Трон Знания. Книга 2 - Такаббир Эль Кебади

всколыхнула ненужные воспоминания. На этой кровати с панцирной сеткой она прыгала до упаду – пыталась лизнуть потолок. А в этом сундуке любила прятаться. Эту салфетку вышивала повариха. Нет поварихи – обварилась кипятком. Мун долго страдал. Может, любил? А эту бабочку из бисера сделала подружка – дочка горничной. И подружки нет – умерла от воспаления лёгких. На рисунке над кроватью на всех парусах летит кораблик – единственное, что Малика сделала своими руками. Она рисовала и свято верила, что мама с папой на этом кораблике, посреди бескрайнего моря и неба, рядом с солнцем. Им хорошо. Они вместе…

Малика села на стул, сложила руки на столе:

– Вилар хочет, чтобы я стала его женой.

Мун придвинул к ней плетёнку с булочками:

– Ты сказала, что у вас не будет детей?

– Сказала.

– А то, что будешь видеть серый мир?

– Сказала.

– А то, что он не сможет жить без тебя?

– Он меня не слышит.

– Ты сказала, что любишь Адэра?

Малика вскинула голову.

– Как я могу это сказать? Любовь убьёт меня, а Вилар все свои последние дни будет проклинать Адэра. Как я могу позволить ему ненавидеть человека, которого люблю? Я люблю в нём всё! – говорила она, хлопая ладонями по столу. – Мятую рубашку и грязные сапоги. Как он держит руль, как поправляет воротник, как смотрит на огонь, как потирает подбородок. Я люблю, когда он злится. Когда протыкает меня взглядами. Я люблю и ненавижу!

– Тише… – Мун выглянул в коридор, закрыл дверь. – Пожалуйста, тише…

– Ненавижу, когда в его постели кто-то, – говорила она, колотя кулаками по столешнице. – Ненавижу, когда он приходит довольный, как кот. Я хочу разорвать его, растоптать, уничтожить! Хочу прижаться лбом к его лбу: посмотри на себя! Увидь себя насквозь, как вижу я! Почувствуй то, что чувствую я!

Мун притянул её голову к груди:

– Тише, милая, тише…

– Я люблю его и ненавижу. Разве так бывает?

Мун погладил её по спине:

– Не знаю, Малика.

– Почему у других всё по-другому? Почему моруны находят свою половинку, отдают мужу себя без остатка, рожают детей? Почему они счастливы, а я нет?

– Если бы все были счастливы, не было б моранд.

Малика оттолкнула старика:

– Зачем ты это говоришь?

Он поцеловал её в затылок:

– Прости, милая! Прости!

Малика закрыла лицо ладонями:

– Если бы он не замечал меня, если бы я могла быть просто рядом… за дверью, в конце коридора, на другом этаже… Если бы я оставалась серым пятном, мне было бы легче. Но он заметил. Я возбудила в нем азарт, Мун. Я стала дичью. Он вышел на охоту.

– Он… пристаёт к тебе?

– Да, Мун. Он в шаге от победы.

– Малика… моя девочка…

– Не называй меня так!

– Почему?

Она посмотрела в старческие глаза. Как сказать Муну, что «моя девочка» уже принадлежит Адэру?

– Я стала взрослой.

– Хорошо, милая. Не буду.

– Я борюсь с ним за каждый час, за каждую минуту моей жизни. Я так хочу жить! Мун! Я хочу жить!

– Он мучает тебя, а ты позволяешь. Давай уйдём, Малика. Прямо сейчас. Давай?

Она подошла к окну, открыла раму. В лёгкие хлынул опьяняющий запах пламенной осени.

– Если завтра я не проснусь… Если так выйдет, что сегодня мой последний день на земле… гордилась бы я тем, что успела в этой жизни? Гордилась бы так, как гордилась моя мама? Улыбалась бы я, как улыбалась она в последнюю секунду… избитая, изнасилованная, истыканная ножами.

– Малика… – выдохнул старик. – Кто тебе сказал?

Малика повернулась к нему лицом:

– Нет, Мун. Мне нечем гордиться. Я не могу уйти.

***

Адэр два дня провёл с главным судьёй Юстином Ассизом и главным стражем страны Криксом Силаром. Гюст только успевал вносить в список имена дворян, которых надлежало собрать в замке.

Наконец Адэр отпустил советников, уставших и озадаченных, и взялся за документы, скопившиеся за время его поездки к ветонам.

– К вам смотритель замка, – доложил Гюст и впустил в кабинет Муна.

Адэр перекладывал бумаги, а старик стоял перед столом и, глядя в пол, комкал полу пиджака. Смотритель пришёл к нему впервые. Причина? Малика пожаловалась? Интересно, как он будет за неё просить?

– Слушаю, – бросил Адэр.

– Я поделился с вами самым сокровенным. Я думал, вы умеете держать слово.

Адэр поднял голову:

– Ты о чём?

– Вы рассказали Малике, как умерла её мать.

– Я не рассказывал.

– Я думал, что обещание правителя твёрже алмаза.

Адэр щёлкнул пальцами:

– Смотри на меня.

Мун направил на него выцветшие глаза.

– Я ничего не говорил ей, – произнёс Адэр.

– Откуда она узнала?

– Понятия не имею. Мы проезжали Зурбун. Хотели переночевать в гостинице, но передумали.

– И вы ничего ей не рассказывали?

– Говорю же – ничего.

– Простите. – Мун поклонился и попятился к двери.

– Мы сделали остановку на площади, – промолвил Адэр, вспомнив о странном поведении Малики.

– На площади был трактир?

Адэр потёр подбородок:

– Нет, трактира я не видел. Был какой-то заброшенный дом.

– Дверная ручка как крендель.

– Типа того, – подтвердил Адэр.

– Крыша с коньком.

– Какая-то птица. В темноте было плохо видно.

– Сова. – Мун стиснул в кулаках полы пиджака. – Извините меня. Пожалуйста. Я ошибся. Простите.

Адэр вновь взялся за документы, однако никак не мог сосредоточиться. Устав бороться с растерянностью, покинул кабинет. Дойдя до своих апартаментов, взглянул на двери покоев Малики в конце коридора. Когда он в последний раз был с девственницей? Дай Бог памяти… Пару лет назад. Стефан явился на бал со смазливой девицей. Глупец! Мечтал одурманить её величием замка Грёз и воспользоваться её замешательством. Но это был замок Адэра, изученный им до последнего закутка. Он отлучился с девицей всего-то на полчаса. Это произошло в потайной комнате, рядом с бальным залом. Гремела музыка, смеялись гости. В неприметное отверстие под потолком проникал тонкий луч света, а внизу, над толстым ковром, царил мрак, в котором неумело двигались девичьи бёдра, слышались стоны и прерывистое дыхание.

После бала Галисия пропала на долгие две недели. Кто ей сказал? Девица похвасталась кому-то и до Галисии доползли слухи? Или Стефан пожаловался кузине? Как же давно это было…

Адэр долго стоял под прохладным душем, раздумывая над проклятием морун. Существует ли оно на самом деле? Или его выдумали люди, чтобы обвинить хозяек земель в колдовстве? Лучше не подвергать себя риску. Нельзя настаивать и принуждать, нельзя допускать сопротивления со стороны Малики, поэтому он позволит ей доминировать. Как это будет делать девственница – Адэр не имел понятия, и это нечто новое, неизведанное распаляло его кровь ещё сильнее.