Осажденные камнем (ЛП) - Гудкайнд Терри

Помимо хохота потешавшихся над ней ныряльщиков она услышала крики в гавани. Дозорный на высокой мачте «Туманной девы» бросал сухари кричащим чайкам, но вдруг выронил корзину и начал орать во всю мощь легких. Судна по всей гавани подняли тревогу, громко зазвенели корабельные колокола.

В небе за скалистым мысом Никки увидела дым — в гавань вплывал охваченный огнем корабль охотников на кракенов. Он низко сидел в воде, качался и вихлял, а паруса его горели. Она разглядела, как несколько моряков нырнули за борт. Двоих подхватило течением и понесло к скалам под статуей Матери морей. Горящий корабль приближался к переполненной гавани.

— Корабль в огне, корабль в огне! — пронеслись по суднам крики.

Корабль охотников на кракенов накренился, когда огонь разгорелся еще сильнее. Портовые рабочие суетились, опасаясь, что огонь перекинется на другие суда. Несколько рыбацких лодок быстро отплыли от доков, чтобы освободить место. Горящий корабль зачерпнул воду и начал тонуть возле устья гавани.

Никки приставила ладонь козырьком ко лбу, гадая, почему корабль загорелся. Будто кто-то бросил в Серримунди сигнальный факел. Но вскоре она узнала ответ. Все узнали.

Показались туго натянутые паруса цвета ночного неба и ряды весел — змеиный корабль норукайцев обогнул мыс и зашел в гавань Серримунди вслед за подожженным кракенобойным судном.

За первым кораблем показался второй, третий... Всего их было десять. В доках раздавались неистовые крики и звенели колокола. Никки еще не видела так много норукайских кораблей. Они собирались захватить Серримунди. Она предупреждала не об этой армии, но норукайцы тоже были смертельно опасны.

Глава 73

Было холодное и ненастное утро. Туман на широкой реке мешал обзору, а дождь мягко стучал по палубам норукайских кораблей. Король Скорбь в расстегнутом жилете из акульей кожи стоял под открытым небом, и его массивные руки были скользкими от дождя. Он смотрел вперед, словно мог проникнуть через туман силой мысли, но видел лишь серые очертания спутанных деревьев на ближнем берегу.

Дальний берег терялся в сумраке и дожде. Коварные болота тянулись уже многие мили, пока норукайцы шли по реке под парусами. Кое-где река Киллрейвен была столь широка, что походила на море. Скорбь не любил узкие и тесные русла, которые заставляли его чувствовать себя запертым.

Вода плескалась о борт змеиного корабля, а попутный ветер наполнял темные паруса. Скорбь хотел двигаться быстрее, и норукайские матросы взялись за весла. Флот походил на меч, медленно пронзающий встречное течение.

Туман приглушал звуки. Барабанщики в носовой части выстукивали размеренный ритм для гребцов, и зловещие корабли плыли вперед. Ритмичные удары вселяли страх в слабых деревенщин, сидевших на берегу и наблюдавших за кораблями.

Большая радужная форель выпрыгнула из воды, встревоженная проходом огромных судов. Мелок схватился за леер и подпрыгнул, опираясь теперь лишь на тонкие руки. Он смотрел в воду, гримасничая и наблюдая за рябью коричневого течения. Скорбь схватил шамана за костлявое плечо и оттащил назад, чтобы тот не упал за борт.

— Рыба, мой Скорбь, мой король Скорбь! Королевская рыба! — он растянул в улыбке искривленные губы. — Ильдакар — это рыба. Мы поймаем ее, выпотрошим и зажарим.

— Да-да, поймаем и выпотрошим, — согласился Скорбь. — Но мы не можем его уничтожить, потому что город мой. Он станет столицей моей новой империи.

— Они все будут скорбеть!

Мелок снова посмотрел за борт, высматривая рыбу. Бледный шаман улыбнулся, когда еще одна форель выпрыгнула в воздух, но под водой плыло и другое существо. Болотный дракон бросился вперед, и его челюсти сомкнулись на рыбе. Держа форель в зубах, рептилия погрузилась под воду и уплыла, создавая едва заметную рябь.

