Драконовы земли - Kuras

убежать прочь. Кому-то это удалось, но для большинства всё закончилось встречей с драконами. Некоторые ящеры ели, другие же просто убивали, дробя слабые тела зубами, сминая и давя их ударами лап. Через час после того, как всё началось, от города остались лишь дымящиеся останки, да почерневшая, выжженная земля. Драконы не стали долго задерживаться там и, оставив всё как есть, полетели дальше. Ведь впереди располагалась цепь человеческих поселений. Впрочем, мелкие деревушки они пролетали мимо. Те жители сами догадаются, что находиться рядом с драконами опасно. И действительно, не прошло и нескольких дней, как драконовы земли спешно покидали люди, жившие там. Крылатые ящеры слишком чётко дали понять, что более не собираются терпеть такое соседство. Меньше чем за месяц они обозначили все свои границы полосой из дыма и пепла. Но подлинных врагов драконы пока не встретили вновь в открытом сражении, что только раздражало и злило. Странные и почти мгновенные налёты охотников, похищенные детёныши; всё это периодически появлялось то тут, то там. Лишь несколько раз группа взрослых драконов настигала их, встречая достойный отпор, но разбуженный гнев ничто не могло побороть. Смерти были с обеих сторон, однако концу этому не было видно, и всё только продолжалось, катясь сцепившимся клубком, принося всё больше и больше разрушений.

* * *

Драконыши слушали, заворожённо приоткрыв пасти и смотря на своего отца. Трефалкир толковал об этом крайне серьёзно, не восхваляя силу родичей, которая поистине была устрашающей, не выделяя чью-либо сторону. Самец старался рассказать всё так, как запомнил это сам. Он видел всё это буйство своими глазами, поскольку участвовал в нём, неустанно ища магов. И постоянно ожидая появления того, над чем они трудились. И пока Нивервир метался от передовой к землям возле Скрытой Долины, поскольку тот мир не мог вместить в себя всех, чернокнижник за редкими исключениями оставался на человеческих территориях. Помимо прежних причин для беспокойств добавилась ещё одна: не все драконы физически могли противостоять заклинаниям и творить их самим. Кто-то из родичей увлекался магией, кто-то, как и он сам, ведал больше прочих, но большинство почти не знало этого искусства и оставалось уязвимым перед ним. Поскольку люди довели волшебство до крайне высокого уровня. Поэтому земляной дракон скорее брал человеческих магов на себя, не давая им атаковать других драконов. Детёныши были в высшей степени увлечены рассказом, погружавших в события прошлых лет. Любопытство, тревога. Они размышляли над тем, что слышали. И фразы заставляли их, скорее, понимать неизбежность этой стороны жизни, нежели желать что-то с ней сделать. Все трое чад с разными оттенками жалели всех: драконов, людей, леса, живность, что пострадала в результате войны. Но при этом братья не выказывали негодования или осуждения. Чего-то такого отец и хотел видеть от них, поэтому он с облегчением выдохнул, беря паузу в истории. Солнце светило высоко, отражаясь в текущей реке. Сегодня они выбрались поплавать, пока чада ещё хоть как-то помещались в русле. Через несколько месяцев плавание здесь будет затруднительным. Сам самец лежал чуть в стороне от берега на зелёной траве, наблюдая за детёнышами. Азайлас же бродила по песчаному дну небольшой реки вперёд назад, придерживаясь тени деревьев, чтобы охладить хотя бы лапы. Могла бы лечь, но тогда собой она бы перекрыла бы поток, оставляя сыновей без развлечения. И почти наверняка её тело требовало снежной ямы, залечь на дно, зарыться в сугроб, прижаться к льдине. Ну или хотя бы поплавать в по-настоящему глубоком и холодном озере. Трефалкир принялся вспоминать, где ближайшее такое, однако мысли были прерваны вопросом.

— А случалось раньше что-то такое? — Фангрэнэ внимательно смотрел на отца снизу вверх.

— Так, чтобы все драконы действовали как один? — уточнил взрослый и, получив в ответ кивок, сказал. — Может быть очень давно, десятки драконьих веков назад.

— Как, когда первые драконы отвоёвывали земли? — тут же спросил Сардолас, которому истории о первых родичах нравились более прочих.

— Тогда их было мало, всего лишь одна стая, — самец мягко взглянул на сына, щурясь в улыбке.

— Но с них-то всё и началось, — воодушевлённо заметил Бэйлфар, — и теперь драконов мно-ого.

— И поэтому минувшая война уникальна, — важно проговорил тёмно-зелёный дракон и встопорщил гребни у затылка. — Конечно, время от времени случаются самые разные и удивительные столкновения — мир полон невероятностей. Свидетельство этому множество легенд и историй. Но именно тогда все драконы подверглись общей угрозе: новой невиданной ранее. И это вынудило всех нас реагировать и действовать совершенно иначе. И о таком же не рассказывал ни один из старых драконов.

Он замолчал, давая драконятам время снова подумать. Трое чад лежали на земле перед ним, но капли воды ещё не успели высохнуть на их мягких шкурах. Они то уходили резвиться в реке, то вылазили на берег, умудряясь при этом слушать рассказ и не пропустить ни единого слова.

Трефалкиру оставалось только удивляться такому, да говорить погромче, чтобы всплески воды не заглушали его. Ещё чернокнижник старался, чтобы голос звучал по-прежнему ровно и спокойно. Вспоминать всё это было не больно, почти не больно. А вот тяжесть никуда не делась. Казалось, что та усталость всегда была неотступно с ним все эти года. И вот теперь, когда история приблизилась к самому отвратительному моменту, заявила о себе во всеуслышание. Но разве это не нормальные ощущения, когда приходится говорить о таком? Взрослый самец сморгнул и вновь с любовью оглядел троих сыновей. Столь разные, но в чём-то очень похожие. Ещё столь малые и уже такие крепкие. И всё это имело куда больше значения, потому что было настоящим.

— И не рассказывали о других пернатых драконах, как та странно-говорящая драконица? — спросил младший драконыш, доверчиво смотря широко-раскрытыми зелёными глазами.

— Верно, — подтвердил отец. — Но она отличается от всех не только по тому, что её крылья оперены.

— Здорово, получается мы одни из первых драконов, кто видит такое, — заключил Сардолас и привстал на задние лапки, чтобы сесть, вытянул тёмно-фиолетовый хвост. — Тогда почему она не такая, как все другие драконы?

— Или даже, — наклонив голову Фангрэнэ обдумал то, что крутилось в голове, увенчанной шестью пока ещё небольшими рожками, — почему она такая?

Этот вопрос точнее всех попал в суть проблемы. Ведь важны не сколько различия, а причины. Именно они-то и были загвоздкой. Противоестественной, странной, удивительной и омерзительной. Принять существование такого не легко. Но брать на себя ответственность за чужие ошибки ещё труднее. Однако король решил, что пойдёт по этому пути, а следовательно так надлежит поступить не ему одному. Поэтому Трефалкир сейчас не