Во имя прогресса - Александр Абердин

Они как раз поднялись в рубку. Мак тут же предложил его сиятельству войти в навигационную рубку, достал из шкафа пять огромных альбомов с чертежами и сказал с поклоном:

— Ваше сиятельство, в этих двух альбомах содержатся подробные чертежи новой верфи и всех сопутствующих мануфактур, которые вам необходимо построить, а в этих трёх, — чертежи этой шхуны и паровой машины. Передаю их вам, ваше сиятельство, и тогда следующая шхуна будет уже не рыболовецким судном, а торговым и вы сможете отправить на нём своих сыновей в кругосветное путешествие вдоль обоих континентов Веды.

Князь улыбнулся и кивая головой промолвил:

— Вы щедры, граф, и мне это чертовски нравится. Вот только где мне теперь взять толковых ремесленников, чтобы они смогли во всём разобраться?

Отец Вастос поспешил успокоить его:

— Не волнуйтесь, ваше сиятельство, со мной приехало трое дворян, которые вам в этом помогут. Они, конечно, мастера не чета графу де-Броуди, но сумеют не только во всём разобраться сами, но и обучат ремесленников Лукара и ваших корабелов, а граф приедет тогда, когда нужно будет закладывать судно.

Эти слова произвели на князя весьма большое впечатление, из чего Иль сделал вывод, что отец Вастос с того момента, как встретился с его сиятельством, держал правителя Великого Княжества Лукария, можно сказать, в чёрном теле. Поэтому он тотчас принялся устранять эти огрехи, привлёк себе на помощь Мака и отправив не в меру пройдошистого монаха развлекать княжескую свиту, принялся показывать князю Сартарию шхуну начиная от рулевой рубки и вплоть не то что машинного отделения, а даже позволил ему заглянуть ему в тоннель гребного вала. У князя была настоящая моряцкая душа и он внимательно слушал все объяснения Мак. Поэтому они провели на шхуне часов шесть, после чего отправились ужинать и спать. Ну, а наутро князь отправился вместе с рыбаками в море, сняв с себя роскошный княжеский наряд и переодевшись в простую моряцкую одежду. В море они пробыли трое суток, так как хайдус, крупная и очень вкусная рыба, шел в невод косяк за косяком и его сиятельство не успокоился до тех пор, пока оба трюма не были заполнены хайдусов под завязку. Его даже не успевали потрошить.

Рыбаки просто ошалели от такого улова, на обратном пути ходили все по шхуне, как сомнамбулы, и всё время бормотали молитвы. По прибытии в порт, они в один голос заявили, что его сиятельство просто обязан забрать свою треть улова, как шкипер. В Лукар были посланы гонцы, чтобы в Рахлед направили фургоны за рыбой и князь вместе со всеми рыбаками записался в трёхдневную школу морского обучения, чтобы изучить матчасть в изложении графа де-Броуди. За то время, что Мак читал свои лекции, с острова Наурия в Рахлед был срочно доставлено двое прогрессоров, которые знали толк если не в рыболовстве, то в моряцком деле и были неплохими механиками. Естественно, что они прискакали в эту рыбацкую деревню на мивхах. Сделано это было потому, что рыбаки просто боялись подходить к паровой машине и годились пока что только в кочегары.

Покончив со всеми своими делами в Рахледе, Иль поддался на уговоры князя и согласился заехать к нему в гости на пару деньков. Один день был отдан пиру, а второй лечению от похмелья после него, зато на третий день в ответ на просьбу отца Вастоса взять их с собой, Иль скрутил ему кукиш и сказал:

— Святой отец, извини, но ты будешь только вязать нам ноги. Я очень тороплюсь в Счастье, а Принц уже скоро станет толстым, как боров, так что поезжай не спеша в дилижансе.