Барабанный бой продолжался, длинные весла били по воде, и норукайские корабли шли вверх по реке. На носу корабля была насаженная на пику отвратительная голова сэлки. Скользкая морщинистая кожа обмякла и обвисла на скулах и подбородке, желтые глаза превратились в желе, и команде приходилось постоянно отгонять воронов, желавших полакомиться. Морские твари не нападут на норукайские корабли, которые зашли так далеко по реке Киллрейвен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В океане разъяренные сэлки преследовали флот, угрожая, но не смея атаковать. Норукайские налетчики насмехались и издевались над ними, бросая гарпуны на веревках и пытаясь пронзить существ, но промахивались. Сэлки следовали за ними до самого устья реки, поднимая над водой безобразные головы и шипя невнятные проклятия. Норукайцы в ответ вылили в воду зловонное содержимое трюмов.

На третий день пути по реке начался дождь. Норукайские корабли проходили мимо прибрежных деревень, рыбацких и торговых городков. Раньше работорговцы остановились бы и разграбили слабые поселения, чтобы заменить ходячее мясо, погибшее за время путешествия. Но сейчас пятьдесят змеиных кораблей выдвинулись не в обычный налет, а в военный поход. Бойцы проявляли беспокойство, и король все же позволил нескольким кораблям подплыть к берегу. Воины хлынули на берег и принялись убивать горожан, поджигать дома и насиловать женщин, оставляя после себя печать ужаса. Если Скорбь собирается править континентом железной рукой, нужно, чтобы люди его боялись. Но он хотел достичь Ильдакара.

Дрожа, Мелок обхватил свое костлявое тело тонкими руками.

— Огонь. Я хочу к огню. Тут так холодно.

— Я дал тебе одеяло, — сказал Скорбь. — Завернись в него.

— Огонь. Хочу огонь. Как в большом камине бастиона.

— Мы не можем разжечь огонь на корабле. Завернись в одеяло.

Мелок сгорбился. Стук его зубов был слышен даже через грохот барабанов, которые задавали ритм гребцам.

— Холод. Лед. Снег.

Королю Скорбь было жаль своего чудаковатого упрямого друга. Мелок постоянно мерз — даже на главном острове. Шаман полдня торчал возле ревущего камина, но одевался лишь в набедренную повязку. Он не хотел прятать под одеждой бесчисленные отметины укусов, но сейчас выглядел жалко.

— Будет тебе огонь. В Ильдакаре, — сказал Скорбь. — Можем поджечь часть города, чтобы ты согрелся. — Мелок не ответил, и он легонько подтолкнул шамана локтем. — Хотя бы укройся от дождя — в малой каюте или под палубой.

— Снег и лед, — простонал Мелок. — Все такое холодное. Река замерзла!

— Это просто дождь. Скоро покажется солнце.

Позабыв о физическом дискомфорте, Мелок снова подпрыгнул.

— Солнце покажется, мой Скорбь! Да, поздним утром, и мы увидим Ильдакар! Нашу рыбу, король Скорбь. Они все будут скорбеть.

— Все будут скорбеть. — Он узнал перекошенное выражение лица Мелка. — Это было во сне?

— Да, Ильдакар. Мы почти там, но холод и лед... — Мелок тряхнул головой и снова обхватил себя руками, дрожа. — И снег!

— Ты даже не знаешь, что такое снег, — сказал Скорбь. — Ты никогда его не видел.

— Холодно! — настаивал Мелок.

Весла в унисон двигались под бой барабанов, и змеиные корабли скользили мимо болот. Скорбь выслушал доклад капитана Кора о предыдущей экспедиции в Ильдакар и знал, что цель уже близко.

Часом позже дождь стал слабее, а туман над рекой поредел, прожигаемый желтым солнечным светом. Скорбь сгорбился на носу корабля, устав от ожидания и глядя на свет, становившийся ярче. Мелок жадно ловил слабые солнечные лучи.

Поздним утром, как и предсказывал шаман, солнце прорвалось сквозь тучи, и норукайский король огляделся. Его взору предстали утесы из песчаника, созданные волшебниками древности. Наконец, он собственными глазами увидел вдалеке древний Ильдакар, возвышавшийся над рекой, его белые строения и высокие башни. Город был больше главного норукайского острова. Его пятьдесят кораблей скоро завоюют город, в этом он не сомневался.

Мелок указал на солнце костлявым пальцем:

— Они все будут скорбеть. Наша рыба! Они все будут скорбеть.

Король норукайцев дотронулся до мягкой зловонной кожи разложившейся сэлочьей головы. Сжав сочащуюся плоть щек, он развернул голову так, чтобы ее жидкие глаза смотрели на уязвимый город.