Плохо быть богатой - Джудит Гулд

Стоило Бу Бу бросить один взгляд, как она побледнела, чего не мог скрыть даже тщательно наложенный макияж.

Лидия издала стон мученицы.

Такого они действительно не ожидали: здесь, на Мэдоу-лейн — самой престижной улице Саутгемптона, среди нетронутых песчаных дюн, частных океанских пляжей и самых претенциозных и напыщенных особняков, какие только бывают на свете, стояло это.

По дороге сюда обе ожидали увидеть какую-нибудь большую, серого камня виллу вроде тех, что представляли себе по романам Скотта Фицджеральда: окруженную массивной колоннадой, в два-три беспорядочно спланированных этажа, в сорок с лишним комнат — короче, одну из тех „вилл", воздвигнутых швыряющимися деньгами миллионерами, которые неизменно ассоциируются в нашем воображении с Джазовым Веком.

Но ЭТО…

Да, дом действительно был большой и беспорядочно спланированный.

Но и при самом бурном воображении он даже отдаленно не напоминал Золотой Век Фрэнсиса Скотта Фицджеральда с его бесшабашными кутилами.

Лидия медленно повернулась к Анук.

— Дорогая, — с чувством произнесла она, — скажи, что это не то! Не это — старое поместье Дюпонов!

Бу Бу, вот уже два года не показывавшаяся в Саутгемптоне, так как проводила лето в Коннектикуте, открыла, нажав кнопку, окно, чтобы лучше видеть. Она была сбита с толку и на какой-то момент даже потеряла дар речи, не веря своим глазам, взирая на это… чудовищное безобразие, глыбой вздымавшееся между дюнами.

— Если… это и есть старое поместье Дюпонов, то где же тогда тот старый, прелестный дом в стиле короля Георга, который я помню?

— Исчез, дорогая, — ответила Анук, — исчез, как исчезает в жизни все хорошее.

— Но… но это! — выдавила Лидия. — Анук, почему ты нас не предупредила?

Это, как-то затерявшись в дюнах, являло собой чудовищно-гротескный, площадью около четырех тысяч квадратных метров замок в худшем стиле Беверли-Хиллз: верх заканчивался идиотски уродливыми башенками, напоминавшими ведьмин колпак, и угловыми башнями вперемешку с покатыми темными крышами мансард. Впечатление усугублялось тем, что все это, казалось, не вырастало из земли, а наоборот, как бы стремясь затаиться, врастало в нее, отбрасывая зловещие тени.

И оно было большим, потому что для нуворишей „больше" не означает вульгарно, „больше" означает лучше.

„Роллс-ройс" медленно полз по песчаным наносам, засыпавшим гравиевую дорожку. Бу Бу вымолвила глухим голосом:

— Не хватает еще карусели с горкой.

— Не огорчайся так, дорогая! Подумай о том, что тебе предстоит! Сколько демонстрационных домов, находящихся в таком, так сказать, сыром незаконченном виде ты привела в порядок в своей жизни!

— Незаконченном? — насторожилась Лидия. — А насколько незаконченном?

— Да, именно? — поддакнула Бу Бу.

— Ну в самом деле, дорогие мои, перестаньте!

Не хватает только крепостного рва, подумала Лидия, чувствуя, как на нее накатывают отвращение и тупая ноющая боль. Нет, я не смогу выйти. Но ров сюда бы подошел, и темница. Точно, темница. А может, она тут была, и Анук также предусмотрительно не упомянула о ней? Ну нет, не может быть. А что, если?..

— А здесь, случайно, нет темницы? — поинтересовалась она, выковыривая из глаза песчинку.

— Кто знает? — прощебетала Анук. — Похоже, все остальное на месте.

— Интересно, сколько же здесь комнат? — ужаснувшись, подумала вслух Лидия.

— Достаточно, поэтому не понадобится ни разыгрывать лотерею, ни тянуть спички, ни составлять списки дизайнеров, чтобы дать им возможность продемонстрировать свой талант, — ядовито вставила Бу Бу. — Места хватит для всех декораторов Восточного побережья.

— Это, по крайней мере, объясняет одно, — мрачно заметила Лидия, обращаясь к Анук. — Теперь я понимаю, почему ты вдруг так онемела, когда я спрашивала тебя, какой именно дом выбрало правление благотворительного комитета. — И она повернулась к Бу Бу. — О, Бу Бу! — взвыла она. — Нас действительно использовали! Нас заманили, чтобы взвалить ответственность за эту уродину!

— А мы-то вообразили, что это лакомый кусочек! Да нас просто надули, — проворчала в свою очередь Бу Бу.

— Надули? — словно эхо, подхватила Анук, сдвигая очки на лоб. — Возможно, я забыла упомянуть, о каком именно доме на Мэдоу-лейн идет речь, но… „надуть"? Ну, это уж слишком, мои дорогие! Не кажется ли вам, что вы немного… преувеличиваете?

— Ты согрешила уже тем, что не сказала, а если это не надувательство, то тогда что же? — огрызнулась Лидия. — Единственное, что ты сказала, что это дом на Мэдоу-лейн и что он продается.

— Но он действительно продается! — промурлыкала Анук.

— Он продается с тех пор, как город пытается от него избавиться! — быстро возразила Лидия.

И они с Бу Бу уставились на ненавистный объект.

— О, Лидия! — простонала Бу Бу.

— О, Бу Бу! — простонала в ответ Лидия.

— Мы не можем!

— Это ниже нашего достоинства!

Анук подняла красивые брови.

— Ну, хорошо, хорошо, дорогие мои, успокойтесь. Просто думайте об этом как об очередном… испытании.

— Я предпочитаю вообще не думать о нем, — презрительно фыркнула Бу Бу.

— Тогда думайте о том, какому полезному делу он послужит.

— Мы стараемся, поверь мне. А то бы нас здесь давно уже не было.

Но Анук не унималась.

— Лидия, Бу Бу. Вы обе, так же как и я, прекрасно понимаете, что после реставрации дом соберет не только десятки тысяч долларов на очень нужное дело, это акт благотворительности, но также даст многим молодым и неизвестным дизайнерам первую возможность заявить о себе, а первая возможность — это все! Я уж не говорю о дизайнерах с именем, они еще в очереди будут стоять, чтобы продемонстрировать свои таланты.

— Ах, в очереди стоять? — спросила Лидия с наигранным унынием. — Или бегать за нами с метлой?

— Какое необычное чувство юмора. — Анук сурово посмотрела на нее. — Просто помните, дорогие мои, за этим стоит очень доброе дело. Подумайте об этих несчастных невинных детях, родившихся со СПИДом. Именно для этого и собирают деньги.

— Она хочет, чтобы мы чувствовали себя виноватыми, — вздохнула Лидия.

— И травит душу, думает, что поможет, — согласилась Бу Бу.

— И ей это удается, — еще раз вздохнула Лидия. — Черт!

— Ну, нечего попусту тратить время! Идите! — И Анук грациозно взмахнула рукой. — Идите и… осмотрите все!

— Пошли, Бу Бу. Может, и переживем. Начнем… о-ох… великий осмотр. — Взяв блокнот и кальки и в последний раз метнув на Анук уничтожающий взгляд, Лидия вынырнула из машины. Повернувшись к дому и склонив голову набок, она постояла так несколько минут, взирая на него с содроганием и чувством полной безнадежности. Если бы дом был одушевленным существом, она готова была бы поклясться, что он тоже смотрит на нее своими темными, как зловещее предзнаменование, пустыми окнами.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});