Простые вещи - Таис Сотер

София Вернер. При второй их встрече она опять сумела порадовать Рихтера, и уже не только загадкой своей личности. Чародейка оказалась одной из немногих, кто не вызывал у него раздражение или скуку. Думала быстро, била больно, говорила по делу. А еще она как-то смогла развести вечно тухлого Мартина на настоящие чувства. Раздражение, злость, беспокойство… и что-то еще, пока неясное, но весьма интригующее. Сулящее веселье. Позлорадствовать долго над бывшим другом, правда, не удалось. Чародейка Вернер внезапно оказалась проблемой и для него самого, восхитительно нахально обведя его вокруг своего пальчика. Теперь алхимик почти сочувствовал Шефнеру. Он-то Софию Вернер всего ничего знал, а Мартин за ее жизнь отвечал на протяжении нескольких лет. И как не поседел от такого счастья?

Быть чьим-то наставником Рихтер не мечтал даже тогда, когда сам ходил в подмастерьях. Но если уж и брать себе ученика, то что ж… возможно, он на самом деле выбрал бы эту чародейку. Тем более что внезапно алхимик смог примерить на себя роль рыцаря-спасителя, а Шефнер при этом стал тем самым злым драконом, от которого принято спасать девиц. И теперь, сидя в приемной главы безопасников, Рихтер внезапно поймал себя на мысли, что беспокоится за девушку. Трусихой она не была, но стоило ей оказаться у ворот СБ, как из довольно самоуверенной молодой дамы Вернер превратилась в испуганного ребенка.

Худшее, что Рихтер мог сделать для своей ученицы, это пожалеть ее. Хотел он или нет, но стал наставником. Значит, должен был сделать так, как поступает настоящий учитель, то есть оставить ученика самого решать свои проблемы, поддержав его воодушевляющим пинком под зад. Метафорическим конечно же. Поднимать руку (точнее ногу) на девушку алхимик не стал бы. Но отпустить-то Вернер в свободное плавание он отпустил, а вот что делать, если она не справится, не знал. Хотя, может, и к лучшему, если чародейка останется под защитой Шефнера?

Измученный сомнениями Рихтер едва не пропустил, как дверь открылась, выпуская едва живую девушку наружу. Одного кивка хватило понять, что она справилась.

— Господин Шефнер просил вас с ним побеседовать. Я пока спущусь в хранилище, — негромко сказала она чуть хрипловатым голосом. — Вы… вы не могли бы подождать меня, если закончите раньше?

Рихтер облегченно улыбнулся и, не удержавшись, вновь щелкнул ученицу по симпатичному носику.

— И как я тебя оставлю в обители этого зла? Иди уж, воруй артефакты, только следов не оставляй.

— Я же попрощаться, — возмутилась фрейлейн, немного оживая. Впрочем, полностью изгнать тревогу, поселившуюся в серых глазах, так и не удалось.

— Так я и поверил, — усмехнулся алхимик. — Беги уже. Встретимся у выхода.

Корбин вошел в кабинет Шефнера и закрыл за собой дверь. Когда он повернулся к Мартину, улыбка уже полностью сошла с его губ.

Отношения Рихтера с главой СБ были сложными еще с тех пор, как они оба были студентами университета. И вроде не из-за чего им было соперничать, слишком они отличались — даром, происхождением, взглядами на жизнь. Единственное, чем они были похожи, — любовью к риску и авантюрам. Этого хватило, чтобы они сначала стали союзниками, а потом и друзьями. До тех пор, пока пути не разошлись. Шефнер стал сотрудником СБ, обретя еще больший вкус к интригам, а вот элементалисту довольно быстро отбили желание выпендриваться. Правда, хватило его ненадолго, и со временем неугомонный и неуживчивый характер алхимика вновь стал проявляться, принося неприятности окружающим его людям. В том числе и Шефнеру, который не имел возможностей влиять на поступки Рихтера, но с последствиями его «развлечений», не всегда удачными, сталкивался регулярно. И это, конечно, не улучшало отношения бывших друзей. А теперь еще и это странное навязанное противостояние из-за почти уже бывшей подопечной Мартина. А то, что это будет именно противостояние, Рихтер не сомневался.

— Выпьем, Корбин? — обманчиво миролюбиво спросил Шефнер, доставая стопки.

— Не-а. Не пью с людьми, у которых на лице написано, как они меня хотят притравить. Слушай, тут такое дело: не знаю, сообщила ли тебе Вернер…

— София рассказала мне про контракт. Это правда, что она сама инициировала его?

— Именно так. Я не рискнул отказать, зная, чем это чревато.

— И не захотел, наверное, тоже? — с понимающей улыбкой спросил менталист. — Уверен, ведь тебя так и подмывало попробовать себя в роли наставника?

Если бы Рихтер не знал Шефнера так давно, то, возможно, даже повелся бы на его доброжелательный тон. А так стало еще неуютнее.

— Совсем нет. К тому же ты знаешь, какими проблемами мне это может грозить.

Улыбка Шефнера неуловимо изменилась, став более угрожающей, хотя интонации остались такими же ласковыми:

— Если ты потянешь Софи за собой, я заставлю тебя пожалеть. Если ты коснешься ее хоть пальцем, с грязными мыслями ли, желанием ли обидеть — неважно, я тебя уничтожу.

Рихтер неосознанно посмотрел на руку, которой он щелкал Вернер по носу. Интересно, это считается? Да нет, он же это так, ради веселья делал.

— Корбин, ты меня понял?

Алхимику было очень сложно удержаться от провокации, но, проявляя чудеса выдержки, он все же справился.

— А что тут не понять? Я буду тактичен и вежлив как никогда. — Почти справился. Притворно вздохнув, Рихтер продолжил: — Вот только проблема, мне кажется, не в моих грязных мыслях, а в твоих. Домогательства до студентки — ты серьезно, Мартин? Я думал, ты благороднее. Второй сын барона как-никак. Девочка, конечно, смазливая…

— Девочка? — медленно повторил менталист, вставая. — Ты говоришь сейчас о моей будущей жене.

Рихтер еле сдержался от удивленного восклицания. Нет, он видел, что Шефнер неравнодушен к фрейлейн, но чтобы настолько? Алхимик замахал руками:

— Нет-нет-нет! Никакой женитьбы, по крайней мере в ближайшее время. От хороших женихов, ты знаешь, не сбегают к чужим подозрительным дядям в ученичество.

— Это не твое дело, — прошипел Мартин.

Сила его коснулась края разума Рихтера, предупреждая. Повелители стихий были сильнейшими из магов, но даже они не могли полностью защититься от столь сильного менталиста, как Шефнер. Вот только пытаться подчинить разум стихийника было форменным самоубийством. Потеря Рихтером воли могла обернуться и потерей контроля над находившимися у него в подчинении элементалями. И тогда легким дождичком или градом столице не отделаться.

— Хочешь повторения давней истории? — оскалился алхимик. — Ты тогда наблюдал и, наверное, извлек урок.

Давление на разум Рихтера тут же исчезло. Уж кем-кем, а глупцом Шефнер не был.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});