Семья Тибо (Том 2) - Роже дю Гар

Она продолжала сидеть, нагнувшись вперед, не спуская испуганного взгляда с пролета лестницы. Мысли ее неслись галопом. Что ждет ее впереди? Случайная встреча, внезапное столкновение скрестившихся взглядов достаточно ли этого, чтобы всколыхнуть весь осадок прошлого, чтобы в один миг уничтожить физическое и моральное равновесие, с таким трудом достигнутое ею в течение нескольких лет?

По знаку Антуана Жак остался внизу, в холле.

Особа в черном атласном платье снова заняла свое место за кассой и время от времени бросала на Жака недружелюбные взгляды поверх своего пенсне. Скрытый в глубине оркестр, состоявший из рояля и визгливой скрипки, старательно наигрывал танго для одной-единственной пары танцующих, мелькавшей за стеклянной перегородкой. В столовой кончала обедать запоздалая публика. Из буфетной доносился звон посуды. Лакеи сновали взад и вперед с подносами в руках. Проходя мимо кассирши, они объявляли негромким голосом: "Одну бутылку "Эвиана" в третий номер", "Счет десятому номеру", "Два кофе в двадцать седьмой".

Горничная сбежала с лестницы. Кончиком своего пера особа в черном платье указала ей на Жака.

Горничная подала ему записку от Антуана:

"Телеграфируй доктору Эке, пусть срочно приезжает в Пасси. О9-13".

Жак попросил провести его к телефонной будке. В трубку он услышал голос Николь, но не назвал себя.

Эке был дома. Он подошел к телефону.

- Выезжаю. Через десять минут буду на месте.

Кассирша ждала около дверцы телефонной будки. Все, что имело отношение к "этому дураку из девятого номера", казалось ей подозрительным: даже больной обычно является нежелательным постояльцем в гостинице, а что же говорить о самоубийце?

- Понимаете, подобные дела в таком почтенном заведении, как наше... Мы не можем... категорически не можем... Необходимо немедленно...

В эту минуту на лестнице появился Антуан. Он был один и без шляпы. Жак бросился к нему.

- Ну что?

- Он без сознания... Ты звонил по телефону?

- Эке сейчас приедет.

Особа в черном платье решительно набросилась на них:

- Вы, может быть, домашний врач этой семьи?

- Да.

- Мы ни в коем случае не можем держать его здесь, понимаете?.. В такой гостинице, как наша... Необходимо перевезти его в больницу...

Антуан, не обращая больше на кассиршу никакого внимания, увлек брата в другой конец холла.

- Что случилось? - расспрашивал Жак. - Почему он решил покончить с собой?

- Понятия не имею.

- Он жил здесь один?

- Кажется.

- Ты сейчас поднимешься обратно?

- Нет. Подожду Эке, чтобы переговорить с ним... Давай сядем. - Но, едва усевшись, Антуан снова вскочил. - Где телефон? - Он внезапно вспомнил об Анне. - Следи за входной дверью. Я сейчас вернусь.

Анна лежала на диване в темноте, с открытыми окнами и спущенными шторами. Услышав телефонный звонок, она инстинктивно почувствовала, что Антуан не придет. Она слушала его объяснения, но они как-то не доходили до ее сознания.

- Вы меня поняли? - спросил он, удивленный ее молчанием.

Она не в состоянии была ответить. Спазма сжимала ей горло, душила ее. Сделав над собой усилие, она прошептала:

- Не может быть, Тони!

Голос был такой глухой, такой изменившийся, что Антуан невольно сдержался на минуту, прежде чем дать волю раздражению.

- Что не может быть? Раз я вам говорю... Он без сознания! Я жду хирурга!

Пальцы Анны судорожно сжимали телефонную трубку, и она боялась вымолвить слово, чтобы не разрыдаться.

Антуан терпеливо ждал.

- Где ты находишься? - наконец спросила она.

- В гостинице... Недалеко от площади Звезды.

Она повторила, как слабое эхо:

- Площадь Звезды?.. - После бесконечно долгих колебаний она наконец вымолвила: - Но ведь это совсем рядом... Ты совсем близко от меня, Тони!..

Он усмехнулся:

- Да, недалеко...

Она уловила улыбку в тоне его голоса, и надежды ее сразу ожили.

- Я знаю, о чем ты думаешь, - сказал Антуан, продолжая улыбаться. - Но повторяю, мне придется провести здесь всю ночь... Лучше бы тебе спокойно вернуться домой.

- Нет, - крикнула она быстро и глухо. - Нет, я не тронусь с места! - И после минутного колебания прошептала: - Я буду ждать тебя...

Она откинулась назад, отстранила трубку от лица и глубоко вздохнула. Издали аппарат прохрипел ей в ответ:

- ...если мне удастся вырваться... но не слишком на это рассчитывай... До свиданья, милая...

