Когда отцветают розы - Барбара Майклз

— Для начала ты могла бы сменить тему, мамочка, — сказал Энди. — Все, что можно было сделать, уже сделано… На сегодня по крайней мере. Ей, наверное, лучше всего на время просто забыть обо всем. И ты еще не похвалила нас за новый камин, шторы и остальное, что было сделано в твое отсутствие. Мы все трудились здесь, не покладая рук. Особенно Уолт.

— Камин действительно великолепен, — сказала Эмили, — я очень ценю то, что вы все сделали. Но мне хотелось бы…

Энди понял, что первая попытка перевести разговор в другое русло не увенчалась успехом, и перешел к решительным мерам:

— Кстати, я еще не рассказывал тебе о потайной лестнице.

Здесь он преуспел больше, чем даже рассчитывал. Впрочем, он должен был ожидать от нее подобной реакции, зная, что ее воображение ни в чем не уступает его собственному. И отношение Чарльза он мог предвидеть: не только к разрушению своей собственности, но и к восторгам по этому поводу своей жены.

— Но, Энди, милый, это же потрясающе! — воскликнула Эмили. — Нужно будет разобрать остальные обломки. Ты нашел не все интересное, что там могло быть, я уверена… Что ты сказал, Уолт?

— Ничего, мадам, — ответил Уолт.

— Это уму непостижимо! — бормотал рассерженный Чарли. — Крушить стены, взламывать двери…

— Ну же, Чарли, дорогуша, не будь таким занудой. Если бы ты обнаружил спрятанную лестницу, то сделал бы тоже самое.

— Ничего подобного! — возразил Чарльз резко. — Болтаться на веревке, ломать…

— Это действительно было глупо, — согласилась Эмили и оглядела долговязую фигуру сына. — Ты что-то в самом деле неважно выглядишь, Энди. Если бы тебе было восемь, а не двадцать восемь лет, я бы могла подумать, что ты подрался.

— Никогда, мамочка! Ты же знаешь — в душе я пацифист.

Ненадолго воцарилось молчание: Уолт делал вид, что он вообще ни при чем, Энди напускал на себя добродушие, а Чарльз с подозрением переводил взгляд с одного на другого.

Мэри-Джо откашлялась и сказала:

— Мне пора собирать вещи. Уже вечер.

— Ты не вернешься в эту свою тесную каморку сегодня, — спокойно покачала головой Эмили. — С моей точки зрения, тебе вообще не нужно туда больше возвращаться. Когда похороны?

— Еще не знаю, хотя все уже устроено. Я разговаривала сегодня с преподобным отцом Лейтоном, потом была в похоронном бюро и выбрала гроб.

— Какой же это был жуткий день для тебя, — чуть слышно сказала Диана и подумала о том, что скоро предстояло ей самой.

— Мне хотелось покончить с этим как можно быстрее, — сказала Мэри-Джо просто. — У меня завтра экзамен.

— Я тоже говорил со священником, мама, — вмешался в разговор Энди. — По поводу скелета в сарае. Все устроено, нам придется только заплатить за участок на кладбище.

— Разумеется. Я очень рада, что ты побеспокоился об этом, милый. Надеюсь, ты нашел хорошее место для его вечного упокоения?

— Я решил предоставить тебе решать: там есть несколько свободных участков.

Эмили задумалась.

— Это ведь епископальное кладбище, не так ли? Надеюсь, мы не оскорбим его праха, если он был католиком, евреем или мусульманином.

— Это лучшее, что мы можем сделать, мама.

— Ты прав. По крайней мере совесть наша будет чиста. Вот только узнаем ли мы когда-нибудь, кем он был и что с ним стряслось?

Лежа без сна в темноте уже после полуночи, Диана услышала, как внизу зазвонил телефон. Она ждала этого.

Эмили настояла, чтобы она отправлялась спать пораньше и приняла снотворное. Диана вежливо взяла таблетку, но тут же бросила ее в корзину для мусора, как только Эмили удалилась. Она намеревалась тихо спуститься вниз и подождать звонка в библиотеке, но, против ее ожидания, Эмили не улеглась в постель. Они с Чарльзом сидели в библиотеке и о чем-то беседовали. Им было о чем поговорить. Можно ли представить другую пару простодушных людей, которые бы отправились на небольшой отдых, а по возвращении обнаружили целую кучу весьма неприятных проблем.

Через некоторое время Диана услышала в коридоре шаги. Она оставила дверь приоткрытой, и когда дверь распахнулась, села в постели и включила свет.

— Входите, я не сплю, — сказала она.

Эмили посмотрела на нее, а потом перевела взгляд на упакованные чемоданы, которые стояли у дверного проема.

— Так вы ожидали этого? — спросила она без удивления в голосе.

Эмили присела на постель рядом с Дианой и взяла ее руку в свои. Ее место на пороге комнаты занял Энди. Диана поняла, что не она одна не спала, ожидая звонка.

— Расскажи ей, мама. Не надо ее так долго готовить.

— Да, конечно, — Эмили посмотрела на сына с упреком, прежде чем повернулась к Диане. — Он умер мгновенно, девочка моя, они в этом уверены. Его машина врезалась в бетонную опору моста. Это случилось на 95-й дороге у выезда из Уилмингтона. Очевидцы говорят, он мчался очень быстро — километров сто сорок в час. Полиция считает, что с ним случился сердечный приступ или он заснул за рулем, а нога продолжала…

— Это не был сердечный приступ, — сказала Диана. Прямо в бетонную опору, в полном сознании, видя, как она надвигается… Он мог выбрать способ полегче. Быть может, он поступил так потому, что она назвала его трусом?

Рука Эмили едва заметно сжалась.

— Вы хотите что-то мне рассказать?

Энди отступил в сторону, чтобы пропустить в комнату Мэри-Джо. Она спала и стояла теперь с растрепанными волосами, потирая глаза. Видимо, ее разбудили их голоса.

— Отец убил Брэда, — сказала Диана. — Это был не Ларри, Мэри-Джо. Когда он писал, что сожалеет, он имел в виду…

— Он всегда потом сожалел, — бывают эпитафии и получше, но эта оказалась как нельзя к месту. — Ты в этом уверена, Диана?

— Да. Мне сейчас лучше уже не ложиться.

— Сейчас вы ничего не сможете для него сделать, — в глазах Эмили стояли слезы, так и не пролитые Дианой. — Подождите до утра.

— Сиделка не станет будить маму в такой час, но завтра утром она узнает. Мне нужно быть там.

— Боже мой, об этом я не подумала, — покачала головой Эмили. — Но вы же не можете ехать одна!

— Она поедет не одна, — сказал Энди.

Глава двадцатая

Осенняя роза изысканнее любой другой.

Теодор Агриппа Дабинье

Над входной дверью был прикреплен транспарант из старой простыни, буквы на котором вывел человек, полностью лишенный каллиграфических талантов. Один из верхних углов сорвался с гвоздя и трепетал на ветру, но текст читался без труда: «Добро пожаловать домой!»

Диана вышла из машины и огляделась. Уолт, вероятно, довел своих рабочих до полного изнеможения, иначе как сумели они так много сделать за неполный месяц? Лужайка отливала под солнечными лучами зеленым бархатом; две величавые магнолии возвышались над покрытыми цветами клумбами.