Интеллект в подарок (СИ) - Головнин Вячеслав Владимирович

Короче говоря, оказалось, что этот мальчишка был немой, а применённая мною универсальная магема, исцелила его от этого недуга.

Я был так удивлён, что не сообразил вовремя смыться с места происшествия. Мама мальчишки, молодая совсем женщина, впервые услышав голос своего сына: «мама, мама», схватила меня за руку и, плача от счастья, стала громко меня благодарить, говоря, что я исцелил её сына. Вокруг нас стала собираться толпа, что меня совершенно не устраивало. Пришлось мамашу брать под свой контроль и переключить её внимание с меня на сына. Мы втроём отошли в сторону, мамаша присела на корточки перед сыном и стала с ним общаться, целуя его беспрестанно и глядя по голове. Я сходу, не теряя времени, стер у неё в памяти моё вмешательство и вложил ложное воспоминание, что заговорил мальчик после её удара. Люди вокруг потихоньку рассосались, и я незаметно отошёл от них и пошёл дальше своей дорогой.

* * *

Я уже думал, что все обошлось, но ошибся. За мной увязалась девчонка, лет 15-ти, одетая в простое ситцевое платьишко и сандалии на босу ногу. Её волосы были коротко подстрижены, как у мальчишки. Она шла за мной, не приближаясь ко мне, но и не отставая. Сначала я думал, что она случайный попутчик, но пару раз неожиданно изменив маршрут движения, я понял, что она преследует меня. Я остановился и стал её поджидать. Девчонка подошла ближе и остановилась в пяти метрах от меня, настороженно глядя на меня.

— Привет, — сказал я, — меня зовут Василий, а тебя?

— Вера, — ответила она, продолжая смотреть на меня испытывающе, словно в чём-то подозревая меня, но, не веря в это до конца.

— Расскажи, зачем ты идёшь за мной и что ты хочешь? Кстати, ты кушать хочешь?

— Она энергично закивала головой.

Я вытащил из авоськи кулёк с продуктами, достал круг ливерной колбасы, потом посмотрел на неё и сказал:

— У тебя руки чистые?

Вера тут же спрятала руки за спину и сказала:

— Да.

— Покажи.

Она помотала головой.

— Ну, не бойся, просто протяни мне руки, я на них дуну, и они станут чистыми.

Вера недоверчиво посмотрела на меня и спросила:

— Так значит, вы на самом деле волшебник?

— Вот с чего ты это взяла?

— Я видела, как ты, … как вы, поправилась она, исцелили этого немого мальчика. Я давно их знаю, и мальчика и маму его. Они часто тут бывают.

— А ты чего на рынке делаешь? — спросил я её, протягивая ей колбасу.

Я подумал, что стерилизации нужно подвергнуть всю поверхность её тела, а не только руки, что и сделал. Достал каравай хлеба и отломил половину, тоже передавая девчонке. Она схватила его другой рукой и теперь стояла, держа в одной руке хлеб, в другой круг колбасы и прижимая их к груди. Она громко сглотнула слюну, но есть не стала, хотя было видно, что она голодна.

— Мы здесь приворовываем немножко, — честно ответила она.

— Ты беспризорница или из детдома? — спросил я её.

— Из детдома.

— В гости ко мне пойдёшь?

— А ты меня лапать не будешь?

— Не буду, — сказал я.

— Честное слово?

— Честное слово.

— Тогда пойду. Можно я чуть-чуть поем? Очень кушать хочется.

Я кивнул и достав из кармана раскладной ножик, протянул ей:

— Держи ножик, не ешь со шкуркой, сними её.

Я оторвал от обёрточной бумаги, в которую мне на рынке завернули продукты, большой кусок и сказал:

— Остальное заверни в бумагу, а то люди подумают, ты месяц не ела, как Маугли только что из джунглей вылезла.

Мы пошли, девчонка держалась рядом.

— А кто такой Маугли и что такое джунгли?

— Вас что, в детдоме не только не кормят, но и не учат ничему? Школа у вас там есть?

— Есть, я в прошлом месяце экзамены за седьмой класс сдала. Вот 18-го августа мне 15 лет исполнится и меня на работу отправят.

— Ты сколько лет в детдоме живёшь?

— Пять. Я в третий класс пошла, когда туда попала.

— А родители твои где?

— Я не знаю, были ли они у меня когда-нибудь, меня бабушка воспитывала, а потом она умерла, и меня отдали в детдом.