С собой они взяли в торока только самое необходимое, забросили все свои вещи в дилижанс и галопом поскакали на север. Наконец-то Иль почувствовал себя по-настоящему счастливым. Молоры были прекрасными верховыми животными, пусть и очень уж необычными на вид, вот только сравниться с красновскими мустангами в глазах Всадника Иля они никак не могли. Они неслись по дороге во весь опор и оба вопили от радости. Мак за эти годы стал настоящим Всадником. Может быть он и не был силён в джигитовке, но в седле он сидел так, словно начал учиться скакать на лошади ещё в трёхлетнем возрасте. Каждый перегон они покрывали менее, чем за два часа, после чего обязательно давали своим скакунам отдохнуть и снова пускали их в галоп, да, они и сами давно уже истосковались по быстрой скачке и просто пожирали километры. К молламам кони привыкли очень быстро и всё только потому, что те пахли почти точно так же, как и они, и странное дело, молламы и сами тянулись к ним. Остановившись ночевать на первом же постоялом дворе, Иль и Мак отказались спать в доме и легли в хлеву для молламов в стойлах, устроив себе постель на тюках с сеном. В первую очередь потому, что видели в глазах ведийцев страх перед конями.

Ужин они тоже велели принести им в хлев, чем очень удивили хозяина постоялого двора. Он уже был наслышан о каком-то чудном графе, прибывшем в Срединный Ромварен из-за океана с какого-то волшебного острова, отец Вастос проезжал этой дорогой уже трижды, знал о том, что от него ничего, кроме добра никто не видел, но вот почему-то очень неодобрительно смотрел на коней. Маку это сразу же бросилось в глаза и он не поленился сходить на постоялый двор и там доходчиво объяснить всем, что произойдёт в том случае, если кто-то заглянёт в хлев с дурными намерениями в отношении их лошадей. Ну, и ещё он посоветовал людям не брать в голову и отнестись к их скакунам, как к стриженым под ноль молорам без мивх. Вернувшись в хлев он всё же поделился с Илем своими сомнениями:

— Знаешь, казак, что-то мне не нравятся эти взгляды. Давай-ка договоримся так, Иль, ты заваливаешься и спишь до трёх часов ночи, а я стою в карауле. Ну, а потом ты будешь стеречь мой сон. Думаю, что так нам обоим будет спокойнее.

Иль подумал и всё переиначил:

— Нет, Мак, ложись ты первым, а я тебя сменю. Только надену черкеску и возьму на всякий случай станнер.

— Валяй, казак, тебе из погреба виднее. — Согласился с ним Мак и проходя к своему ложу добавил — Возьми лучше мой станнер. У тебя новый, а мой уже не раз проверен в деле, и не забудь про очки ночного видения. Если к нам кто и вздумает наведаться ночью, то со стороны постоялого двора точно не попрётся, постарается зайти сзади, вот там ты и сядь в засаде. Если что, тут же буди, у меня сон чуткий.

Иль так и сделал. Надев на себя чёрную, как ночь, черкеску и вынув из неё серебряные газыри, он надел ещё и чёрную, мохнатую папаху и повязал на лицо чёрный платок, а уже потом нацепил очки и как только Мак погасил масляный фонарь со стеклом, растворился в кромешной тьме. Ночь была безлунной, а звёзды давали не так уж и много света. Тихо ступая в мягких ичигах по плотно утрамбованной земле, Иль выскользнул из хлева и быстро пробежав вдоль него занял наблюдательную позицию под высокой поленицей дров. У него и самого было тревожно на душе. Большинство путников, остановившихся на постоялом дворе, у него не вызывали никаких подозрений кроме трёх типов совершенно невзрачной наружности, одетых как-то очень уж блекло и неприметно. Да, и сам хозяин, крепкий, плотно сбитый мужчина лет сорока пяти, тоже не вызывал у него доверия. Слишком уж мягкой и крадущейся была у него походка и расчётливо экономными движения. В Школе прогрессоров у Иля были очень хорошие преподаватели, но куда большему он всё же научился у своих однокурсников, а они в таких вещах знали большой толк и научили его правильно оценивать, чего стоит человек.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});