Древняя русская история до монгольского ига. Том 2 - Михаил Погодин

Ты можешь понять, мне ли достойно было написать к тебе, или тебе ко мне? Хоть бы сыну (Мстиславу) ты сказал: слися ко отцу, я ответил бы десять раз.

Если бы ты раскаялся и прислал ко мне грамотку утешительную, пустил бы сноху мою ко мне, потому что нет в ней ни добра, ни зла — мы оплакали бы вместе с нею мужа ее вместо свадебных песней: я не видел их венчанья. Бога ради пусти ее ко мне вборзе с первым словом — кончав слезы, я устрою ее на место: пусть она сядет, как горлица на сухом дереве, прискорбная, а я утешуся о Боге».

Трогательна привязанность Святослава Ольговича к плененному брату его Игорю: «Ни волости хочю, ни иного чего, отвечал он Давыдовичам, разве только пустите ми брата». Получив известие о его убийстве, он горько плакал (1146).

1177. «Мстислав не хотя вередити сердца брату старейшему», то есть не хотел огорчить старшего брата, Романа, который не советовал ему начинать войну с Полоцком, отложил свое намерение.

1185. Великий князь Святослав Всеволодович горько плакал о несчастии Игоря северского. Летописи замечают, с какой радостью некоторые князья встречали рождение детей, например, Всеволод Мстиславич, Рюрик Ростиславич.

Князья вообще дорожили своей честью, под которой понимались, впрочем, всего чаще почет, значение, право на уважение, но иногда и настоящее благородство.

1146. Вячеслав, надеясь на старейшинство, послушав бояр своих, от радости (по смерти великого князя Всеволода Ольговича) «не приложив чти к Изяславу» (не уважив Изяслава), отнял города, захваченные у него покойным великим князем.

1171. «Честь его с душею исшла», отвечал Давыд Ростиславич игумену Поликарпу, просившему у него почетных проводников к телу умершего князя Владимира Андреевича.

1175. Глеб (рязанский князь), услышав о намерении владимирцев посадить к себе на стол его шуринов, «рад бысть, оже на него честь воскладывают».

1195. «Поеди не стряпая (зовет на Смоленск Олег Святославич дядю Ярослава черниговского), совокупив дружину свою, ныне возьмем честь свою».

1195. Великий князь Рюрик Ростиславич оправдывался перед зятем Романом волынским в отдаче некоторых русских городов великому князь Всеволоду Юрьевичу: «Я дал тебе сначала волость, но Всеволод пожелал ее и жаловался, что мы не положили на нем чести, а мы признали его старшинство во Владимировом племени… Ты ведь согласился» и проч. Роман уступил, но начал умышлять злое, и Рюрик послал просить помощи у Всеволода: «Ты старший, гадай о Русской земле, о своей чести и о нашей».

Иногда честь принималась, как мы заметили выше, и в настоящем, благородном смысле, например, Ростиславичи (1170) никак не хотели выдать великому князю Андрею Боголюбскому затребованных им бояр, которых он подозревал в изведении его брата Глеба, и Мстислав велел даже, на повторное требование, обрить бороду его послу.

Так точно новгородцы несколько раз отказывались от выдачи враждовавшим князьям своих граждан, несмотря ни на какие угрозы. Также и псковичи.

Благородные чувства обнаруживались преимущественно при мысли о всей Русской земле, единство которой князья всегда сознавали, несмотря на свои междоусобия, чем доказывается развитие их гражданского чувства, любви к отечеству.

1152. «Братья и дружина, говорит великий князь Изяслав Мстиславич в Галиче во время войны, Бог всегда Русския земли и Русских сынов в бесчестье не положил есть: на всих местех честь свою взимали суть. Ныне же, братья, ревнуимы тому вси, в сих землях и пред чюжими языки, дай ны Бог честь свою взяти».

1169. Великий князь Мстислав Изяславич зовет князей на половцев «поискати отец своих и дед своих пути и своей чести. И угодна бысть речь его прежде Богу, и всей братье, и мужем их, и рекоша ему братья вся: Бог ти брате, помози в том, оже ти Бог вложил таку мысль в сердце, а нам дай Бог за крестьяны и за Русскую землю головы своя сложити, и к мучеником причтеными быти». Поход был успешен, князья отошли потом к Каневу охранять гречников: «Тако буди, то есть нам, на честь и всее Русскеи земли».

1185. «Аз славы деля, говорит Игорь Святославич северский в ответ на предложение бежать из половецкого плена, не бежах тогда (в сражении) от дружины, и ныне неславным путем неимам ити».

С честию и славою — это любимое выражение летописей о всяком успешном походе.

Ростислав Рюрикович, одержав победу над половцами, объехал всех родных со взятыми сайгатами.

Русская земля была беспрестанно на устах у князей, у духовенства, у летописцев.