— Подожди до дому, не ешь больше на ходу, потерпи немного. Сейчас извозчика возьмём.

Мы вышли на оживлённую улицу, по которой ходили автобусы и трамваи. Тут нам повезло, нас обогнала пролётка и остановилась. С неё сошла парочка и пошла своей дорогой, а я спросил:

— Э … голубчик, на улицу Бережки отвезёшь?

— А что же не отвезти, отвезу, коли цену дашь.

— Дам, — ответил я, придерживая Веру и помогая ей сесть в коляску. Сел и сам.

— Трогай, — сказал я.

— Так, куды ехать-то?

— К Бородинскому мосту, — ответил я, — знаешь, где это? Пока езжай прямо, — скомандовал я, понимая, что, либо "ванька" в Москве новичок, либо просто не знает этого района. Пришлось взять руководство на себя. Однако, лошадка бежала резво и через двадцать минут мы были на месте.

Дома, я отвёл Веру в баню и заставил её помыться. Сначала зашёл сам и согрел бак с водой, потратив на это немного магической энергии. Уходя, нагрел воздух в моечном отделении. Мыло и вода там оставались еще с вчера. Выйдя из бани, соврал Вере, что баню сегодня с утра подтопили, поэтому вода тёплая. Потом запустил туда Веру, со словами:

— Заходи, запирайся изнутри и помойся, как следует. Мыло в моечном отделении на окошке лежит.

Вскоре мы с Верой сидели на летней кухне, и пили чай с колбасой, хлебом и окороком. За чаем, Вера рассказывала о своей жизни в детдоме:

— У нас очень хороший детдом — по пятницам в баню водят, подстригают, одевают и обувают по сезону. У каждого есть отдельная кровать, матрас и даже постельное белье. И шефы у нас хорошие. Завод «Авиаприбор». Вот последний раз на 1 мая приезжали и старших ребят с собой на демонстрацию брали. Я тоже ходила. И работать я туда пойду, мне общежитие обещают дать. Кормят тоже регулярно. Другой разговор, что старшие ребята у младших еду отбирают и заставляют на рынке воровать. А кто не ворует, того бьют. Девочек могут и изнасиловать. Меня тоже пытались, но я не далась, я сильная и дерусь хорошо.

Вера согнула руку в локте и разрешила мне пощупать её бицепс:

— Смотри, какая я сильная.

— Да, ну и порядки же там у вас. А воспитатели куда смотрят?

— А у воспитателей зарплата маленькая, а им свои семьи кормить нужно. Поэтому они воруют у нас, а мы воруем на рынке и добычу приносим в детдом. Так и живём.

Тут, Вера, видимо вспомнив что-то, спросила у меня:

— Василий, скажи, а ты взаправдашний волшебник?

Она при этом была такая уморительная, что я с трудом сдержался от смеха.

— Ну, ты что, Вера? Маленькая что ли? Ты же знаешь, волшебников не бывает.

— Бывают только маги, но и тех очень мало, — добавил я про себя.

Вера продолжала смотреть на меня, но в её глазах медленно таяла надежда на чудо. Смотреть на это было больно, и у меня сжалось сердце, это все-равно, как у ребёнка игрушку отнять.

Неожиданно над нашими головами прогремел гром. Мы сидели на летней кухне и выскочили из неё во двор, чтобы увидеть буйство стихии. Все небо было затянуто грозовыми тучами. Вот прямо перед нами, почти над нашими головами небо раскололось, выпуская из своих недр молнию, похожую на сверкающее перевёрнутое дерево и упирающееся своей вершиной в берег реки напротив нашего участка. Вслед за молнией раздался жуткий грохот. Вера взвизгнула и спряталась за моей спиной, обняв меня сзади.

И в это же время вернулась Даша. Не успела она закрыть за собой ворота, как разверзлись хляби небесные. На нас хлынул ливень, как из ведра. И хотя мы стояли в десяти метрах от входа в мою половину дома, все, в том числе и Даша прибежали туда уже мокрые с головы до ног.

— Это кто, — спросила меня Даша, показывая на Веру.

— Знакомься, Даша, это Вера, воспитанница детского дома номер …, — тут я прервался, поворачиваясь к Вере с немым вопросом.

— Девять, — ответила Вера.

— Девять, — повторил я, поворачиваясь к Даше.

— Вера, — продолжил я их представление друг другу, — познакомься, это Дарья Михайловна, хозяйка этого дома. Я снимаю у неё эту половину до 1 сентября.