Приговор судьи - Олег Шовкуненко

Не знаю, когда я успел все это сообразить. Скорее всего, просто сработали инстинкты, которые в экстремальные моменты и подсказывают верное решение. А то, что оно действительно верное, не замедлил подтвердить бывший командир Красногорского спецназа:

– Встали! Плечом к плечу! – Загребельный еще не полностью очухался от полученного разряда, но, тем не менее, принялся выстраивать подбегающих к нам повстанцев и «серых» моего сына.

– Не дайте им разорвать строй! У кого длинное оружие – вперед! Все остальные – во вторую линию! – перекрикивая вой сирены, я готовил людей к неистовой атаке призраков и одновременно с этим высматривал Олега, Лизу и Пашку.

Отыскать сына оказалось проще простого. Его, обтянутые полосатой тельняшкой, плечи контрастно выделялись среди грязных футболок, рубашек и свитеров. А вот невысокие ростом Лиза и Пашка… они терялись за широкими мужскими спинами. Или нет, вижу, нашел! Моя подруга оказалась рядом с командиром «серых» и он даже, кажется, держал ее за руку.

Опять они рядом! – пронеслось у меня в голове. Однако не прошло и секунды, как эта мысль развилась, трансформировалась, получила свое новое продолжение: – Хорошо, очень хорошо, что они вместе! Олег молодой и сильный, он защитит девчонку гораздо лучше, чем я.

Эта мысль оказалась последней из оформившихся, до конца сформировавшихся в моем мозгу. Все остальные рассыпались, распались и бесследно улетучились, испуганные скрежетом раскрывающихся ворот.

– Держись, мужики! Сейчас начнется! – выдохнул кто-то из стоящих рядом. Как мне показалось, это был Николай. Прав ли я или нет, выяснять не стал. Сказано было верно. Очень верно! Вот сейчас все и начнется… ну, или закончится.

Ворота раскрывались очень медленно, словно приводившая их в действие система работала на пределе своих возможностей. Верхняя плита почему-то двигалась гораздо быстрее, чем нижняя. Именно поэтому первое, что предстало перед нашими взглядами, был потолок в тамбуре женского блока. От его вида по телам видавших виды бойцов пробежал ледяной озноб. Оплетавшие свод металлические лианы оказались густо обляпаны алой кровью. Она стекала с них крупными тягучими каплями, отчего по всему тамбуру и открывающемуся за ним широкому коридору лениво моросил жуткий кровавый дождь.

По мере того, как расползались металлические створки, глазу открывались все новые и новые подробности жестокой бойни. Прилипшие к стенам тряпки, бывшие когда-то одеждой, человеческие внутренности, источающие едкие испарения потеки мутной белой слизи, и все это густо замешано на крови. Просто на море крови!

– П-приготовились! – выдохнул я, с трудом припоминания, как складывать отдельные звуки в членораздельные слова. А впрочем, зря старался. Ведь всего через мгновение сюда выплеснется ад, а в аду, как известно, слова ни к чему. Там все изъясняются при помощи дикого звериного рева.

– А-а-а! – взревел кто-то из повстанцев, подтверждая мою правоту.

– А-а-а! – подхватил этот вопль второй голос, однако тут же оба осеклись, смолкли, как обрезало.

Произошло это в тот самый миг, когда нижняя зубастая плита опустилась ниже человеческого роста. Именно тогда мы все вдруг отчетливо и увидели… Никакой армии кровожадных монстров за воротами не было и в помине. Там среди луж крови, слизи и наполовину обглоданных человеческих костей стояла всего одна единственная, потерянная и совершенно неуместная в этом царстве смерти фигура. Это был сутулящийся пожилой человек в очках с треснутыми стеклами и лицом, обрамленным грязной слипшейся толстовской бородой. Он двумя руками прижимал к груди какой-то пульт, от которого к запорному механизму двери тянулась пара бледно светящихся, будто сделанных из световолокна кабелей.

Увидав нас, старик весь затрясся. Он хотел что-то произнести, но кроме захлебывающегося, полного боли стона «Товарищи…!», так ничего и не смог из себя выдавить. Однако даже одно это короткое слово отняло у человека его последние силы, и бедолага медленно опустился на колени.

Глава 27

Мы с Андрюхой сидели на броне танка и молча глядели на тонкие человеческие ручейки, которые просачивались в гигантский ангар и вливались в бурлящее в нем людское море. Хотя нет, какое там нахрен море! Скорее чахлое озерцо. После отчаянного штурма главного энергетического зала и кровавого побоища в женском блоке, в живых осталось всего чуть более тысячи человек. Сейчас поисковые группы, организованные по приказу Крайчека, собирали их по всем закоулкам «тупика забвения» и направляли сюда, в место, где мы надеялись «арендовать» у головастых пару-тройку транспортных средств. Бывшие пленники Базы находились, прямо скажем, не в лучшей форме, чтобы выдержать путь через красную пустыню, Проклятые земли и пустоши. Так что если мы отправимся пешком, то прежде чем доберемся до Серпухова, Чехова или Подольска растеряем добрую половину людей.

Подумав об обратной дороге, мне стало совсем тоскливо. Да, мы изгнали головастых с нашей планеты, избавили от страшной участи всех этих людей и даже ухитрились под корень извести все племя чудовищных биомашин под названием призраки… Но и что с того? Где гарантия того, что с падением «тупика забвения» прекратилась трансформация планеты? Правда, когда-то, еще в Троицке самая светлая голова современности, он же Даниил Ипатиевич Серебрянцев, утверждал, что изменения на планете начинаются именно отсюда, а все остальные Проклятые земли лишь откликаются, повторяют этот процесс. Только вот кто скажет, насколько верна эта теория? Главный может и сказал бы, но его с нами нет, и уже никогда не будет. А что касается остальных ханхов… Кто знает чем был весь этот наш пресловутый договор: беспонтовым разводом всемогущих Создателей, их очередным экспериментом или просто наваждением, галлюцинацией, о которой лучше поскорее забыть и просто жить, радоваться каждому новому дню и надеяться, что он не последний.

– Товарищ полковник!

Чей-то молодой голос выдернул меня из темных глубин ох, каких невеселых мыслей. Ха, чей-то! Мне даже не требовалось поворачивать голову, чтобы понять кто это.

– Чего тебе, Васька?

– Дед сказал, что он хочет попробовать запустить реактор. Надо народ разогнать, а то еще передавим ненароком.

Услышав слова нашего юного посыльного, я вдруг вздрогнул и окаменел. У меня иногда случаются приступы типичного дежавю. Кажется, что я помню именно это событие, что оно уже происходило со мной раньше, может месяц назад, может год назад, ну или вообще, все это эпизоды моей иной, прошлой жизни. Чаще всего деталей не воскресить. Просто знаю, что было, и все тут. И вот как раз сейчас – точно такой случай. Вернее, почти такой. Разница заключалась лишь в том, что я помнил его до мелочей, включая время и место. Это происходило в моем «Логове». Ипатич испытывал силовой щит и просил нас отойти. Мы выполнили его просьбу и все вместе замерли у стены кубрика. Цирк-зоопарк, все вместе! Тогда все еще были живы! Все!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});