Крепость Серого Льда - Джулия Джонс

— Угу. Юнцы вроде тебя. Это случается с ними на середине. Стоит только посмотреть вниз, как они начинают слышать Музыку Рва... ну и готово. Скок, и был таков.

Увечные со смехом садились на коней. Райф, кое-как втиснувшись в свое маленькое седло, посмотрел по сторонам. Плоские Пустые Земли здесь постепенно переходили в Медные холмы. На камнях рос вереск, белые сосны стлались по земле, давая приют железной траве и омеле. Мелкие озера и болотца, серебрящиеся повсюду, говорили о недавней оттепели. Мир здесь был совсем другой, чем на северной стороне, — живой и переменчивый. Райф чувствовал себя восставшим из гроба.

По дороге на юг, к холмам, Мертворожденный сказал, что они едут в селение вольных кланников, выросшее недавно в лесу к северо-востоку от Погибшего Клана. По закону эти земли принадлежат Дхуну, но Дхун больше не в состоянии их оборонять. Такие вольные поселения чаще всего возникают как раз во время войны. Со временем туда стекается все больше народу, и его жители объявляют себя новым кланом. Так зародились Харкнесс, Отлер и крошечный, присягнувший Дхуну клан Крог. Таков естественный порядок развития кланов — отец тоже говорил Райфу об этом. «Кланы рождаются и умирают. Одни распадаются, другие гибнут, третьи постигает проклятие, и их должны заменить новые». Все это верно. Иннис распался, Морро погиб, Серый, как всем известно, проклят. Возможно, это новое поселение когда-нибудь разрастется и займет место Морро.

Но сегодня он, Райф, намеревается его ограбить. Он подавил эту мысль. Инигар Сутулый вырубил его сердце из Градского Камня, и Райф Севранс перестал быть частью клана.

Проехав восточнее дхунских холмов, они вступили на возвышенные земли Морро. В старом форте Дхунской Стены был замечен дым, а схваток с вооруженными кланниками Увечные всячески избегали. В полдень отряд остановился отдохнуть и напоить лошадей. Мертворожденный подошел к Райфу у маленького ручейка, бегущего вниз с холма.

— Ох и холодная же, — сказал он, набрав воды в пригоршни и смочив лицо. — Но на вкус хороша. Чистая — во Рву такой не сыскать. — Убедившись, что их никто не слышит, он продолжал: — Держись поближе ко мне, как нападем на деревню. Первый раз всегда самый трудный, особенно для кланников. Главное — не делать глупостей и не ударяться в бега. Видишь вон того чернобородого, в красивом таком плаще?

Райф кивнул — он давно уже приметил этого человека.

— Линден Мади, Траггисов шпион. Человеку даже посикать нельзя, чтобы он о том не проведал. Хочу тебе сказать, что этот набег ничего особо страшного не сулит. Командую им я, и посему никаких зверств мы чинить не будем. Возьмем зерно, скотину — и айда назад. Все здесь уже бывали со мной в деле и знают, что я не стану выискивать тайники с золотом или гоняться за бабами по полям. Я добываю еду и на драку не напрашиваюсь, ясно?

Райф снова кивнул. Его нутро до сих пор перебарывало перепелиные яйца, и он, чтобы отвлечься, спросил:

— У тебя руки не мерзнут в твоих бычьих рогах?

— Нет, парень, — засмеялся Мертворожденный, подняв вверх руку в блестящей роговой оболочке. — Если родная матушка оставляет тебя на камнях в лютую зиму, ты быстро приучаешься сохранять тепло. Пошли, пора трогаться дальше.

На Медных холмах таял снег, и почва под ледяной корой в глубоких долинах превращалась в болото. Весенние потоки выворачивали из земли валуны и молодые деревья. Но Адди Ган умело прокладывал путь, и горные пони хорошо справлялись с трудными тропами. Во второй половине дня отряд спустился с южного склона на дальней границе Погибшего Клана. Здесь рос довольно густой лес, и день уступал место ночи.

Дыхание Райфа стало сгущаться в пар, когда Адди Ган остановился у одного из бесчисленных ручейков.

— На юг пойдем вдоль него, — шепотом сообщил горец Мертворожденному. — За шумом воды нас будет не слыхать.

Увечные, не дожидаясь команды, обнажили оружие. Райф — слез и повел лошадь под уздцы. Доставая из ножен свой новый меч, он ощутил спиной взгляд Линдена Мади, упершийся в него, как палец. Густая черная борода атаманова соглядатая прикрывала шрам, оставленный на его горле гарротой. Шурша богатым, сливового цвета плащом, Линден вынул собственный широкий меч.

Где-то поблизости заблеял ягненок. Мертворожденный вскинул руку, остановив своих бойцов, и бросил взгляд на Адди.

Овцами у них занимался горец.

— Там будет собака, — предупредил он.

— Ступай с Адди и пристрели пса, — велел Мертворожденный Райфу. — Лошадь оставь здесь.

По-прежнему чувствуя на себе взгляд Линдена Мади, Райф снял притороченный к седлу лук. Адди ухватил его за локоть и повел куда-то в сторону.

— Твое дело — заткнуть глотку собаке. Об овцах я сам позабочусь.

Райф достал стрелу из колчана. В сосняке было темно — восходящая луна лишь едва серебрила стволы. Адди быстро шел по тропке, видной ему одному. У Райфа под ногами шуршала сухая хвоя, горец же двигался почти бесшумно. Ягненок заблеял снова, и Адди замедлил шаг. Сосны впереди переходили в чахлую молодую поросль и тростники, и там шевелилось что-то.

— Овца, — шепотом сказал Адди. — Пойду свяжу ее, а ты прикрывай.

Райф наставил лук.

Маленький горец в большом шлеме с конским плюмажем тихо пробирался через заросли. Он, должно быть, знал овечий язык, потому что овца, суягная и обросшая густой зимней шубой, его не испугалась. Поворковав еще немного, Адди мигом повалил ее и обмотал ей ноги веревкой — а потом произошли одновременно два события.

Из кустов на Адди выскочила собака — шерсть дыбом, клыки наружу. Как только Райф прицелился в нее, слева от него хрустнула ветка, и мужской голос сказал:

— Брось лук.

Райф замер. Собака уже вцепилась Адди в ногу. Охваченная паникой овца билась и верещала. Адди отпустил ее, держа веревку в кулаке, снял шлем и ударил им собаку. Та с визгом отскочила, но тут же накинулась на него снова. Овца со спутанными ногами пыталась уйти в тростники.

В темноте Райф не мог видеть незнакомца и даже головы к нему не поворачивал, но сердце его уже нащупал. Страх толкнул Райфа в грудь — не его страх, чужой. У овчаров обычно бывают луки, ведь им приходится стрелять в волков. Очень может быть, что этот человек сейчас целит в Райфа и пустит стрелу, как только Райф шевельнется — но сомнительно, что он попадет в цель с первого же раза.

Человек или собака?

— Брось лук!

Райф упал вместе с луком и перевернулся, держа лук над землей. Это далось ему не так-то легко, поскольку лук насчитывал шесть футов. Райф кое-как натянул тетиву и выстрелил в сердце.

Его стрела в полете сошлась с чужой, стрела овчара просвистела над головой у Райфа и воткнулась в землю.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});