Ален Делон - Юлия Наумова

— Это опасная операция?

— В какой-то мере все операции опасны, но мадам Дарк она необходима.

По пути домой она сказала:

— Я не буду делать оперцию. Даже не заводи разговор о ней.

Ален ничего не ответил, он размышлял о том, как убедить ее согласиться с доводами врача. Мирей приняла его молчание за признание ее правоты и успокоилась и сменила тему беседы.

— Завтра я заканчиваю съемки. Мне немного грустно, но я получила несколько заманчивых предложений от режиссеров. Хочешь посмотреть вечером сценарии?

— Не планируй съемок на ближайшее время, — твердо посоветовал ей Ален. — Ты займешься своим здоровьем. Я настаиваю на этом и, если ты будешь сопротивляться, то насильно отвезу тебя в больницу.

Мирей подняла на него глаза и резко ответила:

— Свое мнение насчет операции я не изменю.

Они спорили до ночи. Наконец Делон сказал:

— Я не могу без тебя жить и спасу тебя во что бы то ни стало. Даже против твоей воли.

Утром он созвонился с врачом Дарк и спросил у него, насколько серьезно положение его подруги.

— У нее есть только один шанс спастись — сделать операцию на сердце, — ответил тот.

Через две недели Мирей сдалась и легла в больницу. На нее подействовали не столько уговоры Алена и врача, как собственные ощущения. Она чувствовала себя намного хуже, чем думали окружающие.

— Мне страшно, — сказала она Алену, который переселился в больницу и не отходил от нее.

— Ты веришь мне? — поинтересовался он.

— Да.

— У меня есть предчувствие, что все пройдет успешно. А интуиция меня никогла не подводила. Я люблю тебя и буду считать минуты до окончания операции.

В больнице Мирей навещали Антони, Жан Ко и остальные друзья. Они поддерживали ее, и женщина тоже почувствовала уверенность в благополучном исходе операции. Ален стоял в коридоре, когда врач вышел из операционной.

— Все в порядке, — сказал хирург и прошел в комнату отдыха, но большего Делону и не требовалось.

Спустя три дня Мирей перевели в палату, которая была заполнена розами. Ален стоял рядом с ее кроватью и улыбался.

— Ты быстро идешь на поправку, — сообщил он. — Скоро я заберу тебя домой.

У нее из глаз потекли слезы.

— Мое сердце не успевало справиться с чувствами к тебе, — пробормотала она, — но сейчас его вылечили.

— Ты хочешь сказать, что твоя любовь прошла?

Мирей ничего не ответила, но не отрывала от него глаз, пока он рассказывал ей новости и передавал пожелания о скорейщем выздоровлении от ее друзей.

Актриса долго приходила в себя после операции. За это время она очень сблизилась с Антони. Молодой человек поверял ей свои секреты и неизменно находил у нее поддержку и полезный совет. Но вскоре ей захотелось вновь заняться делами парфюмерной компании. Несколько месяцев Ален прятал от нее документы и не позволял ей просматривать их. Наконец Дарк окрепла настолько, что ощутила в себе силы противостоять ему.

— Больше ты не сможешь отстранять меня от ведения дел, — решительно сказала она. — Эта фирма — мое детище, я сжилась с ней. Покажи мне балансы, мне нужно знать итоговые поступления на счета.

Делон нехотя протянул ей папки и произнес:

— Пожалуйста, не работай слишком напряженно. Если ты готова перенести еще одну операцию, то знай, что я не переживу этого вторично.

Их отношения стали гармоничны, а страстную любовь заменило более глубокое чувство.

— Когда ты женишься на Мирей? — поинтересовался у друга Жан Ко.

Недавно он дал интервью журналу “Квик”, в котором настаивал на свадьбе актеров.

— Я поклялся никогда больше не вступать в брак, — ответил Ален.

— Мирей ничем не напоминает Натали. Она спокойная и уравновешенная.

— Не нужно указывать на достоинства моей подруги. Я прекрасно знаю их, недаром мы вместе уже тринадцать лет.

Жан покачал головой, думая, что Ален пытается одержать верх в споре, но в недалеком будущем изменит свое решение о браке, но актер был непреклонен.

Летом 1981 года в семье Роми произошло страшное несчастье — погиб ее любимый сын Давид. Он упал на острые прутья забора и потерял много крови до того момента, как его доставили в больницу. Срочная операция не помогла, и мальчик умер на руках у матери. Роми была вне себя от горя. В клинике рядом с ней находился Жан-Клод Бриали. После разрыва Роми с Аленом она продолжала поддерживать дружеские отношения с Бриали, они играли вместе в театральной постановке, а свадьбу со своим вторым мужем она отмечала в принадлежащем Жан-Клоду ресторане “Оранжерея”. В момент смерти сына Роми перестала осознавать происходящее, ее мозг отказывался смириться с потерей. Жан-Клод был напуган ее поведением: громкие рыдания сменились у женщины глубоким оцепенением.

— Выведите мадам Шнайдер через черный ход, — попросил он врачей. — Я подгоню машину к самой двери и буду ждать вас.

Роми спускалась по лестнице точно в забытьи. Бриали велел ей пригнуться, когда они проезжали сквозь строй любопытных, и она послушалась его. Всю дорогу до дома родителей бывшего мужа Роми молчала.

Жан-Клод позвонил Алену и сообщил о смерти сына Роми.

— Я сейчас же вылетаю к вам, — сказал актер. — Позаботься о ней.

— Не представляю, чем ей можно помочь, — обреченно проговорил Бриали. — Роми в ужасном состоянии. Я боюсь за нее.

— Так не оставляй ее одну ни на минуту! — сорвался на крик Делон. — Что смысла плакать и стенать? Следи за ней!

Он не стал заказывать билет на самолет, ему было совершенно безразлично, каким классом и какой авиакомпанией он доберется до несчастной женщины, важно было одно — скорее преодолеть разделявшее их расстояние.

— Где она? — спросил он заплаканного свекра Роми, открывшего дверь.

— Проходите. Роми в спальне.

Он вошел в комнату, и от него веяло такой уверенностью, что Бриали облегченно вздохнул.

— Милая, — позвал Ален Роми.

Она не спала хотя выпила огромное количество успокаивающих таблеток, а лежала на кровати, неподвижно глядя в потолок. Ален жестом попросил Жан-Клода оставить иходних, и тот покинул комнату.

— Ален, это правда? Или то, о чем все говорят лишь кошмарный сон? — с мольбой обратилась к нему Роми.

Не отвечая ни слова, он обнял женщину и принялся укачивать, словно ребенка, чувствуя, как ее тело сотрясается от рыданий. Три дня он не отходил от нее. Роми не ела, не спала и находилась во власти жесточайшей депрессии. Остальные родственники тоже не могли думать о похоронах Давида, и Ален взял их организацию на себя.

— Все любимые мной люди оставляют меня, — тихим голосом произнесла Роми. — А мой сын, Давид, был счастьем всей моей жизни.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});