Последний паладин - Александр Горобец

— Ш-ш. Кора вызывает Китяжа… Кора вызывает Китяжа… Китяж ответь…

* * *

Тёма проснулся, как и обещал — в полночь. Подождав до пятнадцати минут первого он открыл герметичную дверь и обнаружил за ней рюкзак Дона. «Значит, приходил раньше, — подумал он, занося вещмешок в помещение, — Значит с ним всё в порядке. Пошёл на вторую ходку». Но к часу ночи Дон так и не появился и Тёма вышел на воздух. Скурив три или четыре сигареты, он услышал звук двигателя приближающейся машины. И звук этот не очень-то и обрадовал Архангела, по этому, на всякий случай он занял оборону на удобной, как специально сделанной для этого, лестнице. Вскоре появилась машина. Сквозь разрушенные окна учебного корпуса ВОГа, Тёма видел, как водитель в машине выключил фары. Он настолько уверенно ехал к бомбоубежищу, что у Архангела не осталось сомнений — «Это ДОН!».

Это и в правду был Дон. Правда вид у него был изрядно потрёпанный и уставший. Он протянул Архангелу ключи и тихо сказал:

— Тёма, брат. Перегони машину.

— Что с тобой, дружище? — удивился Артём, — И где тебя черти носили?

— Вот уж, воистину — ЧЕРТИ, — устало усмехнулся Дон, — На заправку ездил.

— Ну и как?

— Нормально. Только за топливом мы будем ездить по двое и исключительно, днем.

— А что ты весь в кровище??? — не переставая удивляться, спросил Тёма и открыл дверь машины.

— Херня, поскользнулся на бензин, — не моргнув глазом, соврал Дон, — там ночью, чёрт ногу сломит…

— Так поскользнулся, что свежими мозгами всю машину забрызгал? — Тёма не стал садиться в машину, — Её теперь просушивать месяц надо. Вот что, Андрюха, — он хлопнул дверью и взяв Дона за плечо, повёл вниз, в «нору», — Давай-ка, рассказывай, что у тебя там стряслось, а я тебе пока рану обработаю.

И Дон всё рассказал. Как приехал на заправку, как его оглушил выстрел из поджига, как он очнулся на заднем сидении и как понял, что попал к людоедам. А Тёма молча обработал ему рану перекисью и осматривал ровную дырочку в коже, прямо на затылке, сквозь которую было видно белый череп.

— Заклеивать ни чем не надо, — прервался Дон, — на воздухе быстрее заживёт, — и продолжил свой рассказ. Он не рассказал только о непонятном, но очень интересном радиосообщении.

Сидя на столе, Тёма долго переваривал то, что рассказал ему Дон, затем хлопнул себя по колену и выдал:

— Знаешь, Дон. Вечно у тебя так. Не можешь ты без истории. У тебя если не бык обоссыт, то забором придавит. Не понос, так золотуха, — Тёма достал свой любимый «парламент» и закурил, — То тебе вертолёт думать мешает, то к людоедам на ранний завтрак или поздний ужин заглядываешь… Шёл бы ты спать, дружище…

— Обязательно пойду, — перебил его Дон, — Кириллу капельницу поставлю и пойду.

Дон встал со стула и принялся разбирать рюкзак. В пакет с хлористым кальцием, он вколол пару каких-то ампул и подсоединил всё это к капельнице. Всю эту систему он подвесил на стену, рядом с которой лежал Китяж. В вену на левой руке он вставил катетер и вскоре антибиотик побежал по всем уголкам истерзанного тела Кирилла. С правой рукой была проделана похожая процедура, только по венам побежал не антибиотик, а глюкоза. Китяж был живой, а значит и есть ему хотелось не меньше остальных.

