Счастье на десерт - Натаэль Зика

волка.

Поняла — подходить не стоит. Значит, он ещё не остыл. За два-то дня?! Точно Стешка его накрутила!

— Здравствуй! — Кира скромно потупила глаза и жалобно вздохнула. — Как там… моя семья? Дочь? Муж? Как…, - голос показательно дрогнул, — Стефания?

— Твоими молитвами, — рыкнул Борис. — Сядь, не мельтеши! И прими нормальный вид, нечего мне тут «Театр у микрофона» устраивать.

— Я ничего не делала, Стешка наврала, а ты поверил?! — оскорблено вскинула голову волчица, но тут же снова приняла смиренный вид. — Прости, не удержалась. Твоя самка подло со мной поступила…

— Мы с Верховным были в домике, всё видели своими глазами, — усталым голосом произнёс брат. — Не утруждайся и не пытайся выкрутиться. Меня интересует только одно — зачем, Кира? Почему ты решилась на столь неслыханные поступки? Ведь знала, кто для меня Стеша. Неужели верила, что, искалечив мою истинную, останешься безнаказанной? На что ты вообще рассчитывала?!

— А что мне было делать, если ты не хотел меня слышать? — взвилась Кира. — Почему не Ксюша, Боря? Она подходит тебе намного больше, и стая от этого союза только выиграла бы. А эта сучка, мало того, что тебя не приняла, так ты ещё нам на шею повесил проблемы нищего клана её отца!

— Стефания — моя истинная, а истинных, в отличие от потенциальных, мы не выбираем.

— И что?! Зачем она тебе? Откажись! Все живут с потенциальными, и ты не умер бы! Ради стаи, ради… меня! Да, я не хотела расставаться со статусом! Ксюша обещала не претендовать, её волчица слабее моей, у неё и не получилось бы. Я боролась за своё счастье и думала о пользе для клана. Каждый хочет для себя лучшего, поэтому ты не смеешь меня осуждать!

— То есть ты имела право бороться за своё счастье, каким ты его для себя представляешь, а мне в этом отказываешь? — хмыкнул Борис. — Отказаться от истинной — только сумасшедшему придёт такое в голову.

— Но Ксения любит тебя, а эта — нет! Неужели тебе нравится бегать за Стешкой и облизываться на неё со стороны? Ждать, когда она сменит гнев на милость? — Кира сбавила тон. — Потом, я — твоя сестра. Ты не можешь так со мной обращаться!

— Могу! Стеша — моя истинная, лучше неё никого нет и быть не может. Буду ждать, сколько надо, это касается только нас с ней. Ты покусилась на самое дорогое, понимаешь? Вспомни, что гласит закон!

— Но ведь ничего страшного не произошло? — упрямо возразила сестра. — Стефания жива-здорова, метку, правда, до сих пор тебе не поставила, но это не моя вина. Долго ты собираешься меня тут держать? Мне домой надо, к семье. И освободи уже мою волчицу!

— Ты останешься здесь на четыре полных дня, — лицо Бориса приняло нечитаемое выражение. — Столько, сколько пришлось терпеть Стеше.

— Хоть еды нормальной дайте! И книжку какую. Чем мне тут заниматься? Я уже все трещинки в потолке изучила, — обиженно парировала Кира.

— Чем кормила мою пару, то и сама есть будешь, — произнёс альфа и напрягся, заметив, как забегали глаза женщины. — Что, Стеше перепала не только пустая каша?! Чем ты ещё её пичкала, отвечай!!!

— Ничем таким! Мясо давала, — и уже тише добавила, — сырое и со специями. Вкусное! Выпусти меня, Борь! Я всё поняла, осознала, раскаиваюсь и больше так не буду!

Волк только фыркнул.

— Быстро же ты раскаялась, хотя десять минут назад ещё пыталась меня убедить, что Стефания на тебя наговаривает! Нет, Кира, ты отбудешь своё наказание сполна.

— Ещё два дня сидеть?! Да я тут с ума сойду!!!

— Не сойдёшь. А два или десять, решать не мне. Потом, это ещё не наказание, а так… прелюдия.

— А кому решать? — удивилась волчица. — Что ты задумал, Боря, какая ещё прелюдия?!

— Стеше. Четыре дня взаперти и на той пище, которой ты кормила мою женщину — это чтобы ты на себе приблизительно прочувствовала, каково ей было. Сначала хотел отправить тебя в охотничий домик, устроить принудительный оборот и посадить на цепь…

— Борис!!!

— Но потом подумал и решил, что придумать тебе наказание должен тот, кто пострадал от твоих действий, — не обращая внимания на вскрик Киры, продолжил Ардарский.

— Ты не можешь так со мной поступить! — теперь волчица почти шептала. — Она меня ненавидит! Она меня убьёт…

— Уже поступил — при всём клане объявил свою волю. Боишься? Правильно — бойся! И не надейся, что я отменю решение Стефании, даже если она потребует смертную казнь. Мой совет — оставшиеся тебе два дня относительно спокойной жизни проведи с пользой — подумай, что натворила и поищи совесть и раскаянье.

С последними словами Борис повернулся и вышел. А Кира без сил стекла с кровати на пол.

Отдал её приблуде!

Всё, жизнь закончена — та не простит! Отыграется по полной… Она бы, Кира, не простила и потребовала казни, вряд ли Стефания будет милосерднее.

Мать-Волчица, помоги!!!

Этот и два следующих дня прошли, как в тумане. Аппетит отшибло напрочь, Кира металась по комнате без сна и сходила с ума от отчаянья.

Да, она преступила закон, да, она виновата! Но она не виновата!!! Это всё мерзкая приблуда! Если бы брат не притащил ту в посёлок, если бы не захотел сделать это недоразумение своей парой, то ничего бы не было!

Хорошо же жили, зачем ему истинная?

А-а-а!!!

— Позовите Стешку! Стефанию, мать её так и разэтак, Викторовну! — бушевала волчица, сбивая кулаки о дверь. — Позовите Луну, я должна ей кое-что рассказать! Я требую встречи со Стефанией!!!

Никакой реакции.

Вместо Тамары ненавистную кашу теперь приносили два волка из личной охраны Бориса. Матёрые и до кончика хвоста преданные альфе. Таких не разговоришь, не очаруешь, не заставишь поступать вопреки приказу вожака.

К концу четвёртого дня волчица потеряла и голос, и ногти, и надежду. Сражаться с дверью в этой ипостаси было недальновидно, как и рвать связки, пытаясь докричаться до брата.

Поэтому, когда в неурочное время, открываясь, стукнула дверь, измученная женщина даже головы не подняла.

— Встань, с тобой будет говорить Луна, — голос брата заставил встрепенуться.

Он пришёл, он спасёт!

Кира подскочила и замерла — вместе с Борисом в комнату вошли Стефания и ещё три волка — первый и второй бета, а также Тамара Тошина.

— Альфа, — склонила Кира голову перед братом.

— Луна, — кланяться не хотелось, шею едва судорогой не свело, но пришлось показывать раскаянье и покорность.

— Беты.

Кира выпрямилась и быстро оглядела приблуду. Предсказуемо, та выглядела свежо, смотрела уверенно, глаз не опускала, взгляда не отводила.

С-сучка!

Ненависть поднялась откуда-то изнутри и едва