Анжелика и ее любовь - Серж Голон

– Образчики того приема, который приготовил для вас великий сашем, – объяснил граф де Пейрак. – Его здесь сейчас нет, но он не замедлит появиться.

Маниго оставался напряженным.

– Что вы думаете сделать с нами? – спросил он. – Пора вам объявить о своем решении. Если нас ждет смерть, к чему вся эта комедия гостеприимства?

– Взгляните вокруг. Это не смерть, а жизнь, – сказал граф, обводя широким жестом роскошный пейзаж.

– Следует ли из этого, что вы откладываете казнь?

– В самом деле, откладываю.

Усталые, мертвенно бледные лица протестантов порозовели. Они мужественно приготовились к смерти, помня его безжалостные слова: «Око за око, зуб за зуб!»

– Хотел бы я знать, что скрывается за вашим милосердием, – заметил Маниго брюзгливо.

Граф топнул по красному песку своим красным сапогом.

– Оставайтесь здесь и постройте порт, который будет более богатым, обширным и знаменитым, чем Ла-Рошель.

– Что это, условие нашего спасения?

– Да… Если только истина в том, что спасение людей в продолжении дела жизни.

– Вы делаете из нас своих рабов?

– Я дарую вам чудесную землю.

– Прежде всего, где мы находимся?

Он объяснил, что они в одном из пунктов берега Мэна, края, протянувшегося от Востока до Порт-Руаяля в Новой Шотландии, граничащего на юге со штатом Нью-Йорк, а на севере – с Канадой и входящего в одну из тринадцати английских колоний.

Ларошельский судовладелец, Берн и Ле Галль ошеломленно переглянулись.

– То, о чем вы нас просите, чистое безумие. Этот изрезанный берег слывет неприступным, – сказал Ле Галль. – Это смертельная ловушка для всех кораблей. Ни один цивилизованный человек здесь не приживется.

– Совершенно верно. Везде, кроме этого места, куда я вас привез. То, что вам кажется очень опасным проходом, всего лишь скалистый порог, судоходный во время прилива и дающий надежное укрытие в этой тихой бухте.

– Если речь идет об убежище для пиратов, я не спорю. Но что касается строительства порта, тут рассказы мореплавателей не оставляют ни малейшей надежды. Вспомните: сам Шамплен потерпел здесь неудачу. Рассказы действительно жуткие. Несколько попыток основать здесь колонию дорого обошлись тем несчастным, которых сюда послали. Голод, холод, катастрофические приливы, зимой ветер приносит снег на самый берег. Вот участь, которую вы нам готовите!

Он взглянул на свои голые руки:

– Здесь ничего нет. Абсолютно ничего. Вы приговорили нас, наших детей и женщин к голодной смерти!

Едва он замолчал, как Жоффрей де Пейрак сделал рез кое движение рукой, подавая знак матросам, остававшимся в одной из лодок. Затем он устремился к красным скалам, выдававшимся в море.

– Идите-ка сюда!

Они нехотя последовали за ним, опасаясь, что сейчас им накинут веревку на шею, но вскоре убедились, что этот невероятный человек всего лишь приглашал их прогуляться по побережью. Они догнали его на самом крайнем мысе, где была причалена лодка. Матросы разворачивали сеть.

– Есть среди вас профессиональные рыбаки? Кажется, вот эти, – сказал он, взяв за плечи обоих мужчин из местечка Сен-Морис, – и особенно вы, Ле Галль. Садитесь в эту лодку, отплывите на глубину и закиньте сети.

– Нечестивец! – возмутился Мерсело, – вы осмеливаетесь пародировать писание.

– Глупец! – добродушно возразил Пейрак. – Нет двух разных способов, чтобы посоветовать одно и то же.

Когда рыбаки возвратились, пришлось всем вместе тащить на берег тяжелую сеть, в которой действительно оказался почти библейский улов.

Обилие, разнообразие и величина рыбы изумили всех. Помимо обычных видов, похожих на те, что встречаются у берегов Шаранты, здесь были и такие, которых они почти не знали: лосось, белый палтус, осетр. Но им было известно, как высоко ценится эта рыба в копченом виде. Огромные сине-стальные омары свирепо бились среди сверкающих рыб.

– Вы сможете каждый день вылавливать столько же. В определенное время треска целыми косяками укрывается в прибрежных расщелинах. Лососи идут вверх по течению рек на нерест.

– Засаливая и коптя рыбу, можно снабжать провизией суда, стоящие в порту, – произнес Берн, который до сих пор не раскрыл рта.

Казалось, он задумался. Он уже воображал темные склады, пахнущие солью, в которых выстроились бочонки с рыбой.

Граф де Пейрак бросил на него испытующий взгляд и произнес:

– Разумеется. Во всяком случае, вы теперь видите, что голод вам не грозит. Не говоря уже об обилии дичи, о сборе ягод и кленового сиропа и о великолепных растениях, которые выращивают индейцы. Я вам о них расскажу, а пока вы сможете судить о них сами.

Глава 2

Когда они вернулись, отмель выглядела, как пиршественный стол. Туземцы подносили все новые кушанья, корзины с плодами, мелкими, но ароматными, огромные овощи, различные виды тыкв и помидоров. От костров шел запах свежевыловленной жареной рыбы. Некоторые индейцы пританцовывали, размахивая томагавками, украшенными перьями, – оружием с железным или каменным шаром на конце, которым они пользовались, чтобы оглушать своих врагов.

– Где наши дети? – закричали матери, вдруг испугавшись этих диких забав.

– Мама, мама, – верещала Онорина, бросаясь к матери. – Взгляни, каких креветок поймали мы с мистером Кроули!

Вся рожица у нее была вымазана синим.

– Ты будто чернил напилась!

В таком же виде были все детишки.

– Мы наелись «strawberries» и «whortleberries"note 32…

«Через несколько дней они все заговорят по-английски», – подумали родители.

– Голода вам бояться нечего, – сказал граф, указывая на все вокруг. – Что же касается холода, есть меха и сколько угодно дров.

– И все же Шамплен потерпел неудачу, – повторил Маниго.

– Совершенно верно. А знаете, почему? Он не знал о существовании береговой отмели, испугался высоты приливов – сто двадцать футов – и суровой зимы.

– Разве вы устранили эти трудности? – раздраженно усмехнулся Маниго.

– Нет, конечно. Высота прилива по-прежнему сто двадцать футов, но это по ту сторону Голдсборо, там, где Шамплен разбил свой лагерь. Он уцепился за тот чертов угол, тогда как в получасе верховой езды расположено место, где мы с вами находимся и где высота прилива всего сорок футов.

– Сорок футов тоже слишком много для порта.

– Не правда. Как раз такая высота прилива в Сен-Мало, процветающем бретонском порту.

– Там не такой узкий проход, – заметил Берн.

– Верно, но там есть Ранс со своими отливами и тиной.

– Здесь тины нет, – сказал Маниго, обмакнув руку в прозрачную воду.

– Значит, у вас даже больше надежды на успех, чем ее было у ваших предков, когда они решили построить неприступный порт на той самой скале, которой было суждено стать Ла-Рошелью. Несмотря на приливы, там столько тины, что очень скоро она совершенно задушит порт. Кто же, как не вы, ларошельцы, сумеет освоить это место, столь похожее на ваш родной город?