— Тёмыч, — засыпая на стуле сказал Дон, — там ещё подгузники для взрослых… Две штуки я взял… Ты, пожалуйста, одень ему…, — Тёма подошёл к засыпающему Дону и помог ему встать, — Да, спасибо дружище… Так вот, ты одень ему, а то сейчас жидкости в нём много будет… Потом стирать за ним устанем… — Сидя на мягкой кушетке Новиков моментально погрузился в сон…

— Ну что ж… подгузник, так подгузник, — пожал плечами Тёма и пошёл в комнату, которая временно превратилась в склад оружия и лекарств. Пошарившись на шконке с лекарствами, он нашёл таки два пакета с одноразовыми труселями. А вот дальше, было сложнее. Мало того, что Тёма никогда не менял подгузники даже детишкам, а тут — взрослому, стокилограммовому дядьке. А дядька, мало того что лежал на животе, так ещё и капельницы торчали у него из обеих рук. В общем, Тёма провозился с Китяжем, не менее получаса, прежде чем ему удалось совладать с чудом медицинской гигиены.

Перекурить это дело он вышел на воздух. С запада тянул, не по-августовски, холодный ветер и Тёма поёжившись, пошёл собирать кирпичи. Надо было сделать хот какую-нибудь печку. Парни сутки не ели горячего. А с горячим и жизнь легче. На укладку «очага Папы Карло» ушло не менее часа. Многие кирпичи, которые попадались Тёме, рассыпались в пыль, как только он пытался их взять рукой. Поэтому он провозился с поиском стройматериала довольно долгое время. Зато, когда полевая кухня была готова, Тёма удовлетворенно похлопал её ладонью. Он был доволен своей работой. Надыбав дровишек, а именно мебели он быстренько развёл огонь и заварил себе такого крепкого чая, что он был сладковатым. Ещё одну кружечку он налил Никотину, который проснулся. За вечер он изрядно «набегался» на прострелянных ногах и раны ныли, не давая ему спать.

— Андрюха, — сказал Тёма подходя к лежащему на койке Никотину, — Ты извини меня за сегодняшнее… Не рвусь я в полководцы… Просто… Ну, не готов я брать на себя ответственность за смерти этих мальчишек… Они же не виноваты в том что попали в эту жопу…

— Кончай трепаться, Тёма, — перебил его Никотин, — Принёс чай, так не дразни… Итак уже запах стоит… Хочу чаю, аж кончаю… Одно тебе скажу… Мы договорились — Стволами друг в друга не тыкать… Ты это предложил, — он отхлебнул из горячей кружки обжигающий, древний напиток и просиял от удовольствия, — М-м-м-м… Божественно… Так вот, ты это предложил и сам же, меня под ствол ставишь. Вот как я тебе в бою могу доверить свою спину??? — глаза Никотина говорили совсем другое. Что-то типа: «Ну и гад же ты, Архангел. Я к тебе всей душой, а ты ко мне — жопой». Но после трёх или четырёх глотков крепкого, ароматного чая он ослабил свой моральный нажим на Тёму, — Ладно, проехали. Хотя, я ещё не отошел, — он погрозил Тёме пальцем, — Рассказывай, откуда у нас такая медицина? — он кивнул на капельницы, висевшие на стенах рядом с Китяжем.

И Тёма пересказал ему историю Дона.

— Ай да Дон, — покачал головой Никотин, — Везучий, чёрт…

Тема сделал глубокий глоток и ответил, глядя куда-то в пустоту:

— Мы все здесь — везучие…

— Это почему?

— Да потому что… Живы мы до сих пор… Ладно, Андрюха. Тиха украинская ночь, но сало нужно перепрятать…

— Ты о чём? — Никотин, как человек военный, предпочитал конкретные выражения метафорическим.

— Я о том, что надобно сгонять в старенький подвал. И притащить всё, что ещё можно спасти. А ты охраняй сон и покой мирных жителей города Павловск. А именно, господ Китяжа и Дона, — Тёма встал с топчана и, допив одним глотком остатки чая, пошёл к выходу.

— Ты давай, по аккуратнее там, — напутствовал его Никотин.

— Это — как доведётся… — многозначительно щёлкнул затвором «Калаша» Тёма и улыбнувшись махнул ему рукой.

* * *

Кровь в машине уже запеклась, но ехать в ней, всё равно было неприятно. Салон и раньше не блистал чистотой. Кровищи в нём было достаточно. Но после сегодняшнего приключения Дона, он стал напоминать бойню. Причём бойню, на которой забивали скот самыми изощрёнными способами. Но Тёма уже не парился по этому поводу. Главное сейчас было — спасти то, что могло бы пригодиться. Подъехав с выключенными фарами к подвалу, он заглушил «Тигра» и достал из багажника пяток вещмешков, которые им благополучно сдали Погосяновские бойцы.

