Кронштадт - Таллин - Ленинград (Война на Балтике в июле 1941 - августе 1942 годов) - Владимир Трифонов

Спускаюсь вниз и прямо в гальюн. Как-то кажется, что вся жилая палуба стала другой. Более новой, хотя никаких изменений и нет. Даже краска все та же - охра, но от нее я отвык, вот и кажется все по-чудному. Захожу в кубрик. Тоже как-то непривычно. Весь белый-белый. Покрасили. Здороваюсь с ребятами. Раздеваюсь. Спрашиваю - нет ли новых "жильцов" в кубрике. Нет, только Жентычко перебрался на мою койку.

Открываю рундучок - в основном все на месте. Нет только 9-ти пачек "Звездочки" - это минимум 600 рублей, эстонской пасты для чистки бляхи и кое-какой мелочи - ниток, иголок и пр.

Заглядываю в шкаф - большие изменения: в верхней части сделана полочка и на ней кружки, миски, ложки, хлеб. В общем, все наши принадлежности для еды. Шкаф запирается на ключ. Удобно-то удобно, но как мне теперь шинель вешать и другое барахло?

На двери кубрика висит перечень звонковых сигналов тревоги и их характер. Боевая тревога - один короткий и один длинный звонок в течение 30 секунд; учебная тревога - два коротких по 1 сек и один длинный; аварийная тревога - 25-30 коротких звонков; аврал - 15-20 раз поочередных звонков по 3 и 1 сек.

Отдал доктору лечебный листок, а остальное - прод. аттестат, денежный и вещевой - писарю. Писарь посмотрел - написано, что снят с довольствия 25-го, подписано тоже 25-го. Одним словом я выписался 25-го, а сегодня то 26-ое. Я должен был явиться на корабль до 12 ночи 25-го. Где я был 13 часов?

Я объяснил, что ночевал в госпитале. После долгих споров вынужден идти обратно в госпиталь, чтобы там заверили, что я выбыл 26-го.

А кто мне будет это заверять?

Вспомнил, что наш доктор спросил, взял ли я свою лечебную книжку. Узнав, что мне ее не давали, сказал, что сам зайдет при посещении наших в госпитале. Вот это для меня зацепка. Пришел в свой павильон и спросил старшую сестру. Она в 3-м павильоне. Я туда, а ее там нет, но сказали, что свою лечебную книжку я могу получить в медицинской канцелярии, куда отдана и моя история болезни. Нашел я эту канцелярию. Моей лечебной книжки у них нет. Опять в свой павильон. Наконец-то нашел старшую сестру. После долгих поисков лечебную книжку нашли. Попросил старшую сестру заверить, что я вышел от них 26-го. Но она, оказывается, не может. Начальник отделения - тоже. Дело дрянь. 13 часов не был в части - это дезертирство и под трибунал.

Пошел к дежурному врачу. Пока ждал его, прошло порядком времени. Примерно в половине третьего донеслись разрывы снарядов в районе Балтийского завода. Обстрел длился не менее получаса. Корабли, которые там стоят, здорово досаждают немцам. За время ожидания и под гул разрывов пришла идея написать на справке внизу: "Выписан из госпиталя 26 марта". Врачу только свою "закорючку" поставить. Пришел дежурный врач и, не долго думая, поставил свою "закорючку" и сказал, что надо его подпись заверить печатью в администрации. После долгих поисков нашел администрацию. Там только писарь-краснофлотец. Узнав, что мне нужна печать, сразу же её поставил. Уфф!

Вернулся на корабль. Наш писарь посмотрел на приписку на справке, подумал немного ... "Ну ладно".

