Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1972–1977 - Аркадий Стругацкий

В сложной политической обстановке наших дней, когда одновременно с разрядкой напряженности в ряде стран поднимает голову неофашизм, повесть «Парень из преисподней» приобретает особую злободневность.

В связи с этим любопытно отметить, что к сходной теме саморазоблачения фашистского последыша, но в более традиционной форме дневниковых записей, прибегает Игорь Росоховатский в фантастической повести «Неудачники».

К циклу «трудных» повестей Стругацких относится также «Пикник на обочине». «Трудные» они оттого, что авторы, не страшась жестокой жизненной правды, исследуют средствами социальной фантастики застойные, в историческом плане рутинные формы общественного бытия и сознания, тормозящие общечеловеческий прогресс.

Не из преисподней, а, скорей, из чистилища вырвался Рэдрик Шухарт, герой «Пикника на обочине». В зависимости от среды и условий Рэд может быть и плохим, и хорошим парнем. У него нет устоявшегося мировоззрения, и если он совершает противозаконные действия, то не в силу своих преступных наклонностей, а только благодаря обстановке, где все решают деньги. В социальном плане отрицательный тип, он незауряден как личность, наделен положительными задатками, которые в другой среде могли бы полностью развернуться. Рано ожесточившийся, лишенный всяких иллюзий, он связан круговой порукой с преступным миром «сталкеров», скупщиков «хабара» и конкурирующими гангстерскими шайками. В Рэде борются противоречивые чувства, в разные моменты раскрывается в действии «диалектика души», и в то же время поведение этого человека жестко детерминировано.

Сложные, противоречивые свойства характера Рэда отчетливо выявляются в совершенно исключительной ситуации, сложившейся в его стране после посещения неведомых пришельцев из космоса, на много порядков опередивших земную цивилизацию. Не просто правдоподобно, но пластично и зримо показан непостижимый уровень инопланетной техники. В распоряжении Стругацких — разнообразные стилевые приемы и неограниченные языковые ресурсы, помноженные к тому же на богатую выдумку. Однако авторы избегают прямых описаний. То, чего нет в действительности, что выходит за рамки человеческого опыта, изображается с разных точек зрения, постепенно обрастая деталями, — глазами сталкера, глазами дельца или глазами ученого. И хотя последствия «пикника» на обочине неведомых звездных трасс показаны с большой изобразительной силой, несостоявшийся контакт все же не главное в повести. Пусть и решенная по-новому, привычная в современной фантастике тема «первого контакта» нужна для того, чтобы высветить все закоулки души Рэдрика Шухарта, обыкновенного парня из Хармонта, судя по признакам, типичного провинциального города Соединенных Штатов.

Недолгое общение Рэда с трагически погибшим молодым русским ученым Кириллом Пановым оставляет в его сознании неизгладимый след. В первый и последний раз Рэду довелось встретить человека, искренне верящего в лучшее будущее, в высокие идеалы, бескорыстно работающего для блага людей. Кирилл Панов — персонаж хотя и эпизодический, но в контексте повести обретает глубокий гуманный смысл. Он необходим как позитивный противовес, напоминающий читателю, что хармонтские кошмары — не норма, а отклонение от нормы, что прогрессивные силы иначе относятся к событиям и дают им иную оценку, нежели люди, контролирующие действия Рэда.

Финал повести символичен. Последний страшный поход Шухарта в опустошенную Зону, в надежде отыскать золотой шар, по легенде сталкеров, способный исполнять любые желания, и последние слова, произнесенные Рэдом перед золотым шаром — «Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженный!», — естественны для этого человека с ограниченным сознанием, не имеющего в жизни опоры и в то же время не до конца очерствевшего.

К испытанной форме сказовой речи Стругацкие прибегают и в «Малыше». На этот раз повествование ведется от лица юного кибернетика Стася Попова, рядового участника комплексной экспедиции, прибывшей на недавно открытую планету с научными и практическими целями. Высочайшие нормы нравственности руководят решениями людей, отказавшихся от величайшего научного эксперимента — контакта с загадочной цивилизацией — только потому, что на карту ставится судьба подростка, космического Маугли, ставшего аборигеном этой планеты. Леонид Горбовский, член Комиссии по контактам с неземными цивилизациями, с которым связывается начальник экспедиции Комов, чтобы получить разрешение на эксперимент, отвечает: «Дело в том, что между нашими двумя цивилизациями, как между молотом и наковальней, оказалась сейчас третья. И за эту третью… за единственного ее представителя, Малыша, мы вот уже несколько суток несем всю полноту ответственности».

Герои повести «Малыш» отвечают нашим представлениям о новом гуманизме объединенного человечества. И в этом плане они родственны по своим этическим нормам Корнею («Парень из преисподней») и Кириллу Панову («Пикник на обочине»).

<…>

8 июля — наконец-то! — Медведев выполняет свое апрельское обещание и присылает замечания по сборнику НВ.

Из архива. Письмо к АБС из МГ

Уважаемые Аркадий Натанович и Борис Натанович!

Охотно разделяем Ваш оптимизм в отношении продвижения дел со сборником «Неназначенные встречи». Как видите, редакция фантастики вновь самым внимательным образом его рассмотрела. В результате сделан существенный шаг вперед. Однако работу над сборником, по нашему глубокому убеждению, нельзя считать законченной. И вот почему.

У редакции имеется ряд весьма существенных замечаний, которые требуют еще непосредственно авторской работы над рукописью.

Сначала о повестях «Малыш» и «Трудно быть богом».

Считаем необходимым почистить их от рассуждений об обреченности рода человеческого, о расовой неполноценности, о необходимости для людей посмотреть на себя «извне, чужими глазами, совсем чужими», о т. н. «галактическом человеке» и его неизвестных идеалах, о том, что «не бывает так, чтобы существовала сложная, мудрая, многоопытная жизнь и не кишела вокруг нее жизнь попроще и поглупее», о том, что «тот, кто счастлив, ничего не ищет» (стр. 74, 86, 87). Устами главного героя повести «Малыш» вы заявляете: «Уйду в школу и буду учить ребят, чтобы они всё время хватали за руку всех этих фанатиков абстрактных идей и дураков, которые им подпевают» (стр. 159). Герои повести «Трудно быть богом» с ужасом ловят себя на мысли, что любили не человека, а только «коммунара» и патетически восклицают: «Да полно, люди ли это!» (стр. 43).

Всё это не лишено тенденциозной двусмысленности по отношению к сегодняшнему дню.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});