Адептус Механикус: Омнибус - Грэм Макнилл

Большая часть его товарищей вместе с Гарнетом и Хомульком закончила смену и отправилась в бары и таверны праздновать. Райнхарт одарил каждого серебряным флорином и улыбкой.

— Отлично поработали сегодня! Выпейте за победу за мой счет, парни. Слыхал что-нибудь? — спросил он у Стефана.

— Ничего, — ответил Стефан.

Ничего.

В маленькой квартирке было холодно, но Стефан не хотел зажигать обогреватель. Жилище было таким маленьким, но без нее оно стало просто огромным. Уведомление — пластинка с сообщением в пакете из фольги — опять находилось на пластековом столике в общей комнате, видимо походя поднятое и положенное на место Калли, рядом со стопкой немытых чашек и половинкой полбового батона, уже голубого от плесени.

Ничего. Она ушла уже несколько дней назад, а он даже не знал ни где она, никогда он увидит ее снова, ни жива ли она вообще. Стефан думал о ней: о ее улыбке, о звуке ее голоса, о переливе ее коротких светлых волос, о запахе ее тела, о вкусе ее губ, о спокойствии ее прикосновений, о маленьком золотом колесике.

Усталый и дрожащий, он опустился на колени перед домашним алтарем, осенил себя знамением двуглавого орла и с почтением поднял глаза на хрупкий бронзовый символ. Букетик цветов в бутылочке завял.

Стефан начал молиться Богу-Императору, прося о спасении, прося дать сил, прося за Калли, где бы она ни была.

Снаружи в коридоре гуляки принялись орать и петь, стучать в двери, мешая ему сосредоточиться на молитве.

Он в ярости вскочил и замолотил кулаками изнутри в запертую дверь:

— Заткнитесь! Заткнитесь, ублюдки! Оставьте меня в покое!

Но из-за громкого шума его никто не услышал.

В Аналитике было почти тихо, слышалось лишь гудение работающих систем и жужжание когитаторов. Несмотря на празднества снаружи и позволение магоса, большинство из девятисот адептов и логисов добровольно остались на своих рабочих местах.

Адепт Файст пометил последний из переданных ему в качестве образцов пикт-блоков как «не поддающийся расшифровке» и сбросил его. Голова гудела, полная картинок, за возможность забыть которые он отдал бы несколько своих высококлассных модификаций.

Манипулятор мягко коснулся его рукава. Файст поднял голову.

— Магос?

Иган улыбался ему, глядя сверху вниз.

— Порицание: что я вам сказал, адепт? — доброжелательно поинтересовался он.

— Время от времени делать перерыв, магос?

Иган кивнул.

— Согласие. Ваш клубок ноосферы загружен под завязку. Я боюсь за кору вашего мозга, Файст. Прогуляйтесь, если не ради вашего, то хотя бы ради моего спасения. Предложение: почему бы вам не уступить и не позволить другому занять ваше место? Идите на улицу и полюбуйтесь церемонией. Или хотя бы посмотрите ее отсюда.

Файст кивнул.

— Вот и хорошо, — произнес Иган и повернулся, собираясь уйти.

— Магос? — окликнул его Файст.

— Да, Файст?

— Мое предложение рассмотрено, магос?

— Пока нет, Файст. Я выгрузил запрос напрямую адепту сеньорус и экзекутору-фециалу, попросив их дать свои комментарии. В ответ я пока ничего не получил. Вероятно, сейчас они очень заняты.

Файст усмехнулся:

— Это логичное предположение, магос.

— Даже если они согласятся, адепт, процесс может потребовать времени. Нужно будет получить разрешения и кодовые права. Доступ к секвестированным материалам закрыт не без оснований.

— Конечно.

Иган кивнул, его механодендриты извивались, словно мантия из змей.

— Если мы получим разрешение, я назначу на это вас в качестве руководителя группы. Для вас это будет повышением, полагаю.

— Я рад, магос.

— Вы это заслужили. Шаг на пути к модификации магоса. Ваш усердный труд и проницательность должны быть вознаграждены. А теперь отдохните, пожалуйста. Хотя бы минуту.

Файст повернулся к своему гололиту. Его пальцы затанцевали, гаптически закрывая рабочие досье и сдвигая их на боковые поля. Он подключился к прямой передаче государственного пикт-канала. На всю его ноосферу распустилось трехмерное изображение: Марсово поле в прямом эфире, возбужденные миллионы, поющие, ликующие. Смена точки обзора: знамена, развевающиеся над рядами имперских гвардейцев. Смена точки обзора: темная шеренга титанов — титанов Легио Инвикта, выстроившихся, словно бронированная стена, слишком высокая для восприятия через ограниченное поле зрения пикта — лишь ноги, похожие на стволы гигантских деревьев; с невидимых для камеры орудийных конечностей свисают военные флаги: обозначения типов, триумфальные знамена, вымпелы с числом побед. Смена точки обзора: прелат экуменик — за своей возвышенной механической кафедрой, с распростертыми руками поющий псалом призыва; позади него — хор из тысячи клириков. Смена точки обзора: лорд-губернатор Алеутон, окруженный лейб-гвардейцами с высокими плюмажами, рядом с адептом сеньорус собирается поприветствовать прибывших.

