Ее темные рыцари - Лана Ежова

– Повторяю, я сам готов дать клятву исполнить вашу просьбу, естественно, в пределах разумного. Но за Герду никаких клятв давать не буду.

– Что ж, принимаю к сведению вашу позицию. – В голосе князя рода Серебристого Дурмана зазвенел лед. – Наслаждайтесь своей принципиальностью, молодой человек, и прощайте!

И в тот же миг гнетущее ощущение чужого присутствия исчезло.

Надеясь подслушать еще что-нибудь занимательное, не спешила показывать, что проснулась. Да только можно ли обмануть обладателей чутких ушей?

– Родная, как ты нас напугала!

– С пробуждением, маленькая.

Когда я начала переворачиваться на спину, на меня зашикали:

– Лежи, не шевелись, иначе будет больно!

Предупреждение опоздало – спину будто бы окатили кипятком.

Закусив губу, все же попыталась встать. Поняв, что до пояса обнажена, смутилась. Немного успокоило то, что спутавшиеся волосы закрывали грудь.

– Ой… – Со спины что-то отвалилось на кровать, по ощущениям – прохладная лепешка из глины.

– Целительный компресс, – пояснил Лазарус. – Правда, помогает не очень.

Серые глаза вампира смотрели внимательно и ласково, отчего мне стало неловко.

– И потому вы обратились к моему родственничку?

– Не мы, а Хемминг. Контролер спешит отправить тебя в сидх – видимо, его организация блюдет в этом свой интерес, – рассказал хмурый Руслан. – Князю поведали об охоте, открытой на тебя Сааризой, которая, представь, приходится ему сестрой. Кайагард заверил, что покушений можно больше не опасаться, даже если ты откажешься посетить сидх.

Чудесно! Мой враг – моя же тетя. Точнее, двоюродная прабабка? С ума сойти – дивное родство! Стоп, а почему это я откажусь погостить в сидхе? Тем более что фейри нужна моя помощь? Которую, надеюсь, смогу оказать?

Когда я высказала свои сомнения, Булатов помрачнел. Лазарус же дипломатично предложил отложить серьезную беседу на потом. И, резко поднявшись, объявил:

– Пойду готовить тебе куриный бульон. А Рус пускай поможет искупаться – он боялся зацепить порезы, поэтому на тебе все еще цементная пыль.

И вампир вышел из спальни.

В словах Болконского почудился укор в адрес нерешительности вертигра, более точно уловить его эмоции я не смогла.

Не смогла?!

Ошеломленно замерев, прислушалась к себе. Так и есть. Эмоции парней больше не были яркими, как раньше. Запахи, звуки стали тусклее и глуше. И слабость, давно я не ощущала себя такой уязвимой, что успела отвыкнуть.

Я все-таки перестала быть Гласом?!

– Тебе плохо? Обопрись на меня скорее, – обеспокоенный оборотень аккуратно подхватил под локоть.

– Я больше не Глас?

Булатов покачал головой.

– Ты расстроена? – В напряженном тоне, кроме тоски, почудилась… неужели ревность? Определение чужих эмоций давалось хуже.

– Думала, раз мы с тобой вернули Лазаруса – это показатель целостности нашего триумвирата. Решила, что Эмма сделала что-то не так.

– Нет, родная, наши с вампиром татуировки исчезли. А твоя, – он вздохнул, – стала обыкновенной.

– Можно посмотреть?

– Само собой, как раз зеркало осталось в спальне.

– Зеркало? – Вскинув брови, заозиралась.

И точно – возле стены стоял двухметровый стеклянный прямоугольник в тяжелой деревянной раме. Не мое зеркало – у меня такого в доме не водилось.

– Приобрели для связи с Кайагардом – фейри не признают «Скайп», – неловко пошутил Руслан, с тревогой наблюдая, как я себя рассматриваю.

Багровые, влажные от сукровицы и компресса порезы пестрели на коже. За ними рассмотреть черные веточки тату было почти невозможно. М-да, расписала меня Эмма под хохлому…

– Кстати, что с Черновой и ее подручными?

– Оборотней Демид казнил лично. Магички под арестом, их перевезут в центральный офис Контроля, как только команда Хемминга закончит расследование и снимет последние ментальные заклинания с клана вертигров.

– В смысле «последние»? Неужели Эмма промывала мозги не только приближенным мужа?! Нет, подожди, не отвечай. Я сначала наведаюсь в ванную, потом буду слушать твой рассказ.

Мой оборотень вздохнул и открыл передо мной дверь.

– Одну не отпущу. Это чудо, что ты проснулась и передвигаешься самостоятельно. Кайагард уверял, что на это потребуются недели. Целитель из команды Хемминга вообще опасался, что после выгорания ты умрешь во сне, как Пасечник.

– То есть? – испугалась я. – Какое такое выгорание?

– Выражаясь языком магов, ты выжгла возможности, приобретенные в триумвирате. Чтобы оживить Лазаруса, отдала всю остаточную силу Гласа. Всю до капельки, поэтому-то и не заживает спина. Вдобавок у тебя своеобразная «аллергия» на человеческую магию, которую ты почему-то не воспринимаешь. Вся надежда была на исцеление от рук фейри.

Вспомнилось хвастовство Эммы даром ментала, который в ней проснулся после разрыва уз с рыцарями. Выходит, мне подобные «плюшки» не светят, раз я выгорела. Но боже мой, я не жалела об этом ни единой секунды! Я спасла жизнь друга, а это ценнее любых даров. Мыслишка, что Болконский так не думает, мелькнула – и тотчас пропала. Уверена, вампиру не все равно. Ведь, освободившись от связи, он все еще здесь, переживает за меня. И даже заботится – поторопился же на кухню варить бульон?

– Подожди, а почему выгорела Глафира Яковлевна? Ведь, насколько помню, в ее доме не обнаружили признаков, что она отбивалась от врагов огненными заклинаниями?

– Чернова заставила ее создать больше десятка сильнейших огненных амулетов.

– Наподобие того, что сжег дом брата Демида?

– Да. – Руслан сосредоточенно регулировал температуру воды, после чего помог снять белье и забраться в ванну.

Дальше было не до разговоров. Если искупаться самой худо-бедно получилось, то без посторонней помощи помыть волосы ни за что не удалось бы. Булатов заботился обо мне, как о маленьком ребенке, впервые самостоятельно пользующемся мочалкой и мылом, следил, чтобы вода не попадала на спину. Стеснялась ли я? Может, и стоило бы, но после совместно пережитого я разучилась краснеть, особенно перед этим мужчиной.

Когда закончили с водными процедурами, затронула волнующий меня момент:

– Я подслушала, как князь назвал тебя моим женихом…

– Когда Хемминг сообщил о твоем ранении, фейри тотчас захотел тебя забрать, мотивируя тем, что он единственный родственник, которого волнует твоя судьба.

– Угу, он продемонстрировал, как волнует, – возмущенно пробормотала я, – отказавшись лечить мою спину.

– Когда на претензии сидхе Хемминг ответил, что у тебя есть жених, я поспешно представился им.