Время ужинать. Обращаюсь к дежурному командиру-интенданту. Это кто-то новый. Тот велел дежурному по камбузу Сумличко накормить меня. Кок сказал, что если к половине седьмого что останется, то накормит. А я голодный как волк. Набегался сегодня порядком, а утром выпил только 3 стакана чая со 100 г хлеба. Жду половины седьмого. Знаю, что на камбузе всегда должно остаться. Точно. Подхожу, кок раздает добавки, которых у него порядком. Мне налили полторы чумички. Суп с фасолью, горохом и луком. На второе три ложки пшеничной каши. Хлеба нет. Емельянов без начальника снабжения не дает даже взаймы. Вечером, однако, дал граммов 600, а сахара не дал - не охота возиться. Масла получил граммов 30.

Вечером половину хлеба рубанул с кофе(!). Спросил песка взаймы у ребят - молчат.

На корабле произошли большие изменения: присвоили звания всем "совторгфлотовцам". Командир корабля - капитан-лейтенант, старпом - старший лейтенант, механик - две с половиной нашивки, лекарь - полторы и т.д. Прибавились интендант и младший лейтенант. Кем они - никто не знает. Остановились, как в гостинице.

Сегодня выписан из госпиталя главстаршина Кузьмин. А я и не знал, что он лежал рядом. Командира отделения пулеметчиков Соболя перевели, по состоянию здоровья, в боцманскую команду. Получается, что у них служба легче, чем в нашей БЧ. Вместо него временно назначен Путилин.

Ремонт неизвестно когда и кончится. С питанием плохо. Круп нет, и варят все горох да фасоль. Хлеб теперь к нам на машине не возят. Отказались, т.к. воруют. Бондаренко за украденный ящик хлеба получил 10 лет, а Жентычко, Ипполитов, Готин и еще кто-то за соучастие (взяли каждый из этого ящика по буханке) получили по 10 суток "строгача" на гарнизонную гауптвахту.

Обнаружил, что матрас у меня сменили на какой-то горбатый, подушки вовсе нет. Поиски не увенчались успехом. В рундучке лежит одно письмо от папы, пришедшее 24-го. Разбирал его почерк два дня. Он написал его 19 февраля (в мой день рождения), а отправил 27-го. Пишет тоже об учебе, советует поговорить с военкомом, чтобы откомандировали меня в клязьминскую среднюю школу. Примерно в то же время, в начале февраля, я уже говорил с военкомом, писал об этом в письме и папе, и директору спецшколы, но он об этом еще не знал, когда писал мне. Попов передал мне еще одно письмо от папы к военкому, которое они не могли разобрать, т.к. писал он его, наверное, левой рукой.

К 28-му я разобрал и это письмо. Он в нем тоже просит откомандировать меня в школу. Пошел с этим письмом к военкому. У него начфин Чахлов. Военком попросил прочитать письмо вслух(?) Читаю. Военком говорит, что это надо действовать через наркома, и по тому, как он говорит, я чувствую, что он не особенно интересуется письмом и мною, и что ему куда легче отказать мне, чем разговаривать с командованием. Но, услышав, что я с 25-го года, он советует мне подать рапорт об этом командиру. "Но, - говорит, - вряд ли что из этого выйдет. Если мы вас и отпустим, а вдруг вас школа не примет?"

В этом он прав. Как я могу знать, что думает обо мне директор спецшколы. Может, я ему и не нужен. Остается одно - ждать запроса из спецшколы. А когда он будет? И будет ли вообще?

Решаю немного подождать. Может из дома что будет? По расчёту на мои письма скоро должны быть ответы. О рапорте командиру тоже подумал. Буду проситься в клязьминскую школу. Дело тут такого рода - в военморспецшколу меня отпустили бы скорее, чем в клязьминскую, но я знаю, что в клязьминскую школу меня приняли бы скорее. Нужно выбирать что-то одно из двух, а то за двумя зайцами погонишься ... Идти в клязьминскую школу, это значит демобилизоваться. А можно это или нет? Если бы я был уверен, что в спецшколе у меня будет все в порядке, интерес там больший - в училище попаду обязательно. Но все же думаю быть в клязьминской школе, а оттуда как-нибудь и в спецшколу попаду. А если этим временем придет затребование из спецшколы, тогда туда. И мама и папа туда тоже писали.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});