— Аудио, — произнес Файст.

Хлынули звуки. Оглушительный шум возбужденной толпы, рев горнов Кузницы, колокола, готовые лопнуть от звона, голоса, множество голосов, огромное множество нарастающих голосов.

— Приглушить звук, — произнес Файст и двинул пальцем. Смена точки обзора: ракурс, нацеленный на огромный модуль, затмивший небо. Десантный корабль, шипастый и бронированный, скользнул в фокус изображения на ослепительных струях обратной тяги. — Показать, — приказал Файст.

Корабль сел в центре открытого поля, подрагивая на гидравлических опорах. Церемониальный ковер сбило низовым потоком воздуха, и гвардейцы, пригнув головы, бросились расправлять его обратно. На борту массивного корабля красовалась эмблема Легио Инвикта. Ждущая толпа взорвалась восторженными криками и свистом.

Боковой люк десантного корабля с лязгом распахнулся. Лепестки цветов и конфетти наполняли воздух, похожие на снежную метель или помехи на плохом пикт-канале.

Неторопливо и величественно, бок о бок, появились амниотические раки лорда Геархарта и первого принцепса Бормана в сопровождении десятков адептов и скитариев. Адепты Легио Инвикта в дамастовых мантиях вели вертикально стоящие раки при помощи механодендритов и жезлов-манипуляторов. Скитарии — напоминание о прошлых, более жестоких временах — угрожающие зверюги, исполосованные рубцами. Их доспехи были созданы ради неприкрытой угрозы. Их гены были селекционированы ради мышечной массы. Мускулистые руки блестели в неровном свете. Тяжелые сапоги глухо топали в унисон. Оружейные конечности одновременно взметнулись вверх, салютуя. Плюмажи из перьев, украшения из слоновой кости, накидки из леопардовых шкур, модифицированные клыки. Скитарии взревели, задрав головы к небу, словно стая хищников. Грозностью и зверским видом они бы могли поспорить даже с Космическими Волками.

Файст передернул плечами. Скитарии грохнули кулаками в нагрудники и заревели снова. «Варвары, — подумал Файст. — Так непохожие на нас самих. Как мы могли родиться из одного материала? Они словно другой расы».

Очередной рев — настолько оглушительный, что аудио-регуляторы на канале Файста автоматически среагировали и убавили звук.

Файст переключил вид обратно на Геархарта и Бормана. Их амниотические раки скользили вперед на суспензорных опорах, ведомые стайкой адептов. Оба они были обнажены, являя сочетание великолепной плоти и бионики, величественно плывя в своих информационно-жидкостных мирах, словно два бога. Их предплечья и кисти, голени и ступни охватывало густое переплетение штекерных проводов, соединяющихся с внутренней поверхностью рак. Амниотическая жидкость была нежно-розовой от крови. Из глаз и кожи головы змеились магистральные кабели и имплантаты, извиваясь и подрагивая в вязкой жидкости. Тело Геархарта было бионическим на шестьдесят процентов, Бормана — на сорок два. Файст залюбовался сложностью работы, мастерством, сделавшим из них монстров.

Ибо монстрами они, несомненно, и были.

Обе раки из бронестекла были усеяны амниотическими штекерами, готовыми к работе. Разъемы в головах могучих махин ждали их включения. Ждали мучительно, бездыханно.

Геархарт открыл рот.

— Аудио выше, — приказал Файст.

— Лорд-губернатор Империалис Поул Элик Алеутон, адепт сеньорус Механици Соломан Имануал! — Глубокий голос из аугмиттеров Геархарта напоминал плутонический рокот умирающего солнца. — Легио Инвикта приветствует вас!

Алеутон поклонился и сплел пальцы в знамение Механикус. Имануал также поклонился и осенил себя знамением аквилы.

Геархарт издал одобрительное ворчание.

— Знайте же теперь, — пророкотал он, — что Легио Инвикта здесь! Знайте же теперь, что Легио Инвикта пойдет по Оресту!

>

На шоссе Фиделис, ведущее из субулья Гинекс на юго-запад, с ржавого неба тек дождь, похожий на слюну. Субулей за спиной походил на масляно-черный скелет из балок и дерриков, шпилей и штабелей. Они все еще шли через прилегающие к субулью районы перерабатывающих предприятий и вспомогательных хранилищ, что окружали Гинекс, запущенные дальние пригороды и заводы-спутники. Слева от шоссе горели обогатительные заводы, наполняя воздух горячим нефтехимическим смрадом, от которого резало глаза и першило в горле. Справа гигантскими железными ведрами возвышались громоздкие плавильни и горнорудные фабрики. Огонь с очистительных заводов отражался в дождевой воде, заполнившей воронки и дыры в дорожном покрытии. Где-то на юге повалило ветряные дамбы, и из Астроблемы летел песок, засыпая дорогу и занося канавы словно цветным снегом.