Дитя Всех святых. Перстень с волком - Жан-Франсуа Намьяс

Сама собой в памяти всплыла сцена встречи с отцом. Он вновь увидел Франсуа среди мертвецов, в золотом шлеме под яркой луной, услышал его предсказания. Первая часть пророчества уже сбылась: следуя за изувеченным телом своего господина и держа в руке его отрубленную кисть, Луи де Вивре стал черной птицей ценой слез. Он осуществил свою часть Деяния, свою черную ступень. Теперь ему предстояло превратиться в белую птицу — ценой лжи.

Луи не очень отчетливо понимал, что это означает, но ложь — это не то, что могло застать его врасплох. Она была неотъемлемой частью шпионажа. С тех пор как он выбрал такую жизнь, ему слишком много приходилось лгать. Что касается сил зла, о которых говорил ему старый алхимик, они вырвались на свободу в ночь святого Клемана, и чтобы сразиться с ними, лишним из троих поколений Вивре не окажется никто: ни его отец, ни он сам, ни его сын Шарль.

Последняя мысль поразила Луи. В прошлый Великий четверг он начал разыскивать детей своего отца и Маго д'Аркей. И не нашел их. Он не нашел никого, кто когда-либо их видел. Они исчезли из дворца Сент-Поль в тот самый день…

Глава 11

ПОЖИРАЮЩИЙ ОГОНЬ

Бланш и Мелани, старшим из детей Маго д'Аркей и Франсуа де Вивре, исполнилось уже по тринадцать лет, но их невозможно было принять за близняшек, настолько разными они казались и внешне, и по возрасту. Мелани была уже очаровательной женщиной, с наметившейся грудью, длинными темными волосами и фиолетовыми глазами. Бланш, напротив, казалась еще совсем ребенком, с хорошенькими светлыми кудряшками, пухленькими щечками и ручками.

Что касается младшего, одиннадцатилетнего Адама, трудно было представить себе более красивого мальчика. Он был изящен, прекрасно сложен, с ангельским личиком, голубыми глазами и светлыми вьющимися волосами.

Все трое воспитывались вместе с отпрысками простых слуг во дворце Сент-Поль, поэтому вечером в Великий четверг 1407 года просто онемели от удивления, увидев, как к ним направляется величественная дама в блестящем зеленом платье, отделанном драгоценностями и жемчугом. Она произнесла одно лишь слово:

— Идемте!

Следуя за ней, дети прошли через весь дворец и оказались в комнате, где сидела еще одна знатная дама, темноволосая, с матовой кожей и в еще более богатом платье. Было ей лет сорок, она уже начинала полнеть, что придавало ей пышный, цветущий вид.

Вошедшая с детьми женщина почтительно поклонилась:

— Вот они, ваше величество.

«Ваше величество»! Дети бросились на колени. Перед ними стояла сама королева Франции! Они находились в апартаментах самой королевы Франции! Они дрожали так сильно, что Изабо не могла не заметить этого. Она ободряюще улыбнулась.

— Не бойтесь. Вот ваша мать.

Мелани, Бланш и Адам испытали новое потрясение, еще более сильное, чем предыдущее. В самом деле, в комнате находилась третья женщина, которую они сразу не заметили, ослепленные присутствием королевы.

Это была нищенка, одетая в лохмотья, которые когда-то были приличным платьем. Но очевидная бедность никак не отразилась на ее внешности. Видно было, что это необыкновенно красивая женщина. Жалкое обличье нищенки придавало ее красоте дикое, неистовое очарование. Она была высокой. Черные волосы ниспадали ниже спины, а глаза полыхали фиолетовым огнем. Ее сходство с Мелани было поразительным.

Она приблизилась к детям, которые отпрянули в страхе. Им же говорили, что их мать умерла! Что это за призрак?

Между тем призрак заговорил голосом глубоким, даже суровым:

— Я — ваша мать, Маго д'Аркей. Подойдите ко мне!

Все трое повиновались, словно под гипнозом, и Маго заключила их в объятия.

Вот уже семь лет ждала она этого мгновения. Семь лет она скрывалась, скиталась по всей Франции, страшась ареста и эшафота. И внезапно поняла, что ждать более не в силах. Ей нужны были дети, которых она родила от Франсуа де Вивре и которые, как было ей известно, воспитывались во дворце Сент-Поль.

Прибыв в Париж и чудесным образом избежав всех опасностей, она дождалась Великого четверга. Это был единственный день, когда дворец открывали для публики: король по традиции омывал ноги несчастных из толпы. Карла VI, страдающего очередным приступом безумия, сопровождала Одетта де Шандивер, и королева находилась у себя в комнате одна.

Маго проникла к бывшей подруге, и ей не составило особого труда убедить королеву. Изабо по-прежнему испытывала слабость к своей любимице. Она согласилась вернуть ей детей.

Маго решила отвести их в Прованс, на иностранную территорию. Чтобы в полной безопасности пересечь Францию, она собиралась переодеть себя и детей в прокаженных. Изабо Баварская повелела Ингрид, своей камеристке, найти необходимую одежду, а затем отыскать детей. Тем временем она вручила Маго набитый золотом кошелек, чтобы они смогли обосноваться в Ницце, далеком от столицы городе, где никто бы их не потревожил.

Маго д'Аркей по-прежнему прижимала к себе сына и дочерей. Все четверо молчали, столь велико было их волнение. Изабо первая нарушила молчание, попросив Ингрид всех увести, но неожиданно последняя обратилась с просьбой:

— Позвольте мне взглянуть на ладони девушек, ваше величество. Эти двойняшки особенные.

— Что же в них такого особенного?

— Они родились вместе, но их судьбы не похожи.

Изабо дала согласие и уточнила специально для Маго:

— Ингрид — предсказательница.

Ингрид взяла руки Бланш и Мелани и стала внимательно их рассматривать. Казалось, чем больше она глядит на них, тем сильнее становится ее волнение. Наконец, предсказательница подняла голову и медленно произнесла голосом одновременно далеким и проникновенным:

— Все, что светленькая познает в счастье, темненькая познает в горе. Они пойдут разными путями, и судьбы их будут похожими, но все же различными.

После этих странных слов все ощутили странное беспокойство. И только Маго не обратила на них никакого внимания. Посреди комнаты стоял стол с остатками трапезы. Пользуясь тем, что на нее никто не смотрит, она схватила куриную ножку и быстро спрятала ее под своими лохмотьями. Присутствие в такой день на столе этой запрещенной еды нисколько ее не удивило. Маго знала, что Изабо, любящая вкусно поесть, далеко не всегда соблюдает положенный пост.

Пора было уходить. День близился к концу, и вскоре в дверь постучали. Изабо несколько раз повторила, что не хочет, чтобы ее беспокоили, но долго оставаться взаперти она не могла. Она торопливо попрощалась с Маго, и мать с детьми покинули дворец в сопровождении и под защитой Ингрид.

Камеристка буквально следовала инструкциям, полученным от госпожи. В какой-то хижине, в нескольких минутах ходьбы от дворца, уже были приготовлены четыре одеяния прокаженных: плащи с капюшоном из грубой шерстяной ткани и трещотки. Маго надела все это и приказала надеть своим детям, которые молча повиновались. Затем они вышли и отправились в путь, оставляя за собой пустоту. Когда они проходили Папскую заставу, сзади застучала колотушка сторожа.