Спустившись в пролом, он увидел искорёженный ствол «утёса», который навёл его на весёлую мысль. У «утёса» были сменные стволы. И лежали они в «золотой кладовой». «Если их найти, то сам пулемёт, который лежит сейчас в убежище, можно будет установить на самой верхней точке, среди бетонных окопчиков. Тогда нам сам чёрт — не брат. Хрен вы нас возьмёте!»

При свете фонарика, «золотая кладовая», которая и раньше не блистала своими убранствами, сейчас выглядела вообще мрачно. Но всё выглядело мрачно до тех пор, пока Архангел, случайно, не зацепил головой перекрытие, сложившееся домиком и лежавшее на ящике с аптечками. И если Дон, когда спустился в подвал, очень опасался, что перекрытия могут рухнуть, то Тёма моментально вспомнил кирпичи, которые рассыпались у него в руках. Перекрытие было мягким как вата. На радостях Тёма перевел автомат в режим одиночного огня и выстрелил в этот, казавшийся таким опасным, потолок…

На вас, когда-нибудь, высыпали мешок муки? А тонну? А на Тёму обрушилось тонны три. Пыль забила ему нос, уши, она скрипела на зубах. А Тёма, поняв, какую глупость он сделал, стоял не шевелясь. Он только дышал через воротник камуфляжа, прикрыв им рот. Перекрытие, которое превратилось в миллиарды маленьких и почти невесомых частичек, теперь лежало на полу толстым слоем. Постояв две минуты, Архангел открыл глаза и посмотрел на себя. Он был весь белый. Пыль ещё витала в воздухе, но дышать уже можно было свободно. Осветив фонарем, пространство вокруг себя Тёма сообразил, что сначала, перекрытие всё-таки упало, а уже потом изменило свои свойства. И то, не полностью. В том месте, где оно было ближе к наружной стене, где стоял ящик, перекрытие так и упало — куском. «С этим — потом. Сейчас то, что можно вытащить» — Артём подошёл к ящикам. К тому месту, где Дон схватил ПЗРК. В углу стояли две какие-то трубы, присыпанные пылью. И это было первой, но не единственной на сегодня удачей Тёмы. Это были два сменных ствола от «Утёса». Как Новиков их не заметил, Артём не понял. Стволы сразу перекочевали в багажник машины. Дальше, Тёма начал осматривать шкафчики. Первые два были пустыми. Дон выпотрошил их полностью. Остальные были изрядно помяты, и Новиков не стал их открывать, боясь, что его придавит. Такой опасности больше не было и Артём начал их курочить. Патроны, снаряженные и перекрученные изолентой магазины к автоматам и сами автоматы, а так же десяток гранат, мин. И пара гранатомётов. Всё это лежало в багажнике. Хотя оружия у них было уже на роту, Тёма подумал так: «Запас карман не тянет. Пусть лучше будет у нас, чем у не пойми кого». И он был прав. После истории с Доном и его людоедами, оставлять оружие бесхозным, было преступно опасно. Так же была найдена снаряжённая лента для «утёса». Дальше Тёма принялся за ящик с противогазами и аптечками. Найдя какой-то обломок арматуры, он, сантиметр за сантиметром, начал сдвигать обломок перекрытия. И через полчаса уронил его на пол. Перекурив эту маленькую победу, он начал забивать вещмешки, столь необходимыми в этом мире вещами. Забив четыре вещмешка, он отнёс их в машину и, взяв пустые, снова спустился в подвал. Из «золотой кладовой» он вынес всё, что можно было спасти. Теперь в хоз-блок. Из него было вынесены товары, нужные в обычной, повседневной жизни — бытовая химия, посуда и коробка гелевых свечей. Все продукты, которые можно было спасти, Дон вытащил ещё в прошлый раз. Время подходило к пяти утра. Уже светало, и Тёма поехал назад, к их уже обжитому жилищу. По пути он решил послушать радиоэфир и, конечно, был очень удивлён, когда просканировав частоты, наткнулся на знакомое, нам с вами: