Как пальцы в воде. Часть 2 - Виолетта Горлова

– Помню, – вызывающе отрезала она.

– Ненависть, которую ты испытываешь ко мне, прорывает личину твоей родственной любви, и напоминает мне раковую опухоль. А тут еще интерес Эдварда ко мне мог натолкнуть тебя на всякого рода гадости. Зная о твоих выдающихся способностях ко всякого рода подлостям и интригам, я не хотела бы стать их мишенью. И меня, вероятно, мало что могло бы удивить, даже наоборот, изумило бы твое бездействие в сложившихся обстоятельствах.

После минутного молчания, напрочь забыв о лицедействе, Линда смогла выдавить из своего пересохшего горла:

– Что за чушь? Я не понимаю…

– Ты не понимаешь? Ну так, приезжай! Я тебе расскажу и даже наглядно покажу, как ты пыталась организовать мне офигительный сюрприз, орудуя в моей гостиной и ванной, – не повышая голоса, вполне буднично и даже приветливо парировала мисс Старлингтон.

Линда застыла, казалось, что все это происходит не с ней. Она получила сокрушительный удар, некое преддверие ее личного апокалипсиса. Энн говорила что-то еще, но ее слова звучали глухо, как сквозь толстый слой ваты, и смысл сказанного Линда понять уже не могла. Но знала она только одно: надо что-то предпринять. И первое, что возможно сейчас, – это выиграть время для того, чтобы найти выход.

– Что ты хочешь? – резко спросила мисс Доэрти. «Нет, меня так легко не сломить, – думала она. Опыт интриганства тренирует закалку принимать поражение, и при должном подходе направить ее, если уж не против врага, то хотя бы на то, чтобы помочь мне отвести от себя опасность на некоторое расстояние».

– Радует, что при всех твоих «достоинствах «ты неплохо соображаешь. Жду тебя завтра в ресторане «China Tang» не позже четырех часов дня. Ловлю тебя на мысли, что ты жаждешь угостить меня пирожными. Не исключено, что моя стройность в скором времени может вызвать у тебя разрыв желчного пузыря, – Энн позволила себе язвительную шпильку. Мелко, конечно, но как она об этом когда-то мечтала! Усмехнувшись, девушка участливо добавила: – Надо исправлять такую бесчеловечность с моей стороны.

– А если я не успею?

– Тогда я решу, что ты сделала свой выбор. Пока еще о твоем посещении моих апартаментах никто не знает, впрочем, эта оплошность легко исправляется. Ты же когда-то хотела стать киноактрисой. Документальный фильм с твоим участием в главной роли у меня, можно сказать, в руках. Уверена, твоя тетка, то бишь Минерва, получит искреннее удовольствие от его просмотра. Решать тебе.

Линда взглянула на большие настенные часы. Было всего лишь десять утра. Хорошо, что встречу кузина назначила на завтра, есть время подумать и что-либо предпринять.

Встав из кресла, она обнаружила, что ноги слегка дрожат и слабо поддерживают одеревеневшее тело. Трясущиеся руки, казалось принадлежали не ей, а какой-то древней старухе. Она вновь присела и занялась дыхательными упражнениями, пытаясь восстановить более или менее нормальное состояние. Время было, но оно так спешило кануть в Лету. Слегка успокоившись (никогда не надо поддаваться панике!), девушка подошла к мини-бару, вынув из застекленного буфета початую бутылку коньяка, решительным жестом плеснула небольшую порцию напитка на донышко бокала. А затем направилась к кофейному столику, захватив с собой панацею от многих проблем и неприятностей, в том числе и от тремора. Поставив бутылку и бокал на столешницу, Линда присела в кресло. Прежде всего нужно понять, что ей, этой гадине, нужно. Конечно же, не деньги. У Линды их не так много, как ей бы хотелось, а вот у Энн вполне достаточно. Придумать какой-нибудь гаденький шантаж кузина просто не способна: насколько помнит Линда, та всегда страдала морально-нравственными переживаниями по любому поводу. Что может быть еще?… Чуть подумав, девушка стала поэтапно вспоминать тот памятный разговор, состоявшийся после возвращения Энн домой. Конечно, тогда Линда сделала вид, что рада ее приезду. И весь семейный ужин, устроенный в честь возвратившейся девушки, мисс Доэрти натянуто шутила и пыталась показать Энн свою искреннюю любовь. Многие, кстати, в это поверили: ведь Линда отзывчивая и добрая девушка, да и сестры всегда производили впечатление, что питают друг к другу взаимную симпатию. Надо сказать, старалась только Линда, однако делала это вполне реалистично и убедительно, а Энн просто пассивно наблюдала этот многоактный спектакль. Что же касается мисс Доэрти – она чувствовала в молчании кузины презрение к своим потугам, а это не могло не задевать Линду.

