Фидель Кастро - Максим Макарычев

Мотив народных выступлений был один – Фидель Кастро должен продолжить революционные преобразования в стране, несмотря на противодействие со стороны временного президента Уррутиа и отдельных членов правительства страны. Люди скандировали: «Долой Уррутиа! Да здравствует Фидель!» Уже много лет спустя на митингах в поддержку Фиделя и его политики будет собираться до миллиона человек и в конце каждого выступления скандировать: «Родина или смерть! Мы победим!» Именно эти публичные шествия и митинги в июле 1959 года, на которых, по сути, на долгие годы был «выдан» кредит доверия лично Фиделю, стали прообразом впечатляющих народных выступлений, «референдумов под открытым небом», на которых принимались основные кубинские законы.

В сообщении резидентуры о внутриполитической обстановке в стране отмечалось следующее: «Обстановка на Кубе сейчас такова, что если бы правительство изменило интересам народа, то оно было бы немедленно уничтожено»[303].

Напуганный таким развитием событий, президент Ур–рутиа укрылся в венесуэльском посольстве в Гаване, а потом бежал с острова. На пост президента был выдвинут и 18 июля утвержден в нем на заседании Совета министров сподвижник Фиделя, Освальдо Дортикос Торрадо. Он так же, как и Фидель, был выпускником юридического факультета Гаванского университета, по окончании которого в 1941 году стал заниматься адвокатской практикой. Тор–радо принимал активное участие в борьбе против диктатуры Батисты, возглавив повстанческое движение в Сьен–фуэгосе. Был выслан в Мексику. В январе 1959 года после падения диктатуры вернулся на Кубу и вошел в состав правительства Кастро в качестве министра революционного законодательства. Дортикос Торрадо был исключительно культурным и высокоэрудированным человеком, одним из лучших кубинских революционных ораторов, пользовался большим уважением в народных массах и доверием Фиделя Кастро.

26 июля Фидель Кастро выступил на митинге в честь празднования шестой годовщины штурма Монкады: «Народ мог сказать: „Не возвращайся!“ равно, как мог сказать и как сказал „Вернись!“. Свершилась воля не одного человека и не группы людей, а всего народа»[304].

На этом митинге в Гаване, собравшем миллион кубинцев и сотни журналистов, президент Дортикос спросил у народа: «Хотите ли вы, чтобы Фидель Кастро оставался во главе правительства?» Миллион сомбреро взлетели в воздух, и на всю Гавану раскатилось громоподобное «Да!».

С этого момента в американской прессе развернулась кампания против Фиделя Кастро. Его отставка с поста премьер–министра преподносилась как своего рода маневр, направленный на разжигание в народных массах еще большей ненависти к противникам Кастро и повышение его личной популярности. Американские СМИ утверждали, что Кастро намерен «экспортировать революцию в другие страны Латинской Америки», что он «инстинктивно враждебен американцам», «с предубеждением относится к их дружественным советам» и «восстанавливает кубинцев против США»[305].

Экономические и социальные реформы, начатые правительством Кастро, квалифицировались как «абсурдные», «утопические» и «опасные». Особое раздражение официального Вашингтона вызывали мероприятия по проведению на Кубе аграрной реформы, в ходе которой должны были быть экспроприированы два миллиона акров земли, находившихся во владении американцев.

По прогнозам одного из изданий, в середине 1959 года кубинцев ожидало мрачное будущее: «…Приток американских частных капиталов, который составлял от 30 до 70 миллионов долларов ежегодно, по всей вероятности, прекратится, доходы от туризма, составляющие 60 миллионов долларов в год, резко снизятся, а шансы на получение займов и кредитов от западных стран крайне ничтожны»[306].

Как неутешительная оценивалась социально–политическая обстановка на Кубе. Пресса пыталась убедить читателей, что у Кастро есть серьезная оппозиция на самом острове как в лице антикоммунистов из различных слоев населения, так и в лице крупных собственников в деревне и городе: «Эта оппозиция будет становиться все более сильной и опасной для Кастро по мере того, как будут выявляться неудачи в решении стоящих перед правительством проблем»[307]. Некоторые американские политологи даже не исключали возможности контрреволюционного переворота на Кубе.

Особое недовольство американской прессы вызывало то, как правительство Кастро обошлось с «четвертой властью». К осени 1959 года были закрыты практически все независимые периодические издания. С Кубы эмигрировали главный редактор известной антибатистовской газеты «Авансе» Хорхе Сайяс и Мигель Анхель Кеведо, главный редактор «Боэмии», издания, которое в условиях жесточайшей диктатуры во времена Батисты не побоялось печатать отрывки из речи Фиделя Кастро на судебном процессе в 1953 году, а позже и статьи будущего команданте. По советскому образцу главной газетой Кубы стала коммунистическая «Нотисиас де Ой», главным редактором которой был один из ближайших соратников Фиделя Кастро – Карлос Рафаэль Родригес.

С конца 1959 года начинается первая волна эмиграции с Кубы представителей наиболее образованной части общества: в добровольное изгнание уезжают более пятидесяти тысяч представителей среднего класса и кубинской интеллигенции, которые искренне приветствовали революцию. Самое трагичное было в том, что Кубу покинули около половины из шести тысяч врачей, имевшихся на острове.

Естественное желание старых как кубинских, так и североамериканских хозяев латифундий, которые были главной общественной опорой режима Батисты, состояло в том, чтобы земельная реформа провалилась. Для этих целей была избрана тактика явного или более–менее законспирированного саботажа. Во многих поместьях сельскохозяйственные работы были отменены или сокращены до минимума. На крупных плантациях сахарного тростника, по указанию старых хозяев, крестьяне прекратили подготовку к посевам, необходимым для получения урожая 1960 года. В животноводческом секторе наблюдалась еще более плачевная картина: многие профессионалы–скотоводы покинули Кубу, а некоторые демонстративно ушли со скотоводческого рынка как покупатели скота для откорма на убой. Этим они хотели поставить в безвыходное положение мелких скотоводов и прекратить снабжение населения мясом.

Внутренняя контрреволюция вела активную борьбу против правительства Кастро, применяя не только экономические методы (саботаж, вывоз валюты из страны), но и различные формы идеологической борьбы, а также индивидуальный террор. На первых порах «оплотом контрреволюции» внутри страны считались провинции Матансас и Лас–Вильяс, поскольку основное население в первой составляли бедные забитые крестьяне, а второй – средние и мелкие землевладельцы, обиженные на новую власть.