Северное Сияние. Том 2 (СИ) - Извольский Сергей

Вспомнив о том, как Анна Николаевна выжигала во мне Тьму, я кивнул. И невольно передернул плечами – не самые приятные воспоминания.

– Побочным эффектом, после купирования и устранения заражения, твои энергетические каналы оказались поражены живым Огнем. Практики избавления от подобного поражения подразумевают возможность лишь долгого консервативного лечения, но от Огня ты довольно легко избавился самостоятельно и быстро.

Это я тоже вспомнил. И вспомнил не просто удивление, а даже больше того – ошеломленное изумление Анны Николаевны, после того как передал ей обжигающий ладонь шар огня. И еще сейчас хорошо вспомнил ее слова, когда она мне сказала, что сделанное мною в общем понимании невозможно.

Кстати. О помощи княгини мне с заражением истинной Тьмой знало только трое – фон Колер, Анастасия и княгиня. А вот о том, что от оставшегося в энергетических каналах огня я легко избавился, в курсе были только Анна Николаевна и Анастасия. Что навевает на определенные мысли.

– Исходя из всей этой информации, уверенно предположу, что у тебя может получиться то же самое, – демонстративно раскрыл свои объятые темным и обычным пламенем ладони Николаев. – Попробуй, – кивнул он в сторону горящего очага.

– Это опасно? – поинтересовался я.

– Когда это тебя останавливало? – неожиданно громко фыркнул полковник. Но чуть погодя кивнул подтверждающе: – Опасность есть, но не смертельная. Возможно, будет немного больно.

Подумав немного, я поднялся и подошел к камину. Присел рядом с пламенем, и сунул левую руку в огонь. Красноватые языки обволакивали ладонь, не причиняя боли – и довольно легко я вытянул из пламени небольшую часть. Совсем небольшую – уверенного умения аккуратной работы со стихией у меня не было и в помине, поэтому пока удерживаемый в ладони огонь не потух, я торопливо потянулся к Тьме.

Правую руку обволокло черными лоскутьями мрака, и едва я собрался обернуться к полковнику, демонстрируя результат, как тело пронзила резкая вспышка пульсирующей боли – словно пальцы в розетку сунул. Пальцы обеих рук, и сразу в две розетки, чтобы уж наверняка.

Пришел в себя через несколько минут. И нет, это не чувство времени – просто из положения лежа видны настенные часы с кукушкой. Полковника тоже видел – Николаев с прежним невозмутимым видом сидел, развалившись в кресле, мелкими глотками потягивая коньяк. Но он, кстати, вставал – у меня под головой подушка подложена.

– Могу поздравить, у тебя получилось, – безо всякой тени насмешки произнес полковник. И взглядом показал на бутылку, предлагая.

– Нет, спасибо, – отказался я.

Хотя будь в другом месте и в другом возрасте глоток хорошего коньяка точно не помешал бы – руки мелко потряхивало, перед глазами черные круги, а тело ощущалось так, словно в барабане стиральной машинки прокрутили.

Понемногу приходя в себя, я – стараясь обойтись без болезненного старческого кряхтения, поднялся и вернулся в недавно покинутое кресло.

– Это была мотивация или стимул? – поинтересовался я, козырнув полученными на лекциях латыни знаниями определений.

– Это мотивация. Экспериментально мы сейчас подтвердили: есть обоснованная надежда, что ты сможешь совладать с управлением стихией параллельно с использованием темных искусств.

– То есть мои способности дают только надежду, шанс не стопроцентный?

– Твои возможности безоговорочно отвечают тому, чтобы смочь освоить управление и стихией, и темными искусствами.

– Но в чем же тогда вопрос?

– А вот это уже стимул. Вопрос во времени. Тебе надо сделать это так быстро, как не это удавалось никому другому.

– Сколько у меня есть времени?

– Не знаю.

«Вот даже как?» – настала уже моя очередь взглядом задавать безмолвные вопросы.

