен в убийстве отца Кита, как и Тейлор с Хью Малко, и его место — в камере смертников.

* * *

Сэмми Шоу арестовали в Канзас-Сити после того, как полиция получила наводку. Кому-то, кто его знал, остро потребовались пятьсот долларов наличными.

Прошел месяц, а Невин Нолл так и не появился. Потом миновали два месяца.

Кит старался не думать о нем.

Лэнс Малко тоже не волновался. Побережье было последним местом, где Нолл мог выбраться на поверхность. Лэнс объявил награду в пятьдесят тысяч долларов за его голову и сделал все, чтобы Нолл об этом узнал.

Если у него имелись мозги — а они у него были, — он уже находился где-то в Бразилии.

Глава 58

Как боксер, висящий на канатах, избитый, окровавленный, но отказывающийся признать поражение, защита Хью Малко принимала один удар за другим и возвращалась за новыми. В октябре 1984 года федеральный судья в Хаттисберге отказал в удовлетворении всех требований. Юристы надлежащим образом представили документы в Пятый окружной суд, который в мае 1985 года утвердил решение суда низшей инстанции. Так как других инстанций больше не осталось, адвокаты снова обратились в Верховный суд США. Несмотря на то что члены Верховного суда США уже отказали истцу Малко в двух предыдущих апелляциях, им потребовалось семь месяцев, чтобы сказать «нет» в третий раз. Штату Миссисипи дали указание назначить дату казни.

Кит был в Капитолии, готовясь выступить перед судебным комитетом сената штата, когда его нашел Уитт Бизли. Не говоря ни слова, он протянул ему клочок бумаги, на котором нацарапал: «Казнь назначена на полночь 28 марта. Поздравляем».

Новость облетела весь штат и стала набирать обороты. Почти каждая газета поместила заголовки и архивные фотографии Джесси Руди на ступенях здания суда. Газета «Галф-Коуст реджистер» повторно опубликовала старую фотографию Кита и Хью в команде звезд Малой лиги, и эта тема вызвала всеобщий ажиотаж. Статьи с рассказами об их детстве на Пойнте читались взахлеб. Были найдены и опрошены бывшие тренеры, учителя, друзья и товарищи по команде. Кое-кто отказался от комментариев, но большинство добавляли каких-то новых красок.

Кита завалили просьбами об интервью, но как бы ему ни льстило внимание прессы, он всем отвечал отказом. Он знал: до сих пор существует вероятность, что казнь будет отложена.

* * *

За два года губернатор и генеральный прокурор хорошо поработали вместе. Билл Аллейн занимал должность генерального прокурора за четыре года до Кита и всегда был готов помочь советом в случае необходимости. Он с удовольствием вспоминал времена, когда был генеральным прокурором; его нынешнее положение было иным. В ходе грязной кампании его оклеветали, обвинив в нелепых сексуальных домогательствах, и, хотя он получил пятьдесят пять процентов голосов, темное пятно на репутации останется навсегда. Он тосковал по спокойной жизни сельского адвоката в своем родном городе Натчез.