Сердце Зверя. Том 2. Шар судеб - Вера Камша

Глава 2

Талиг. Оллария

400 год К.С. 20-й день Весенних Молний

1

Когда немыслимо давно Ричард забирал бывшего кансилльера из Багерлее, сломанная ключица не позволила выйти из кареты, и вообще было не до того, чтобы разбираться, что сталось с особняком Штанцлера. После гибели Альдо казалось, что все кончено, Дикон не представлял, не мог представить, что это еще не предел. Страшно лишиться дома и семьи, еще хуже потерять сюзерена и проиграть войну, но понять, что ты любишь шлюху и ведьму… И в тот же миг узнать, что друг, которого ты раз за разом спасаешь, видит в тебе орудие, болвана, с которым можно делать что угодно!..

Ричард смотрел на добротное приземистое строение с заколоченными окнами и временными, как во многих разгромленных особняках, воротами. Казалось невозможным, чтобы Штанцлер вернулся сюда, но слишком много невозможного в последние месяцы становилось жизнью. Чудовищной, как не бывает чудовищна ни одна выдумка.

Над уцелевшей привратницкой вился дымок, и Дикон вспомнил, что дал Эмиасу двенадцать таллов и велел нанять привратника. Штанцлер слышал разговор, но отказаться и не подумал, словно не он попрекал Дикона деньгами Ворона. Лживая гадина, разбившая на исходе Круга наметившийся союз Скал и Ветра. Четыреста лет назад это сделали Спрут и Эрнани, сейчас хватило старого мерзавца и его соучастницы… За это тоже придется отвечать: Штанцлеру – перед Окделлом, Окделлу – перед Кэртианой, вернее не отвечать, а исправлять ошибку Алана.

Юноша окинул взглядом замусоренную площадь и вливающуюся в нее улочку. Тихо, да и кто станет искать убийцу королевы в центре столицы? Погоня, если она уже послана, бросилась в особняк или в казармы северян. Ничего не найдя, чесночники примутся рыскать по предместьям и караулить у ворот Роз, а самые прыткие проскачут по Надорскому тракту до первой деревни и вернутся… Время есть, хотя разбрасываться им и не стоит. Ричард проводил взглядом двоих пожилых горожанок и послал Сону в проулок. Шагом, чтобы не привлекать ненужного внимания. Стук тоже вышел достаточно небрежным, но привратник появился тотчас – молодцеватый, с лихо закрученными усами, он бы сошел за капрала, если б не пустой рукав.

– Чем могу служить монсеньору?

Узнал… Несмотря на платье, ну да кто станет этого калеку расспрашивать!

– Граф Штанцлер дома?

– Полчаса уж как…

Не может быть!.. Вот так сразу взять и найти в огромном городе одного-единственного человека. Подобные случайности и называют предопределением. Повелитель Скал не может бежать, не заплатив по счетам, и… Святой Алан, у Повелителя Скал есть союзник посерьезней Блора с его ребятами. Судьба или, если угодно, Кэртиана приводит своих избранников туда, где они нужнее всего. Она не щадит, она требует. То, что случилось в будуаре Катари, тоже не было случайностью, он пришел именно тогда, когда следовало, чтобы освободиться от опутавшей его лжи и освободить от нее Талиг.

Надсадно заскрипело – привратник, не дожидаясь приказа, распахнул ворота, и Ричард бездумно бросил калеке монетку.

– Благодарствую, монсеньор. Свести на конюшню девчонку-то?

– Нет.

Сона, словно понимая, мотнула гривой. Иссиня-черная переливчатая волна и яркий свет напоминали о Моро и Вороне. Алва чувствовал, что их коням недолго идти рядом, и сожалел об этом. Дикон теперь тоже сожалел, но во Фрамбуа Повелитель Скал и помыслить не мог, что станет таким же одиноким изгнанником со сгоревшей душой, в которой нет места ничему, кроме долга Повелителя и верности сюзерену. Погибшему. Ворону хуже, он положил жизнь на служение ничтожеству, но не потомку Алана его осуждать. Юноша зацепил поводья за луку седла.

– Я скоро вернусь. Если меня или Штанцлера будут спрашивать, ты никого не видел.

– Да, монсеньор.

Слуг в разоренном особняке не водилось, открывать тяжеленные, изуродованные ломом двери пришлось самому.

Позабывшая о коврах полутемная лестница была истоптана чужими сапогами, вровень с порогом стояла лужа, на верхней площадке уныло торчал безголовый рыцарь, не вдохновивший даже мародеров. Бывший кансилльер не врал хотя бы в одном – жить в таком доме невозможно. Дикон брезгливо переступил зеленоватую, дурно пахнущую воду и, придерживая шпагу, начал подниматься. Шаги гулко отдавались в полутьме, выдавая пришельца, но тут уж ничего не поделаешь, а удрать у бывшего кансилльера не выйдет: будь здесь потайной выход, хозяин не стал бы беспокоить привратника. Штанцлер явился полчаса назад, чем он занят? Ищет клад? Или, всего вернее, дневник Каролины Ариго. Тот самый… Что ж, посмотрим, есть ли там маки и лошади… Знать, так уж все!

Лестница кончилась, светлее не стало – заколоченные почти доверху окна пропускали ровно столько света, чтобы не спотыкаться. В пасмурный день здесь совсем темно, но сегодня солнце, и солнце с самого утра… Нужно попасть в промозглый, брошенный дом, только тогда поймешь, как же светло на улице! Этот свет принадлежит тебе, как и весь мир с его дорогами, но сперва дело. Мерзкое дело в ставшем мерзким месте.

Полупустые комнаты перегораживала перевернутая мебель. Слишком тяжелая, чтобы быть украденной. Кое-где валялись вырванные из рам картины, видимо сочтенные мародерами неказистыми, но занавеси и шпалеры исчезли, не говоря об оружии и бронзе. Обивку со стен и ту во многих комнатах ободрали. Особняк словно бы выгрызли изнутри, и он простоял всю зиму нетопленым, чего удивляться сырой промозглости? Юноша брезгливо поморщился при виде распотрошенного дивана, покрытого желтой плесенью, будто овчиной. Что-то треснуло, словно кто-то тоненько и отвратительно хихикнул. Анфилада вильнула, стало суше – тут окна выходили на юг, к тому же привратник отодрал на одном пару досок, а может, они сами отвалились, впустив в бывшую приемную свет.

Покинутый дом, не этот, так другой, может до ночи стать хорошим укрытием… Глупости! Город нужно покинуть засветло, пока выдрессированные Карвалем стражники не закрыли ворота. Дикон ускорил шаг. Если Штанцлер не сбежал, он или в кабинете, или в жилых комнатах на третьем этаже.

Сперва кабинет, он ближе. Дверь прикрыта, но не заперта, совсем как в будуаре Катари. Неужели не прошло и пары часов? Алое на розовом, тиканье часов, равнодушие маков… Он должен был сделать то, что сделал, кровь предательницы смыла с клинка Алана кровь погибшего по ошибке Рамиро. Так решила судьба, так велели Скалы, да и он сам… Сны о кинжале были отзвуками его собственных сомнений, а Катари в платье Марианны ему снилась еще в Сагранне! Не будь Штанцлера с его ложью, все прояснилось бы в первое же лето. Сына Эгмонта заставляли молиться лгунье и не верить человеку, слишком гордому для лжи, но нельзя лгать вечно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});