Кроме приведенных мест, укажем еще на следующие.

Св. Борис и Глеб объявляются везде заступниками земли Русской.

1111. Мономах предлагает рассуждение, «так быхом промыслили о Русской земле».

Василько хотел сложить голову «за Русскую землю».

1097. Князья собрались в Любече на совет: «Почто губим Русскую землю, сами на ся котору деюще, а Половцы землю нашу несут розно… Блюдем Русскыя земли».

Митрополит Никола убеждал Мономаха оставить осаду Киева: «Молимся, княже, тобе и братома твоима, не мозете погубить Русьские земли… Се слышав Володимер, росплакався и рече: по истине отцы наши и деды наши соблюли землю Русьскую, а мы хочем погубити…»

1125. Мономаха по кончине летописец называет добрым «страдальцем (тружеником) за Русскую землю».

1139. «Мы ведаем милосердие Ярополче, говорят черниговцы своему князю, Всеволоду Ольговичу, тъ бо соблюдает землю Русскую».

1148. Великий князь Изяслав Мстиславич соглашался на мир «Русския деля земли и крестьян деля».

1149. Вячеслав туровский предлагал мир, чтобы «земля Русская расплодилася и розмогла в братолюбьи князеи».

Уважалось общее мнение: Мономах обращает на него внимание детей своих в Поучении. Великий князь Изяслав Мстиславич сказал, услышав об убийстве соперника его в Киеве, Игоря Ольговича (1147): «То мне есть порока всякаго от людей не уйти; тем есть речи: Изяслав велел убити, но тому Бог послух, яко не повелел, ни науцил».

Гостеприимство между князьями, как и в народе, было развито и обнаруживалось иногда в широких размерах. Укажем на некоторые приглашения и угощения, отмеченные в летописях.

Ярополк (1084) приходил к дяде Всеволоду на велик день.

Святополк звал Василька к себе на именины (1096).

Изяслав Мстиславич, с сыном Ярославом, послали (1148) подвойских и бирючей кликать по улицам, «зовуче к князю на обед (новгородцев) от мала и до велика, и тако все обедая веселились радостью великою и честию».

Юрий Долгорукий давал союзнику своему, Святославу Ольговичу, обед сильный в Москве, в 1147 году.

Давыд смоленский, приехав в Киев по приглашению брата, великого князя Рюрика Ростиславича (1195), «обедал у него в великой любви и многом веселье», потом приглашен был на обед к племяннику Ростиславу в Белгород. Затем пригласил он брата Рюрика к себе на обед с детьми, далее — монастыри, раздавая в то же время милостыню нищим, наконец, черных клобуков, которые «попишася у него вси». В заключение киевляне позвали Давыда к себе на пир и воздали ему честь великую. Давыд отблагодарил их обедом и дарами.

Дарами обоюдными сопровождались все эти обеды.

Братчинами назывались пиры в монастырях на счет мирян, и были в большом употреблении.

Некоторые обычаи, относящиеся к общественной жизни, видны в песнях, например, Добрыня Никитич

Идет он княженецкой двор безобсылочно, А в палаты идет бездокладочно; Не спрашивал у ворот приворотников, У дверей не спрашивал придворников, Всех он взашей прочь отталкивал. Смело проходил в палаты княженецкие. Крест кладет по-писанному, Поклон ведет по-ученому, Солнышку Володимеру в особину.

Общественная благотворительность была очень развита:

Мономах учит детей своих: «Всего же паче убогых не забывайте, но елико могуще по силе кормите, и придавайте сироте, и вдовицу оправдите сами».

Святой Феодосий «сотвори двор близ монастыря… туже повеле пребывати и нищим, и слепым, и хромым, и трудноватым, и от монастыря подавание им, еже на потребу, и от всего сущаго монастырскаго десятую часть даяше им, и еще по вся суботы посылаша в потребу воз хлеба сущиим во узех».

Исаакий, Феодор, Евстратий печерские, раздали все свое имение нищим перед вступлением в монастырь.

Блаженному Ефрему переяславскому приписывается устройство больниц в разных местах.

Андрей Боголюбский, как и Владимир святой, рассылал угощения для бедных по улицам на возах: «Видя всякаго нища приходящаго к собе просить, подавая им прошенья их, глаголя тако: еда се есть Христос прешед испытать мене».

Милостыня раздавалась в особенности на похоронах.

У князей заметно расположение и к красотам природы: Всеволодово загородное убежище называлось Красным двором. Юрий называл свой двор за Днепром Раем. Другой двор у него был Красный.

Некоторые князья пользовались за свои достоинства особенной преданностью и любовью народной. О кончине Мономаха (1125) сказано: «Святители жалящи си плакахуся по святом добром князи; весь народ и вси людие плакахуся, яко же дети по отцю или по матери».