– Гарантированного времени у нас с тобой – пять недель. Именно столько осталось на проведение оставшихся четырех матчей нижней сетки отборочного турнира, и до первого отборочного матча с командой из верхней сетки. Эти пять недель можно протянуть, организовав тебе небольшую траву и период восстановления, потому что отборочной турнир нижней сетки вы уже выиграли, по сути. Максимально возможное – чуть больше двух месяцев, есть надежда что…

Николаев вдруг замолчал. Его темные глаза внимательно на меня смотрели, словно изучая. Я замер, ожидая что сейчас услышу имя.

Не услышал.

– …есть надежда, что кое-кому хватит терпения подождать до бала дебютанток. Но я рассчитывал бы все же на худшее, и на форсирование событий. Которое точно случится, если через пять недель ты не выйдешь арену стыковочного матча.

Допив остатки коньяка, Николаев неторопливо налил себе еще на два пальца, и продолжил прежним тоном.

– После окончание отборочного турнира участие в каждом матче будет представлять для тебя опасность – если окажешься недостаточно подготовленным, просто умрешь. Я не знаю, кто и как попытается это сделать, но точно знаю, что в поединках вашей команды с командами одаренных будут участвовать люди, которые получат задание случайно убить именно тебя.

О том, что сделать это будет сложно, говорить я не стал. Смысл? Да и аргументы против все на поверхности: несмотря на то, что турнир показал преимущество опирающихся на силу технологий команд перед теми, кто использует силу стихий, один на один умелый маг всегда будет сильнее умелого и технологично экипированного бойца.

Тем более если задача перед противниками будет не в том, чтобы выиграть командный поединок, а убить одного участника. Защита защитой – пусть даже в матчах против одаренных уровни ее будут усилены сопровождающими дронами, но атаку одаренного не отключишь автоматикой, как это можно сделать с экипированным в бронекостюм бойцом.

– На мне слепок души, – счел нужным сообщить я собеседнику.

– О да. Но есть нюанс.

По тону Николаева я понял, что сейчас почувствую тот самый острый конец палки погонщика. И не ошибся.

– Это сейчас, во время отборочного турнира нижней сетки, вы катаетесь по периферии. С начала стыков и матчей на выбивание внимания к команде будет приковано максимальное. И, как только тебя смогут убить, ты получишь вызов на дуэль, не имея ни времени, ни возможности под многочисленными чужими взглядами повсеместного контроля пройти процедуру наложения слепка души. А если даже такую возможность найдешь… Ты же не хочешь оказаться принятым охранкой в момент убийства одаренного?

– Не хочу.

– А может, случится наоборот: сначала организуют тебе вызов, от которого ты не сможешь отказаться, и одержать победу тоже не сможешь, а после убьют тебя на площадке арены. Если ты, конечно, не сможешь совершить невозможное и овладеть необходимым для гарантированной защиты рангом владения стихии, – после паузы добавил полковник. – Точно не хочешь ничего выпить? Последние минуты свободы, с завтрашнего дня у тебя будет слишком много работы, – снова поинтересовался он.

– Спасибо, но воздержусь.

Какой нужен ранг, кстати, пока даже не спрашивал. Зачем расстраиваться лишний раз до начала тренировок?

– Тогда не смею задерживать, – вполне дружелюбно, можно даже сказать по-родственному улыбнулся мне собеседник. Кивнув ему на прощание, я поднялся и направился к выходу.

– Артур Сергеевич! – догнал меня оклик у самой двери. И когда я обернулся, Николаев произнес: – Завтра утром доложите капитану команды о своем нарушении режима, и получите полагающееся дисциплинарное взыскание. Можете быть свободны.

Эпилог

Николаев расположился на широком парапете ограждения гостевой ложи трибун. Привалившись спиной к стене, он отдыхал. И, глядя на имитированное куполом небо, задумчиво покачивал ногой в высоком кавалерийском сапоге.

Вообще мода – явление цикличное. Идет по кругу, то и дело возвращаясь к разным вехам своего существования. Но если для обычных людей цикличность моды выражена шагом в двадцать-тридцать лет, то у более консервативной аристократии шаги определенно длиннее и дальше: мода на современные, но стилизованные под наряды восемнадцатого века мундиры в России уже не первый год.