Первая Мировая война - Анатолий Уткин

Посол сказал о необходимости назначения председателем совета министров человека, который пользовался бы доверием коллег и народа. Постоянные смены министров губительны. Без обоюдного доверия Россия не выиграет войны. Главою правительства должна быть сильная личность. Царь согласился с этим. Бьюкенен немедленно назвал имя министра внутренних дел Протопопова, вызывающего едва ли не всеобщий антагонизм. Дума не может питать доверия к человеку, изменившему своей партии ради официального поста. Запад сомневается в человеке, имевшем беседу с германским агентом в Стокгольме, чья деятельность вызывает подозрения. На революционном языке заговорили не только в Петрограде, но и по всей России. Император ответил, что это преувеличение и посол делает ошибку, придавая паническим слухам слишком серьезное значение.

Бьюкенен завершил так: "Ваше Величество должны помнить, что народ и армия - одно целое и что в случае революции на защиту династии придет лишь небольшая часть армии".

Император был заметно тронут и, пожимая на прощанье руку посла, назвал его по имени. (Имевший вслед за Бьюкененом аудиенцию министр финансов Г. Барк никогда не видел царя столь нервным и взволнованным. Было ли волнение императора выражением благодарности, или им овладела жажда мести? Великий князь Сергей Михайлович заметил за обедом, что, будь Бьюкенен русским подданным, он был бы сослан в Сибирь).

К представителям Запада в России стекаются сведения о неизбежности социального взрыва. В конце января 1917 г. один из будущих членов временного правительства известил помощника английского военного атташе полковника Торнхилла, что революция произойдет весной, и она продлится не больше двух недель. Между англичанами и французами разразился удивительный спор, означают ли гигантские очереди за продуктами в петроградские лавки смирение петроградского населения (англичане) или в этих очередях ощущается растущая ярость (французы).

Межсоюзнические конференции

В начале 1917 года западные и русские генералы смотрели на перспективы войны со смешанными чувствами. С одной стороны, антигерманская коалиция превосходила блок центральных держав практически повсюду - на Западном, Восточном, итальянском, балканском и азиатском фронтах - примерно на шестьдесят процентов и в живой силе и в артиллерии. Впереди маячила перспектива присоединения к Антанте североамериканской республики. Сопротивление немцев не могло быть вечным. 1917 год мог быть решающим в великой борьбе. Военные собрались в начале года в Шантийи, и общий их тон не обескураживал.

С другой стороны, Россия, чей фронт был самым большим по протяженности, давала основания для сомнений в своей надежности - несмотря на огромный новый арсенал, созданный в преддверии грядущих великих наступлений. Взаимоотношения России и Запада в политико-военной области должна была зафиксировать межсоюзническая конференция, созываемая в Петрограде в конце января 1917 г. - последний крупный эпизод истории союза России и Запада при царе. На конференции Россию представляли ведущие деятели режима - министр иностранных дел Покровский, военный министр Беляев, министр путей сообщения Войновский, министр финансов Барк, начальник штаба верховного главнокомандующего генерал Гурко, морской министр адмирал Григорьев и др. Английской делегацией руководили министр лорд Мильнер, посол сэр Джордж Бьюкенен, лорд Ревелетон и начальник генерального штаба генерал сэр Генри Вильсон. Во французскую делегацию входили министр колоний Думерг, генерал Кастельно, посол Палеолог. Итальянская делегация - министр Шалойя, посол маркиз Карлотти и генерал граф Рудженери.

Запад уже усомнился в надежности России как союзника, не давая своим делегациям определенных инструкций, не вырабатывая основополагающего принципа для координирования усилий союзников, программы коллективных действий. На приеме в малом дворце Царского Села Николай не пожелал обсуждать главные темы военного союза с Мильнером, Думергом и Шалойя. Восток и Запад как бы замерли отчужденно перед событиями, которые круто изменили их отношения.

Работа союзнической конференции проводилась в трех комиссиях политической, военной и технической. Генерал Гурко доложил, что Россия потеряла два миллиона убитыми и ранеными, примерно столько же пленными. К началу 1917 г. под ружьем в действующей армии находилось семь с половиной миллионов человек и два с половиной миллиона - в резерве. Наступление русской армии может начаться лишь после завершения обучения и экипировки новых дивизий. Их оснащение займет, возможно, год. Пока русская армия в состоянии удержать противника на Восточном фронте, но в наступательном плане способна лишь на второстепенные операции.