И вот в тот вечер, когда они остались на террасе вдвоем, мисс Доэрти попыталась понять, какие отношения ей теперь нужно выстраивать с этой, ставшей совершенно другой, девушкой… Теперь, находясь с ней рядом, Линда стала ощущать странное чувство напряжения, будто бы в поле каких-то лучей, просвечивающих насквозь не только тело, но и мысли девушки. В тот период, когда ее «любимая «сестричка искала смысл своей жизни, мисс Доэрти наслаждалась жизнью без всякого поиска, хотя сейчас хорошо устроенная конструкция привычного жизненного уклада стала постепенно рушиться, как замок из песка. Она бы тоже уехала «что-нибудь» поискать, если бы обладала достаточными финансовыми возможностями. Нет, на обычные поездки и даже на двухлетнее проживание в любой стране у нее хватило бы денег, но ей нужны были путешествия, организованные на самом высоком уровне.

…В тот вечер Энн совсем немного рассказала о себе и о своей жизни вдали от родины. А затем, когда все разошлись, и Линда тоже хотела удалиться, решив, что пусть все идет своим чередом, кузина вдруг попросила ее задержаться минут на пять. Просьба Энн не могла ее не удивить, раньше они с сестрой редко оставались наедине, причем избегала таких моментов именно Энн. Вспоминая совместный период их взросления, мисс Доэрти всегда отмечала, что именно она, Линда, использовала любые моменты, чтобы тонко продемонстрировать свое превосходство. Окружающие не замечали ее игры, искренне считая, что девушка старается любыми способами расшевелить свою кузину, дабы вывести ту из заторможенного состояния. И вот в тот памятный вечер «новая» мисс Старлингтон нанесла ей очередной удар (первый случился при ее блистательном и эффектном появлении), разбив всю длительную и кропотливую работу мисс Доэрти…

Линда хорошо помнила заключительную речь своей кузины. Снисходительно усмехнувшись, Энн тогда сказала:

«Я поняла, что ты возненавидела меня в первый момент нашего знакомства, хотя тебе это удалось неплохо скрыть. Я было подумала, что ошиблась в тебе. Однако дальнейшее наше общение подтвердило мой первый вывод. Причины такой нелюбви лежат на поверхности, вдаваться в глубокий анализ этого явления мне не понадобилось. Все банально: я глупая и толстая, но богатая наследница, а ты умница и красавица, но бедная, вернее, не так богата, как того заслуживаешь. Несправедливо? Бесспорно! Надо ли это исправлять? Безусловно! Все шло просто отлично. И тут вдруг я решила изменить себя во всех отношениях. Взяла и посмела! Могло ли тебе это понравиться? Вопрос риторический. Так вот, я и решила поставить точки над i. Просто хотела поставить тебя в известность: твое настоящее отношение ко мне никогда не являлось для меня секретом. Конечно, я согласна, что не стоит афишировать нашу… «любовь», и я старательно буду поддерживать видимость родственной дружбы. Вот и все. Видишь, смогла уложиться в одну минуту. Да, хочу тебе еще сказать: у меня нет к тебе ненависти. Это очень сильное чувство, ты его не стоишь. Жизнь так прекрасна! Стоит ли ее растрачивать на недостойных людей!»

…И теперь вот такой ошеломительный удар! Как правильно тогда заметила кузина: нет ничего невозможного. Вот в этом Линда совершенно с ней согласна. И на этот случай мисс Доэрти тоже подготовила запасной вариант. «Не только ты, милочка, можешь думать о подстраховке», – громко и едко сказала Линда. Но в любом случае надо выслушать Энн и выведать, что ей известно. Догадаться, чего хочет ее праведная сестричка, несложно: Линде, по-видимому, нужно будет пойти к Минерве и покаяться во всех своих грехах. На большее у Энн не хватит воображения. «Я пообещаю ей все, – усмехнувшись, подумала девушка, – только вряд ли кузина сможет догадаться о моих истинных намерениях. Нельзя за полтора года стать умнее меня, будучи до этого достаточно глупой. А то, что она догадалась о моем притворстве объясняется ее неплохой интуицией, впрочем, это качество совсем не является залогом хороших мозгов».

* * *

Энн проснулась в семь часов утра от нервной дрожи: окончательно успокоиться за ночь от тревожных мыслей в свете своей предстоящей встречи с Линдой ей так и не удалось. Это было достаточно плохо: нельзя допустить, чтобы кузина заметила ее волнение. Но девушка знала это свое качество, как и тот факт, что такая дрожь странным образом проходит в момент наступления события, вызвавшего ее. Во всяком случае, так происходило с ней в последние пару лет.