Баннерет - Мстислав Константинович Коган

плоти на самом низшем из доступных уровней, наделяя себя или существо, которое ты изменяешь, поразительными способностями. Обычно маги к ней прибегали крайне редко. Раз в двадцать, а то и более лет, чтоб вернуть молодость и красоту своему телу. Ритуал довольно опасный, но если не прибегать к нему слишком часто, то негативные последствия будут минимальны. Однако, оное не касается тех, кто имеет возможность практиковать магию крови на постоянной основе. Как говорила моя учительница — кому много дано, с того много и спросится. И как в любой волшбе, тут работает закон равновесия. Чем чаще ты прибегаешь к этой магии, тем больше она влияет на тебя самого. Меняет тебя. Некоторые сказали бы, что уродует. Другие бы напротив заявили, что перестраивает тело в его «наиболее оптимальную конфигурацию».

— В кучку серой слизи? — в один голос поинтересовались мы с Айлин. Вернон оторвался от раненного. С удивлением посмотрел на нас. Покачал головой.

— Форма у неё может быть разная, однако общий смысл вы уловили удивительно точно. Естественно, такое существо перестаёт быть человеком. Оно не получается безмозглым, но начинает мыслить совершенно иначе, чем это делаем мы. Думаю, напоминать о том, что при этом оно становится непредсказуемым и крайне опасным, нужды нету.

Я покачал головой. Айлин снова нервно поёжилась. Если всё так, как говорит Вернон, то противник нам попался и впрямь очень серьёзный. Возможно, даже, в этот раз мы откусили куда больший кусок, чем можем проглотить.

— И как бороться с таким существом? — поинтересовался я.

— Убить обычными средствами его не получится, — пожал плечами Вернон, — У него нет внутренних органов, которые можно было бы поразить. Яд тоже эту тварь не берёт. У неё нет привычной нам кровеносной системы, и она попросту исторгнет из себя поражённые им ткани. Остаётся только…

— Огонь, — продолжила за него Айлин.

— Схватываешь на лету, — кивнул Вернон, — Без источника пищи тварь не сможет регенерировать. Так что если отрезать её от оного, а потом сжечь, то вероятнее всего она попросту умрёт, не найдя сил на восстановление. Вот только прежде к ней нужно подобраться.

— И как это сделать? — поинтересовался я, наблюдая за тем, как ловкие пальцы лекаря откупоривают флакончик с кровоцветом и смачивают им бинт.

— А вот тут я вам ничего сказать не могу, — пожал плечами Вернон, прикладывая импровизированный компресс к ране, — Как у любого одержимого, у каждой такой твари есть свои особенности. По возможности, конечно, с ними лучше не связываться вообще. Ну, а если уж пришлось — действовать надо по обстоятельствам.

— В общем и целом, что мы имеем? — подытожил я.

— Существ, которых создали при помощи магии крови. Точнее даже, не существ, а безвольных кукол, ведь самостоятельно они ни мыслить не существовать не могут. Управляются эти куклы издалека при помощи достаточно мощного ментального контроля. И безропотно исполняют то, что прикажет им их хозяин. Таких тварей по округе вряд-ли будет бегать много. Поскольку даже безмозглое существо оказывает существенную резистенцию, если попытаться взять его под полный ментальный контроль. Да и сомневаюсь, что создавали их в большом количестве. Не больше пяти-восьми особей. Даже такое число требует огромных усилий и немалое количество строительного материала.

— Который горе-творец добывал из похищенных крестьян, — нервно хихикнула Айлин, — Мило.

— Пять-восемь… — задумчиво протянул я, — Одного кто-то повесил в лесу.

— Или он сам повесился, — покачал головой Вернон, — Если трансформация прошла не слишком удачно и часть мозга уцелела, у существа могли сохраниться остатки воли к сопротивлению и некоторые воспоминания о прошлой жизни. Которые в своей совокупности привели к трагическому исходу. Трагическому, для его создателя и хозяина разумеется.

— Троих мы завалили в деревне, — продолжила за меня Айлин, — Не так уж и много их осталось. Думается мне, даже с десятком бойцов мы легко перебьём остаток выводка, а дальше можно будет заглянуть в гости к хозяину. Поздороваться.

— Марта, Вейла, — внезапно крикнул Вернон. На пороге его шатра тут же показались две маркитантки.

— Этого забирайте. Положите его там, подальше от остальных, а нам давайте следующего. Того, с ногой.

Маркитантки подошли к столу, на удивление ловко сняли с него носилки и потащили бойца в свободный угол. Делали они это настолько легко и непринуждённо, что у меня невольно закралась мысль о том, что в первую линию надо было ставить их. А нескольких бойцов из неё, наоборот отправить стирать и кашеварить. Твою мать, да и мне, чтоб поднять такую тушу пришлось бы основательно напрячься, чтоб не обделать штаны от натуги. А они…

Аккуратно положив солдата на землю, они подошли к другому раненному, подхватили его носилки, так же непринуждённо положили их на стол, и сверкнув мне своими обворожительными улыбками вновь скрылись за пологом шатра. В повисшей тишине, нарушаемой лишь тихими стонами раненного, послышалось недовольно-возмущённое фырканье Айлин.

— Ох ёп твою мать, — выругался Вернон аккуратно снимая жгут и разматывая бинты. Рана и впрямь выглядела ужасно. Похоже на бойца свалилась лошадь, сломав ему ногу. Да так, что берцовая кость разорвала мягкие ткани, осколками прорезала кожу и теперь торчала наружу. В воздухе тут же повисла сладковато-приторная вонь крови и пораженного сепсисом мяса.

— Мда… — Вернон нервно прошёлся взад-вперёд, — Остановился возле стола с бойцом, рукой в окровавленной кожаной перчатке нервно почесал себе затылок и затем виновато пожал плечами, бросив, — Это я вылечить, увы, не смогу.

В шатре повисла тяжелая тишина. Лекарь ещё раз нервно прошёлся туда-сюда, остановился возле раненного, наклонился к нему и громко сказал.

— У тебя есть два варианта. Болезненная ампутация и быть калекой до конца жизни. Или быстрая смерть. Выбирай.

Боец не пошевелился. Но его тело тут же пробила мелкая дрожь. На лбу выступили бисеринки пота. Похоже, его уже колотила лихорадка.

— Выбирай, — настойчивее повторил лекарь, наклоняясь к самому лицу бойца. Тот болезненно дёрнулся. Сжал кулаки. И одними губами прошептал: «Добей».

Лекарь равнодушно пожал плечами. Взял со стола «большой» нож и одним ловким, многократно отточенным движением всадил ему лезвие под основание черепа. Раненный дёрнулся, шумно выдохнул и затих. Глаза его закатились.

— Недурно было бы с остальными посоветоваться, прежде чем принимать такие решения, — покачал головой я, — Или хотя-бы со мной, как с командиром отряда.

— В таких вопросах не имеет значения