Сталин. На вершине власти - Юрий Емельянов

Возвращаясь днем с дачи в Москву, 16 октября Сталин стал свидетелем мародерства. Рыбин вспоминал: «Сталин видел, как люди тащили мешки с мукой, вязанки колбасы, окорока, ящики макарон и лапши. Не выдержав, он велел остановиться. Вокруг быстро собралась толпа. Некоторые начали хлопать, а смелые спрашивали: «Когда же, товарищ Сталин, остановим врага?» «Придет время – прогоним», – твердо сказал он и никого не упрекнул в растаскивании государственного добра. А в Кремле немедленно созвал совещание, спросил: «Кто допустил в городе беспорядок?» 16 октября, вопреки первоначальному решению, Сталин не уехал из Москвы.

Между тем слухи о приближении немецких войск и решении правительства покинуть Москву быстро распространились по столице. Микоян вспоминал, что на другой день после решения об эвакуации правительства он Прибыл на завод имени Сталина (ныне завод имени Лихачева) и «увидел около заводских ворот 5-6 тысяч рабочих. Похоже, идет неорганизованный митинг… Тут рабочие узнали меня, и отовсюду посыпались вопросы: что происходит в Москве, почему правительство удрало, почему секретарь комитета комсомола тоже удрал?… Я выслушал спокойно, потом сказал: «Товарищи, зачем возмущаться? Война идет! Всякое может быть. Кто вам сказал, что правительство убежало из Москвы? Это – провокационные слухи, правительство не убежало. Кому надо быть в Москве, находится в Москве, Сталин в Москве, Молотов тоже и все те люди, которым необходимо быть здесь… Сейчас от вас требуется полное спокойствие, подчинение распоряжениям власти, которые вытекают из военной обстановки…» Постепенно рабочие успокоились и стали расходиться.

Однако в других частях Москвы слухи породили беспорядочное бегство административных работников различного уровня, сожжение архивной документации, грабежи брошенных магазинов. Позже военная комендатура подготовила справку, в которой сообщалось, что «по неполным данным, из 438 предприятий, учреждений и организаций сбежало 779 руководящих работников…За время с 16 по 18 октября сего года бежавшими работниками было похищено наличными деньгами 1 484 000 рублей, разбазарено ценностей и имущества на сумму 1 051 00 рублей и угнано 100 легковых и грузовых машин. В докладной записке отдела пропаганды и агитации Первомайского райкома партии в МГК ВКП(б) сообщалось о том, что «в особо напряженные дни 15, 16, 17, 18 октября, когда у магазинов скапливались большие очереди, распространялись всевозможные лживые и провокационные слухи, проявлялись антисемитские настроения». В пример приводились и слухи о борьбе за власть между Сталиным и Молотовым, о том, что Сталин решил дать за Москву бой, а потому неизбежны бомбежки. Некто, одетый в форму красноармейца, убеждал людей не покидать Москву, так как «Гитлер несет порядок и хорошую жизнь».

По сведениям оргинструкторского отдела МГК ВКП(б), 16—17 октября более 1000 членов и кандидатов в члены партии уничтожили свои партийные билеты и кандидатские карточки. Чтобы пресечь паникерские настроения, 17 октября по поручению Сталина по московской городской сети выступил А.С. Щербаков, который заявил: «За Москву будем драться упорно, ожесточенно, до последней капли крови… Каждый из вас, на каком бы посту он ни стоял, какую бы работу ни выполнял, пусть будет бойцом армии, отстаивающей Москву от фашистских захватчиков».

И все же панические настроения и беспорядки в Москве не прекратились. 18 октября бегство начальства из Москвы вызвало возмущение рядовых москвичей. Огромная толпа народа перегородила шоссе Энтузиастов и не выпускала машины из столицы. Когда председатель Моссовета В.П. Пронин подъехал к шоссе, он увидел «две-три тысячи народу, несколько машин в кювете, шум, крик: «Бросили Москву! Дезертиры!» Тогда Пронин встал на подножку машины и стал говорить о том, что «власть-то в Москве остается, организуется оборона Москвы». Однако ему не верили. Тогда он показал свое удостоверение председателя Моссовета и стал убеждать, что он остается в Москве.

Панические настроения и слухи о том, что «нас бросили», исчезали лишь в том случае, когда москвичи воочию убеждались, что представители власти и сам Сталин остаются в Москве. Пока люди верили в Сталина в его способность управлять страной, в его готовность быть вместе с народом, в столице сохранялся порядок. Хаос в Москве мог бы вызвать цепную реакцию распада всей страны. Видимо, эти обстоятельства сыграли главную роль в решении Сталина остаться в Москве. А. Рыбин утверждал, что в эти дни Сталин сказал своему личному водителю А. Кривченкову: «Остаюсь с русским народом в Москве. Пока я в Москве, враг не пройдет. Пройдут только через мой труп». В эти дни Сталин принял жесткие меры по наведению порядка в столице.

19 октября Сталин подписал постановление ГКО о введении с 20 октября в Москве и прилегающих к городу районах осадного положения. «Всякое уличное движение как отдельных лиц, так и транспорта с 12 часов ночи до 5 часов утра» было воспрещено. Для обеспечения порядка в распоряжение коменданта Москвы генерал-майора Синилова были предоставлены войска внутренней охраны НКВД, милиция и добровольческие рабочие отряды. Отдельный пункт гласил: «Нарушителей порядка немедля привлекать к ответственности с передачей суду военного трибунала, а провокаторов, шпионов и прочих агентов врага, призывающих к нарушению порядка, расстреливать на месте». Как сообщалось в справке военной комендатуры, за два месяца действия этого постановления на месте было расстреляно 16 человек, из них 11 – за попытки обезоружить патрули, 1 – «за распространение контрреволюционных листовок», 2 – «за измену Родине и дезертирство», 2 – «за контрреволюционную агитацию, распространение ложных слухов пораженческого характера». В справке сообщалось, что 357 человек было «расстреляно по приговору военного трибунала… Большинство осужденных к высшей мере наказания являются дезертиры, шпионы, мародеры, контрреволюционеры и изменники Родины… Осуждено к тюремному заключению на разные сроки 4741 человек».

Беспорядки в столице были пресечены суровыми мерами. Москва, превращенная в военный лагерь, готовилась отразить наступление немцев. Тем временем 23 октября вышли из окружения войска Брянского фронта, которые заняли оборону у Тулы и сорвали попытку армии Гудериана захватить этот город и двинуться в обход Москвы. Василевский писал: «Итоги октябрьских событий были очень тяжелы для нас. Армия понесла серьезные потери. Враг продвинулся почти на 250 км… Однако достичь целей, поставленных планом «Тайфун», противнику не удалось… Группа армий «Центр» была вынуждена временно прекратить наступление…»

Тяжелые поражения, понесенные советскими войсками в июне-октябре 1941 года, вызвали потрясение у советского народа, ожидавшего быстрого разгрома агрессора. Хотя эти события до сих пор дают повод для горестных размышлений и выяснения вины тех или иных руководителей или военачальников за поражения 1941 года, следует помнить, что в этот самый трагичный для нашей страны период Великой Отечественной войны германскому командованию не удалось выполнить намеченные им планы. Мужественная многодневная оборона Киева, Одессы, Брестской крепости, упорное Смоленское сражение, оборонительные бои в районе Лиепаи, на Лужском рубеже под Ленинградом, в районе Мурманска, начало: героической обороны Ленинграда и Севастополя стали важными вехами кампании 1941 года.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});