Ты задолжал мне любовь (СИ) - Эмилия Иванова

тронуло мое сердце. Сглотнув образовавшийся в горле комок, я продолжила:

— Бабушка правда была главным виновником? Ты… ненавидишь меня?

Руки Руслана замерли. Повернувшись и поставив тарелку с супом на находившийся перед ним журнальный столик и глядя прямо глубокими глазами, он спросил:

— Что ты хочешь, чтобы я сказал?

В душе появилось нехорошее предчувствие, я нахмурилась и ответила:

— Правду.

Пусть даже она окажется жестокой, я больше не желала жить в неведении.

— Ненавидел.

«Бам!» — через мой мозг словно прошел электрический ток, и я непроизвольно сжала кулаки. Но Руслану еще было что сказать:

— Сначала все указывало на твою бабушку. Она прибыла в Петербург заранее, отвлекла внимание Демидовых, после чего Ефимовы обманом заставили родителей подписать договор, после чего произошла авария. На похоронах я собственными ушами услышал разговор моего дедушки с твоей бабушкой, они оба знали о том, что Ефимовы незаконно разрабатывали нефтяные месторождения и жалели о том, что не рассказали об этом моим родителям. Когда мама умерла, выяснилось, что она была беременна вторым. После их смерти у меня не стало родителей, не стало братьев и сестер, был ли смысл горевать?

.

Глава 865. Остается только развестись

Я не знала всех подробностей произошедшего тогда, однако по настроению Руслана было видно, что оно нанесло ему серьезный удар.

— Но на самом деле, твоя бабушка была несогласна, чтобы Ефимовы совершали эти преступления, поэтому, взяв ящик, она уехала, чтобы поговорить с членами этой семьи, убедит их своевременно раскаяться и как можно раньше добровольно явиться с повинной. В тот же день, когда произошла авария, дедушка узнал обо всем от твоей бабушки, но было уже поздно — по указанию Головнева Игоря они до прихода следственной группы убрали свидетелей. Когда мы прибыли в больницу, то увидели только накрытых белыми простынями родителей. Врачи сказали нам, что им не успели оказать даже срочную помощь.

Дойдя до этого горестного места, мужчина сжал кулаки, отчего его суставы заскрипели, а на лбу из-за эмоционального возбуждения вздулись вены. Мое сердце смягчилось, и я, протянув руку и накрыв его ладонь, слегка похлопала по ней, сопереживая его горю — результата десятилетних перипетий.

— Хватит отходить от сути дела, — с досадой сказал, глядя на меня, Давид, который, оказывается, все это время подслушивал у входа на лестницу, и теперь вдруг высунулся и спустился вниз. — Ты не можешь постоять за себя, это тебе хотелось узнать?!

Женившись, Давид постепенно становился все более и более нервным.

— Я спрашиваю тебя, Руслан, когда ты поменял результаты исследований Милы и той девушки, ты действительно боялся, что она уйдет от тебя, или же тебе казалось, что Александру будет легче контролировать и использовать? Тогда ты уже давно знал о связи бабушки Милы с Ефимовыми, не так ли! Ты же просто хотел отомстить ей, верно?!

— Давид! — Возможно, из-за нежелания столкнуться с правдой я подсознательно хотела остановить его допрос, однако после того, как я выкрикнула его имя, душевные силы покинули меня.

В конце концов, я должна была столкнуться с этим, сколько можно бегать от правды.

Руслан поднял свои черные глаза и, долго и пристально глядя вперед глубоким взглядом, наконец, опустил голову, сказав вновь обретенным голосом:

— Да.

Простой, ясный ответ, словно кувалда, обрушился на мое сердце. Брат же был взбудоражен еще сильнее меня, однако, проявив большую выдержку, сдержал поднимавшийся в глубине души гнев, спросив:

— Раз ты мужчина, ты должен нести ответственность за свои поступки, поэтому я задам еще один вопрос — воспользовавшись тем, что Мила — дочь Алешина, ты заставил Татьяну и Германа помочь тебе противостоять Головневу?

Я очень надеялась, что ответ моего мужа будет отрицательным, однако тот ответил также мощно и убедительно:

— Да.

— Отлично, — скрипнув задними коренными зубами, кивнул мужчина, после чего, наклонив голову, посмотрел на меня. — Ты слышала, он с самого начала использовал тебя. Мила, ты только скажи, и я улажу все дела, связанные с разводом, и пусть даже не думает забрать ребенка себе!

В моей голове царил полный кавардак, и я никак не могла ответить. Под ложечкой словно скопилась тоска, мешая дышать.

— Я признаюсь в том, что сделал, но не тебе решать за нас, — холодно ответил Руслан, и от него, естественно, тут же повеяло грозной и внушительной энергией.

Давид, конечно же, разозлился и подошел прямо к моему мужу, схватив того за воротник.

— Как ты смеешь наглеть, доигрался с женщинами до такого, чем же ты отличаешься от тех, кто торгуют собой!

— Я не играл Эмилией. — Руслан как будто не хотел связываться с моим братом, поэтому говорил кратко, при этом не споря.

Началось противостояние, ситуация вот-вот должна была выйти из-под контроля. Однако мне было достаточно уже существовавших снаружи опасностей, и я действительно не хотела, чтобы они еще и начали драку, поэтому велела:

— Давид, отойди

— Нет, я должен отрезвить этого ублюдка, он рискует твоей жизнью и жизнью ребенка! — Мужчина вскинул кулак, намереваясь обрушить его на Руслана.

— Давид!

Кулак завис в воздухе. Брат, обернувшись и с неохотой посмотрев на меня, все же убрал руку и, молча отпустив своего оппонента, развернулся, отошел к стоявшему относительно далеко дивану и сел. Он казался импульсивным — просто разорвав галстук и расстегнув пуговицы на рубашке, он бессильно обмяк.

В гостиной вновь стало тихо, однако атмосфера была напряженной. Вероятно, из-за того, что удивления, что я испытала, пережив обмен жизнями с Александрой, я не была сильно напугана. То, что мы с Русланом смогли быть вместе, являлось результатом череды недопониманий и случайных стечения обстоятельств, я была самым близким для него человеком, поэтому могла чувствовать, сколько в его словах правды, а сколько лжи.

Смутно почувствовав движение плода, я протянула руку и накрыла ею нижнюю часть живота — даже дети напоминали, что жить нужно сегодняшним днем, так к чему же хвататься за ошибки прошлого. Однажды я уже прощала мужа за это, и простить второй раз не так сложно, а особенно учитывая то, что я намеревалась жить дальше в спокойствии и безмятежности, я еще больше заботилась о том, чтобы у этого мужчины осталось ко мне хоть немного любви.

— Руслан, я просто хочу знать, сейчас ты меня любишь, или же делаешь это ради Алешиных и Афанасьевых?

Мужчина стоял под лампой, и его тень, словно гора, накрыла меня, мы словно стали едины, но при этом не могли быть едины — все зависело от его ответа. Долгое время спустя Руслан, слегка нахмурившись, посмотрел на