Романы Романовых - Михаил Пазин

У него были ровные отношения с наследником Павлом Петровичем и его женой Марией Федоровной; он играл с внуками императрицы Александром и Константином, в общем, для всех был милейшим человеком. Ланской много читал, чтобы еще больше понравиться Екатерине, и ему это удалось.

Так бы и продолжалась эта безмятежная любовь стареющей императрицы и молодого кавалергарда, если бы в 1784 году Ланской серьезно и опасно не заболел. Говорили, что он подорвал свое здоровье тем, что для поднятия потенции принимал возбуждающие средства. Эта версия заслуживает самого пристального внимания. Стать фаворитами императрицы желали многие мужчины. Зная ее ненасытный любовный характер, они часто пользовались возбуждающими средствами. В то время отличным средством для повышения потенции считалась шпанская мушка (аналог современной «Виагры»). Пик потребления шпанской мушки пришелся на «галантный» XVIII век. Все французские короли (мы уже писали об этом) просто обойтись не могли в своих любовных утехах без этого снадобья. Шпанская мушка одинаково действует на представителей обоих полов, и самой горячей поклонницей этого средства была Екатерина II. Естественно, чтобы понравиться своей любовнице еще больше, это средство принимал и Ланской. Возможно, он переусердствовал в приеме этого зелья. Научное название шпанской мушки – «стимулятор кантаридес», источником активного вещества в котором являются истолченные в порошок жучки особого вида. Однако чрезмерное увлечение шпанской мушкой чревато болезнями мочеполовой и нервной системы, нарушением функции почек. Шпанскую мушку рекомендуется принимать не более 4–6 раз в месяц, а Ланской, надо полагать, делал это чаще. По некоторым сведениям, он два года «просидел» на этом препарате, за что и поплатился жизнью.

Екатерина ни на час не покидала больного, почти перестала есть, забросила все дела и ухаживала ним, как мать, боявшаяся потерять единственного сына. В те дни она писала: «Злокачественная горячка в соединении с жабой (грудная жаба – астма) свела его в могилу в пять суток». Когда 25 июня 1784 года Ланской умер, императрица окончательно потеряла самообладание, рыдала и причитала, как деревенская баба, а затем впала в жестокую депрессию. Она уединилась в своих комнатах и никого не хотела принимать, кроме сестры Ланского Елизаветы, очень похожей на своего брата. В результате нервного потрясения Екатерина сама заболела и не могла ни часу провести без рыданий. Ее горе было безмерно. После похорон она писала барону Гримму: «Когда я начинала это письмо, я была счастлива, и мне было весело, и дни мои проходили так быстро, что я не знала, куда они деваются. Теперь уже не то: я погружена в глубокую скорбь, моего счастья не стало. Я думала, что сама не переживу невознаградимой потери моего лучшего друга, постигшей меня неделю назад. Я надеялась, что он будет опорой моей старости: он усердно трудился над своим образованием, делал успехи, усвоил мои вкусы. Это был юноша, которого я воспитывала, признательный, с мягкой душой, честный, разделяющий мои огорчения, когда они случались, и радовавшийся моим радостям. Словом, я имею несчастье писать вам, рыдая… Не знаю, что будет со мной; знаю только, что никогда в жизни я не была так несчастна, как с тех пор, как мой лучший и дорогой друг покинул меня…»

Видя состояние Екатерины, перепуганный канцлер Безбородко срочно вызвал в Петербург Федора Орлова (Григорий Орлов к тому времени уже умер) и Потемкина. Они утешали императрицу как могли. В письме к тому же Гримму Екатерина писала: «Через неделю после того, как я написала мое июльское письмо, ко мне приехал граф Федор Орлов и князь Потемкин. До этой минуты я не могла выносить человеческого лица. Оба они взялись за дело умеючи. Они начали с того, что принялись выть заодно со мною; тогда я почувствовала, что мне с ними по себе, но до конца еще слишком далеко…» Императрица тяжело переживала кончину Ланского и еще долго не могла оправиться от постигшего ее несчастья. Она ежедневно ходила на могилу Сашеньки и просиживала там долгие часы, вспоминая о радостях, которые ей дарил покойный.

Со смертью Ланского связана одна гнусная история. Умирая, он попросил похоронить себя в одном из романтических уголков Царскосельского парка, чтобы быть поближе к своей возлюбленной. Его просьба была выполнена. Но вскоре потрясенные служители парка обнаружили могилу разрытой, а вынутое из земли тело изуродованным! Кроме того, на мраморной урне обнаружились оскорбительные надписи в адрес Ланского, порочившие его память. Кто это сделал, дознаться так и не удалось, ведь он за всю свою короткую жизнь никому никогда не сделал ничего дурного! На момент смерти ему было всего 26 лет. После этого происшествия его похоронили уже не на открытом месте, а в близлежащей церкви Св. Софии, а потом устроили и специальную усыпальницу-мавзолей. Больше его прах никто не тревожил.

Екатерина II всю жизнь заботилась о братьях и сестрах Ланского – дала им приличное образование и удачно женила. Александр Ланской был фаворитом Екатерины в течение четырех лет, не вмешивался в политику, отказывался от чинов и орденов, вел скромный образ жизни, хотя императрица и вынудила его принять графский титул и огромные поместья с десятками тысяч крепостных крестьян. Екатерина II якобы даже хотела выйти за Ланского замуж и объявила об этом Панину с Потемкиным. По легенде, именно из-за этого он по приказу Светлейшего был отравлен. Однако это всего лишь легенда – Потемкин в таких мерзостях замечен не был; он предпочитал или открытую войну, или интриги, но никак не убийство. Да и зачем ему было убивать безвредного юношу, который политики боялся как огня? Так что все это выдумки досужих царедворцев. А мальчика жаль, нет сомнения в том, что Екатерина на старости лет в него действительно влюбилась. Поздняя любовь – это не шутка…

«Дрожи Кавказ – идет Ермолов!» – кажется, так сказал великий поэт. Нет, не о нем в нашем повествовании пойдет речь, а о его однофамильце – Александре Петровиче Ермолове, ходившем в екатерининских фаворитах с 1785 по 1786 год. И никто от его вида не дрожал, потому что не боялся. Впрочем, все по порядку.

Потрясенная до глубины души гибелью Ланского, а еще больше тем, что случилось с его телом, Екатерина II почти год пребывала в апатии, предавшись несвойственной ей меланхолии и тоске. Но постепенно натура взяла свое, и благодаря стараниям друзей, а более всего Потемкина, царица успокоилась. Незаменимый Потемкин знал, что требовалось Екатерине, – новый друг «для телесной нужды», как любил говорить Иван Грозный. Он специально устроил праздник, чтобы представить ей блестящего молодого офицера Александра Ермолова, который был сыном надворного советника. Праздник удался вполне – Ермолов вскоре переехал в давно пустовавшие комнаты фаворитов и получил чин императорского флигель-адъютанта. Екатерина строго охраняла нравственность своих фаворитов – заметив как-то раз, что фрейлина Эльмит кокетничает с Ермоловым и явно оказывает ему знаки внимания, она приказала выпороть нахалку в присутствии других «фройляйн» и с позором отправила домой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});