Россия могла быть полезна Западу поддержкой его послевоенных условий. Император Николай согласился с французской позицией по поводу левого берега Рейна, с заявлением Думерга о непризнании за Гогенцоллернами права говорить от имени Германии. В двенадцатом часу истории произошел обмен мнениями о будущем союза, об объединении навсегда. Ирония истории. Союзники стояли на грани событий, принесших почти столетнее отчуждение России и Запада.

За столом парадного обеда Палеолог сидел рядом с престарелым министром двора Фредериксом и размышлял о касте "балтийских баронов", которые, начиная с царствования Анны Иоанновны управляли Россией и, будучи лично преданными царям, имели мало общего с русскими. Все их родственники находилась на военной или гражданской службе в Германии. Фредерикса интересовало будущее - союзники после войны должны оказывать друг другу помощь в случае внутренних беспорядков, для борьбы с революцией.

Значение Британии как лидера Запада было подчеркнуто местом Бьюкенена по правую руку от императора. В беседе между ними доминировали две темы: продовольственный кризис и численность русской армии. Собеседники согласились, что нехватка хлеба поведет к забастовкам. Что касается огромных людских ресурсов России, то Бьюкенен заметил, что страна нуждается в более эффективном их использовании. Следовало по примеру Германии установить обязательную для всех граждан вспомогательную службу. Император обещал подумать над этими вопросами. Осталось ли у него время?

Со своей стороны Россия запросила Запад о материальной помощи. В меньшей степени Англия, в большей - перенапрягшаяся Франция - не видели возможности оказания помощи в просимых русскими размерах. Палеолог оценил запросы русского генерального штаба как чрезмерные: вопрос заключался не в том, чего России недостает, а в контроле над имеющимися ресурсами. Зачем посылать России пушки, пулеметы, снаряды, аэропланы (столь нужные западным союзникам), если у нее нет ни возможности доставить их на фронт, ни воли воспользоваться ими?{535}

Представители Запада впервые обсуждали стратегические вопросы с российской оппозицией. Пока еще Запад служил для этой оппозиции сдерживающим началом. Говоря с руководителями кадетской партии, министр Думерг убеждал их: "Терпение". Милюков и Маклаков вскочили как ужаленные: "Мы истощили свое терпение". Маклаков вспомнил слова Мирабо: "Берегитесь просить отсрочки. Неучастие никогда ее не ждет".

Западные министры умоляли учитывать нужды военного времени. Они интересовались мнением народа об убийстве Распутина и услышали в ответ следующее: "Для мужиков Распутин стал мучеником. Он был из народа; доводил до царя голос народа; защищал народ от придворных: и вот придворные убили его. Вот что повторяется во всех избах".

При таком состоянии дел в России мнение специалистов было очень далеким от оптимизма.

Участникам встречи было интересно мнение генерала Кастельно, побывавшего на галицийском фронте. "Дух войск показался мне превосходным; люди сильны, хорошо натренированы, полны мужества, с прекрасными светлыми и кроткими глазами... но высшее командование плохо организовано, вооружение совершенно недостаточное, служба транспорта желает много лучшего. И, что может быть еще важнее, очевидна слабость технического обучения. В русской армии недостаточно освободились от устаревших методов; она отстала больше, чем на год, от западных армий; русская армия сейчас не способна провести наступление в большом масштабе".

На этой последней крупной встрече Россия и Запад обменялись мнениями о блокаде Греции, о недостаточности японской помощи, о потенциале американского вмешательства, о критическом положении Румынии, о путях координации действий союзников. Представители Запада попытались определить потребности русской армии в материальной области, они начали разработку способов их удовлетворения. Но впервые на высшем межсоюзническом уровне не было ощущения стабильности. Реальность как бы стала зыбкой, над присутствующими витало предчувствие перемен. И западные дипломаты не пытались замаскировать этого предчувствия, напротив, они желали передать в свои столицы чувство горькой реальности.