Правила чужой игры - Алексей Фомичев

После Второй мировой в Ругии звезду имели девятьсот с небольшим человек. У ста сорока семи их было две, и только у одного – три. Когда я узнал, кто он, то особо и не удивился. Маршал Жуков.

Немногим меньше значила и красная полоса. Сам цвет говорит за себя – цвет крови.

«Звездочек нам не дадут – это слишком, – размышлял я, шагая к базе. – А красные полосы мы заслужили. Как минимум. Премии, поощрения не в счет, их и так много…»

С наград мысли свернули на насущные проблемы. Новые операции, формирование батальона, подготовка состава…

Погруженный в размышления, я почти дошел до ворот базы, когда мимо проехала «милкада» – небольшая легковушка вроде нашей «восьмерки». Белая машина встала на стоянке, из нее вышла молодая девушка в белом брючном костюме, с сумкой на плече. Убрав ключи и поправив ремешок сумки, она пошла к воротам.

До нее было метров тридцать, и шла она впереди, но я моментально узнал визитершу. Дора Гонтанова, журналистка и ведущая передачи «Хроники Зоны». Моя хорошая знакомая и бывшая, хоть и недолго, любовница. Чего она здесь делает?

Движимый любопытством, я догнал ее и тронул за рукав.

– Да? – обернулась она. На меня в упор взглянули голубые глаза цвета утреннего неба.

Она меня не узнала. Второй раз. Хотя сейчас я был в гражданской одежде, без кепки. Ее взгляд стал строгим, а вид неприступным. Решила, что хочу познакомиться.

– Что вам, молодой человек?

– Здравствуй, красавица. Судя по твоему виду, ты так и не узнала меня?

У женщин глаз все же наметан лучше, они способны увидеть больше мужчин. Изменение прически и внешнего вида не сильно их смущают.

Дора несколько секунд пристально всматривалась в мое лицо, потом охнула и закрыла рот ладонью.

– Боги!.. Быть не может…

– С каких пор, Дора, ты веришь в богов?

– Нэд? – сдавленно всхлипнула она. – Живой?!

– А ты меня похоронила?

– Нэд! – Она почти упала мне на грудь, судорожно обхватила руками. – Как же так? Я ведь думала, что тебя убили…

На ее глазах выступили слезы, губы слегка задрожали. Вид неприступной красавицы пропал, передо мной стояла прежняя девчонка – шальная звезда журналистики, импульсивная, по‑прежнему боевая и решительная Дора.

– Как ты попал сюда, ведь ты уехал с водителями?

– Это долгая история.

– А что делаешь здесь?

– Живу.

Она отпустила меня, отошла на шаг, разглядывая с ног до головы, словно отыскивая ответ на вопрос.

– Я просто глазам не верю, Нэд.

– Меня зовут Артур.

Она опять прижала ладонь ко рту. Прошептала:

– Вспомнил?

– Да.

– Ну пойдем. – Дора подхватила меня под руку. – Расскажешь мне все. Я до сих пор не могу поверить…

– Да рассказывать особо нечего. Приехал, живу, работаю… кх‑м… помаленьку. Ты‑то как? Я видел тебя по телевизору несколько раз.

Мы отошли с дороги, сели на скамейку. Дора еще не отошла от внезапной встречи, поминутно хватала меня за руку, словно невпопад, перескакивала с одного на другое.

– …Я так и не смогла попасть туда второй раз. Не нашла машины, где ребята сгорели.

– Это опасно. Лезть туда не стоит.

– Да, мне так и сказали. Когда я приехала на студию, рвала и метала, кричала, что надо организовывать спасение. Еще с форпоста хотела поехать, но военные не пустили. Так и остались Тим с Рэмом там…

Она тряхнула головой, сдерживая слезы, провела пальцами по глазам. Глубоко вздохнула, глянула на меня.

– Ты‑то как? Ты сильно изменился, Нэд. Ой, Артур! Еще не привыкла… Знаешь… – Она запнулась, порозовела. – Я ведь замуж вышла.

И тут же стрельнула глазами, проверяя мою реакцию.

– Поздравляю. Кто он?

– Один замечательный человек. Он не связан с телевидением… Работает в Девянске, у него бизнес. Прости меня, Артур, но я… не знала, что ты жив, тогда, после возвращения, было так паршиво, хоть вой. Я ведь хотела бросить все и уехать. А Костя помог. Поддержал, отговорил. Был рядом. И не настаивал…

– Дора.

– А?

– Я рад за тебя.

– Да? – Она вновь расцвела улыбкой. – Спасибо. Я ведь теперь руковожу программой. Сестра приехала, помнишь, я рассказывала?

– Да. У нее ранение было?

– Точно. Все давно прошло. Сейчас работает, помогает мне. Стала хорошим специалистом. Иногда участвует в показах мод. Популярна, сил нет. А год назад ее едва откачали. Когда о Тиме узнала…

Дора махнула рукой, поправила волосы.

– Давно это было. Сейчас все нормально. Работает, живет. Только одна. Никого близко не подпускает. Да! У тебя друг был, Мечислав. Мы с ним вместе на форпост приехали. А потом он пропал…

– Мечислав погиб, – глухо произнес я, глядя в сторону. Боль еще не прошла. – Давно.

Она охнула, испуганно глянула на меня.

– Как же так? Ведь мы спаслись…

– Бывает такое.

С минуту мы молчали, глядя друг на друга.

«Другая она стала. Больше не лезет на рожон, не сует голову под топор, – оценивал я Дору. – Ах да, влюблена! Значит, бережет себя для любимого. Ну и отлично…»

– А здесь ты что делаешь?

– Ой! – Дора вскочила, глянула на часы. – Заболталась… Я ведь хотела попасть туда.

Она показала на ворота базы.

– Зачем?

– Ты хоть знаешь, что это?

– Ну‑у…

– Вот именно. – В Доре проснулась звезда тележурналистики. – Я узнала, что здесь база той самой роты полиции!

– Той самой?

– Господи, Нэд… Артур, ты хоть за новостями следишь?

– Ну‑у… иногда.

– Отдельная рота военизированной полиции. Те самые, кто навел шороху в Зоне. Они разбили столько банд.

– Да?

Вот и добрались до нас журналисты. Теперь все. Раз уж Дора приехала, будет брать штурмом.

Я вздохнул, прикидывая, что делать. Отшить ее легко, но… Зачем? Можно дать дозированную информацию и договориться о работе. Мы им данные, они – нужное освещение в прессе. В конце концов, Дора лишнего не скажет. А правильно поданное в газете и на телевидении может принести пользу.

– Если повезет, познакомлюсь с Оборотнем, – продолжала Дора.

– С кем?

– О боги! Артур, ты до невозможности нелюбопытен. Слушай, давай встретимся вечером? Я тебя с мужем и сестрой познакомлю. Идет? А сейчас мне пора.

Она достала из сумочки небольшой прямоугольник, в котором я не сразу различил миниатюрный фотоаппарат.

– Что это?

– А, это из набора репортеров. Цифровая фотокамера. Удобная штучка. Хочу сфотографировать командира роты, Оборотня. Это такая личность загадочная и страшная. Представляешь, он сам отрезает бандитам головы в качестве трофеев.

– Да ну? – Меня разбирал смех. – А зачем?

– Ну‑у… у них кодекс такой…

Н‑да… Вешать лапшу на уши она умеет, жаль только, не научилась стряхивать ее со своих.

– Думаю, это преувеличение. И потом, ты же идешь в гости. Нехорошо пользоваться техникой исподтишка, некультурно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});