Она живо приблизила телефон к уху. Но Антуан уже повесил трубку.

Тогда она снова растянулась на диване и лежала так, неподвижно, вся напряженная, вытянув ноги, уставившись в одну точку и все еще прижимая к щеке телефонную трубку.

- Госпожа де Фонтанен действительно замечательная женщина, - сказал Антуан задумчиво, усаживаясь рядом с Жаком после телефонного разговора. Он помолчал, затем заговорил снова: - Ты не виделся с Женни... с тех пор? - Он живо вспомнил исчезновение брата, появление "Сестренки" и все, что в свое время удалось разузнать из этой смутной истории.

Жак, нахмурившись, отрицательно покачал головой.

В эту минуту у подъезда гостиницы остановился автомобиль. На нижних ступеньках лестницы показалась фигура Эке. За ним шла его жена. Николь так никогда и не могла простить дяде Жерому: она считала его виновником дурного поведения своей матери, и теперешняя скандальная история казалась ей справедливой божьей карой. Но в этот час тяжкого испытания она не хотела покидать свою тетку Терезу и Женни.

Эке на минуту задержался на пороге. Острым взглядом из-за пенсне он быстро оглядел вестибюль. Увидел Антуана, шедшего к нему навстречу. Но не узнал Жака, который умышленно оставался в тени.

Антуан не встречался с Николь с того самого вечера, накануне смерти ее дочурки. (Он знал, что вскоре после этого Николь родила мертвого ребенка, что роды были очень тяжелые и навсегда искалечили ее тело и душу.) Она похудела; юношеское, доверчивое выражение лица совершенно исчезло. Она протянула Антуану руку. Взгляды их встретились, и черты Николь слегка передернулись: образ Антуана был для нее неразрывно связан с самыми мучительными воспоминаниями, и вот сейчас ей опять пришлось встретиться с ним в трагической атмосфере новой драмы...

Антуан, что-то нашептывая хирургу на ухо, проводил его с женой до лифта. Прежде чем все они исчезли в застекленной кабинке, Жак издали увидел, как его брат прижал палец к виску, у самых корней волос.

Особа в черном платье выскочила из-за своей конторки.

- Это родственник?

- Нет, хирург.

- Надеюсь, они не вздумают оперировать его здесь!

Жак повернулся к ней спиной.

Музыка кончилась. В столовой потушили свет. Автобус привез с вокзала молодую молчаливую парочку: это были, по-видимому, англичане; их прекрасные чемоданы сверкали новизной.

Прошло не более десяти минут, как вдруг снова появилась горничная и передала Жаку вторую записку от Антуана:

"Телефонируй в клинику Бодран, Нейи, 54-03, от имени Эке. Пусть немедленно пришлют карету скорой помощи для лежачего больного и готовят операционную".

Жак сейчас же позвонил.

Выходя из телефонной будки, он наткнулся на кассиршу, стоявшую за дверью. С видимым облегчением она любезно улыбнулась ему.

Жак заметил Антуана и Эке, шедших к выходу через холл. Хирург направился к автомобилю и уехал один.

Антуан вернулся к Жаку.

- Эке хочет попытаться извлечь пулю еще до утра. Это единственный шанс...

Жак вопросительно взглянул на брата. Антуан поморщился.

- Черепная коробка глубоко продавлена. Будет чудо, если он выкарабкается из этой истории... Теперь вот что, - продолжал Антуан, направляясь к письменному столу у входа в галерею. - Госпожа де Фонтанен просит известить Даниэля, он в Люневиле. Тебе нужно будет отнести депешу в какое-нибудь почтовое отделение, открытое ночью, например, возле Биржи.

- Дадут ли ему отпуск? - усомнился Жак.

"При создавшемся положении, - думал он, - да еще из пограничного гарнизона!"

- Конечно... А почему бы нет? - возразил Антуан, не понимая.

Он уже сел за стол и начал составлять текст телеграммы. Но передумал и скомкал исписанный лист.

- Нет... Лучше обратиться прямо к полковнику, Это будет вернее. - Он взял другой лист и начал писать, бормоча: "Прошу вас... настоятельно срочно разрешить... отпуск... сержанту Фонтанену... отец которого..." Кончив, он встал.

Жак послушно взял от него телеграмму.

- Встретимся в клинике? Где она находится?

- Если хочешь... бульвар Бино, четырнадцать... Но стоит ли? - добавил он, подумав. - Не лучше ли тебе ехать домой, старина, и хорошенько выспаться... (Он чуть было не прибавил: "Где ты остановился? Не хочешь ли перебраться ко мне на Университетскую улицу?" - но воздержался.) Позвони мне по телефону завтра утром до восьми часов; я сообщу тебе обо всем, что случилось за ночь.