Призрак гнева - Нелла Тихомир

На улице было светло. Бран постоял, вдыхая холодный воздух. Он и вправду ощущал себя больным. В голове мутилось, изнутри он был натянут, как струна: лишь дерни — и порвется. Сердце больно ударяло о ребра.

Ступив два шага, Бран осел в сугроб. Закрыл глаза руками. Попытался унять свою внутреннюю дрожь, но она не отпускала. Подкатила к горлу, и с губ сорвался стон. Глаза наполнила кипящая вода. Он снова застонал, корчась, как от боли, и упал лицом в сугроб. Пальцы судорожно сжались. Слезы хлынули из глаз.

Он рыдал, теряя сознание, зубами вцепившись в руку. Рыдал до исступления, до черноты в глазах, до воя. До того, что перестал чувствовать себя. Рыдал — и не мог остановиться. Ничего не слышал, лишь шум крови, ничего не видел, только темноту. Даже когда чья-то рука принялась теребить его за плечо, он не сразу среагировал.

— Ты чего?! — вскрикнул знакомый голос. — Ты чего?! Эй, ты чего?!!

Бран поднял голову. На него смотрел Грани.

— Ты чего? — спросил он. — Чего?! Что… она…

Бран попытался ответить, но только коротко и глухо застонал.

— Что?! Говори же!! — Грани встряхнул его за плечи. Зубы Брана клацнули.

— Нет, — хрипло выдавил Бран. — Нет, она… очнулась, просто… просто я… о-ох…

Он снова затрясся, замычал, хрустя зубами, пытаясь загнать рыдания вовнутрь, но не удалось. Он заревел, как пятилетний. Точно сломанная кукла, начал валиться вперед. Грани схватил его и обнял.

— Ничего, — сказал он. — Ничего. Бывает, плачь. Плачь. Это бывает.

Хлопнула дверь, раздались голоса, острый хруст снега… Шаги остановились подле них, и Бьорн Харалдсон промолвил:

— Чего это он? Улла же вроде не того…

— Отстань, — одернул Грани. Бран заслонил лицо и отодвинулся. Несколько раз вздохнул. Слезы кончились, словно иссяк источник. Он ощутил себя пустым и легким. Убрав руки, увидел Бьорна Харалдсона, Эйвинда и еще двоих. Рядом сидел Грани, бледный, будто полотно, с резко проступившими на щеках веснушками.

— Уже все? — тихо спросил Грани. Бран кивнул.

— Идем, — Грани встал со снега. Бран тоже встал, неловко, как больной. Пошел за Грани, стараясь не глядеть по сторонам.

— Вон как, — пробормотал Харалдсон. Эйвинд промолчал. Все вместе они вошли в соседний дом.

Бран оставался там до тех пор, покуда Хелге не разрешила ему вернуться.

Глава 3

Он проснулся только через сутки.

Открыв глаза, нашел себя лежащим возле Уллы. Она, кажется, спала. Бран сел. Он был без рубахи, без пояса, босой. Взъерошив себе волосы, зевнул, пытаясь понять, который теперь час. Полог оказался задернут, в доме стояла тишина, около постели сонно мерцал светильник.

Наклонившись, Бран заглянул девушке в лицо. Она дышала совсем неслышно, длинные косы, аккуратно заплетенные, лежали поверх одеяла.

Спустив ноги на пол, Бран осторожно встал и взглядом поискал свою одежду, однако не нашел. Отодвинув полог, выбрался наружу.

Пол был ледяной, и босые ноги немедленно закоченели. Он подошел к столу, взял кувшин и стал жадно глотать холодную воду. Напившись, огляделся. Стояла полутьма, лишь в оконце под крышей пробивался серый свет. Значит, теперь день. Интересно, сколько же я дрых? Черт, холодно… куда они мое барахло дели?

— Есть тут кто? — негромко позвал он. — Эй, кто-нибудь.

За пологом раздался шорох, и Уллин голос произнес:

— Ты где?

Бран отдернул занавеску. Приподнявшись на локте, девушка смотрела на него.

— Я тебя разбудил, — Бран вскарабкался на лавку.

— Я и не спала.

Он подобрался ближе и осторожно обнял Уллу:

— Неправда, еще как спала.

— Ничего похожего… сам дрых, как сурок, — по голосу он слышал, что Улла улыбается. Он тоже улыбнулся и поцеловал ее в висок.

— Какая вредная.

— Сурок.

— Пить хочешь?

— Хочу.

— Сейчас, — Бран принес ей воды. Улла попыталась сесть, и он помог. Она взяла кружку обеими руками. Покрывало соскользнуло, Бран увидал на ее коже следы кнута. На плечах и на груди не было живого места. Все уже зарубцевалось, но он понимал: следы останутся надолго. Длинные уродливые полосы тянулись по ее спине. Он прикусил губы.

— Я некрасивая теперь, да? — тихо спросила она.

Он обнял ее, стараясь не причинять боли, и шепнул в ухо:

— Ты самая красивая на свете. Я так тебя люблю.

— Правда?

— Правда. Я очень боялся, что ты умрешь. Едва не спятил.

— Бедный мой… да, мне говорили.

На своих волосах он ощутил нежное касание.

— Я боялась, что ты больше и смотреть на меня не захочешь, — она прижалась лицом к его плечу.

— Разве я могу? Я только на тебя бы и глядел. Любимая моя, я так счастлив, что ты очнулась. Тебе больно?

— Нет… уже почти что нет. Вот только… только… — она замолчала.

— Что? Не бойся, скажи, ты можешь мне сказать. Что такое, а? Что?

— Внутри… болит у меня, — тихо молвила она.

— Здесь? — Бран положил ладонь ей на живот. — Да, родная?

— Да… и вот здесь тоже, — она коснулась своей груди: там, где сердце. Бран снова привлек девушку к себе.

— Это пройдет. Пройдет, — уверил он. — Вот увидишь. Обязательно.

— Не знаю…

— Нет, нет, это пройдет. Я буду рядом. Все пройдет.

— Ребенок умер. Он умер, понимаешь?

— Я знаю. Знаю. Ничего. У тебя еще будут дети. Будут обязательно.

— Другие…

— Что же делать, родная, голубка моя, что делать.

— Зачем же они так… он же им ничего не сделал, он еще даже не родился… зачем они его… зачем они…

— Ш-ш-ш, не надо, не надо, тише. Тише, детка, тише… У тебя будет много детей. Много-много, вот увидишь.

— Он меня выбросил на снег… и моего ребенка тоже… моего ребенка…

— Милая моя, дорогая, любимая, ну, не надо, ну, не плачь, не мучай себя, родная. Успокойся, не надо. Мы с тобой уедем. Он больше ничего тебе не сделает. Ничего. Никогда. Клянусь. Я не подпущу его к тебе, умру, не подпущу. Я так тебя люблю, не плачь же, у меня сердце разрывается. Я увезу тебя отсюда. Он ничего тебе не сделает, родная моя, ничего.

— Хотел бы я посмотреть! — сказал снаружи голос Видара.

Дернувшись, Улла обхватила Брана руками.

— Он тебя убьет! — зашептала она. — Убегай! Убегай, скорее!

— Не бойся, искорка, — Бран накинул ей на плечи покрывало. — Он ничего не сделает.

— Вот еще! — промолвил Видар. — Ну, зайти-то можно?

— Заходи, — ответил Бран.

Видар показался из-за полога, и Улла, дрожа, заслонила собою Брана. Видар сухо усмехнулся.

— Да не бойся, сестра, — он сел, и Улла откачнулась. — Ничего я твоему милому не сделаю. Он что, тебе еще не говорил?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});