Бабочка - Кэтрин Харви

Она невозмутимо проследовала через толпу, Боб Мэйнинг расчищал ей путь, и молча вошла в лифт. Мэнниг объявил прессе, что после встречи с Дэнни Маккеем мисс Хайленд сделает официальное заявление.

Боб Мэннинг постучал в дверь, но она открылась ему сразу же, как только его пальцы коснулись ее. Беверли зашла в прокуренную комнату и сразу же ощутила напряжение, панику и отчаяние. Мало того, он почувствовала охвативший всех страх. На мгновение ей это напомнило гнетущую и душную атмосферу публичного дома Хэйзл, где собирались мужчины, чтобы покурить, выпить и в этой духоте разогнать свои страхи. Помощники расступились перед Дэнни, словно покорное море, когда он вышел навстречу Беверли, напоминая величественного монарха. Он протянул ей руки, но она только сжала кожаную сумочку в руках и попросила оставить их одних.

Одних для Дэнни означало восемь-девять человек вокруг него. Вот уже много лет он и вздоха не мог сделать без секретарей, телохранителей и советников. Но Беверли хотела, чтобы он остался один, и поэтому он выпроводил всех и закрыл дверь.

Непривычно было находиться в неожиданно тихой комнате. Беверли разрешила присутствовать Первису, а также пожелала, чтобы рядом с ней находился ее шофер, который, как она объяснила, являлся ее секретарем и телохранителем. Беверли, Дэнни и Первис сели, а Мэннинг остался стоять у закрытой двери.

— Мисс Хайленд. — Дэнни подался вперед, опираясь на локти. — Вы не можете себе представить, как я ценю вашу поддержку и непоколебимую веру в меня, несмотря на весь этот кошмарный бред. Наверное, Бог благословил меня, дав такого друга, как вы.

Легкая улыбка тронула ее губы.

— Да, все это должно быть ужасно для вас, мистер Маккей.

— Проклятья, посланные Моисеем, не сравнятся с тем, что пришлось пережить мне за неделю.

Беверли неотрывно смотрела на него. Хотя он, очевидно, приложил много усилий, чтобы выглядеть молодцом, напряжение сказывалось.

— Вы много пережили? — тихо спросила она.

— Да, мадам.

— Вы очень страдали?!

Он заморгал глазами.

— Да.

— Вы чувствуете себя одиноким и брошенным?

На его красивом лице на секунду проступил вопрос. Затем он негромко ответил:

— Да, я чувствую себя именно так, мисс Хайленд. Просто удивительно, как хорошо вы меня понимаете.

— Мне знакомы подобные треволнения, мистер Маккей. Вы, конечно же, никак не можете понять, почему и как это все случилось. Вам должно быть кажется, что мир развалился на части без видимой на то причины.

— Позвольте мне сказать вам, мисс Хайленд, — он закашлялся, — могу ли я называть вас Беверли?

Она кивнула.

— Вы можете называть меня как хотите, мистер Маккей. Когда-то вы называли меня Рэчел.

Он оторопел.

— Как, простите?

— Разве вы не помните девочку по имени Рэчел, мистер Маккей, Рэчел Дуайер?

— Я… — Он взглянул на Боннера, который непонимающе пожал плечами. — Боюсь, что нет, мисс Хайленд. Кто она такая?

Беверли заговорила еле слышно, почти отрешенно.

— Рэчел Дуайер, которую вы подобрали на дороге в Эль-Пасо тридцать семь лет назад. Вы отвезли ее в Сан-Антонио и продали в публичный дом, владелицей которого была некая Хэйзл. Затем вы заставили Рэчел сделать аборт и велели Хэйзл выбросить ее на улицу. Ну, сейчас вспомнили, мистер Маккей?

По глазам было видно, что Дэнни вспомнил. Он облизал пересохшие губы.

— Нет, не припоминаю. Она, наверное, из многих любителей сенсаций, которые собрались в одном вагоне?

— Нет, мистер Маккей. Говорю вам, тогда вы меня называли Рэчел. Я — Рэчел Дуайер.

Глаза его широко раскрылись, затем сузились в щелочки.

— Этого не может быть. Рэчел была…

— Страшненькой, да, была. Но благодаря пластической операции перестала ею быть. И у меня тогда были темные волосы.

У него пропал дар речи.

— Не можете припомнить? У меня есть татуировка на внутренней стороне бедра. Вы ее сделали. Маленькая бабочка.

— Я… — Голос его сорвался. Он взглянул на Боннера — тот, казалось, абсолютно ничего не понимал. — Я не могу взять в толк, мисс Хайленд, о чем вы говорите?

— Пожалуйста, называй меня Рэчел. Я этого хочу. По старой доброй привычке.

— Я ничего не понимаю.

— Все очень просто, Дэнни. После Техаса я уехала в Калифорнию. Сменила внешность, имя. Ну а сейчас мы снова встретились.

Беверли видела пульсирующую жилку на его шее. Он был бледен как полотно, — наконец до него дошло.

— Ты… — прошептал он. — Ты — Рэчел?

— Да, Дэнни. Столько лет прошло. А ты думал, я умерла?

— Нет, но… — Он заерзал на стуле.

— Ты совсем не думал обо мне все эти годы?

— Это было так давно. — Он сглотнул. — Надо же, Рэчел Дуайер! — Он нервно засмеялся. — Да, ну и встреча. Почему ты раньше не сказала мне об этом? Почему скрывала? Ты вкладывала столько денег и оказывала такую поддержку моему делу — могла бы сказать мне, Рэчел. — Он почти кричал. — Да, счастливый миг!

— Ты действительно так думаешь?

— Конечно. Мы снова в одной команде, как и тогда. Подумать только, ты пришла помочь мне. Благодари Бога, Рэчел. Он заставил твое сердце простить меня. Я знаю, что причинил тебе боль, принудив к аборту. Но, поверь мне, потом бросился на колени и раскаялся. Я пошел к Хэйзл, но она сказала мне, что ты ушла. И тогда я стал искать тебя.

— Искать меня? Почему ты не заглянул в Нью-Мексико, где я родилась, или в Голливуд, где я, как я тебе много раз говорила, искала свою сестру?

— Понимаешь…

— Ладно, Дэнни. — Голос ее по-прежнему был тих. — Это было так давно, и мы так сильно изменились с тех пор.

— Да, это так. Господи праведный, ты настоящая христианка, Рэчел. Простить все и прийти на помощь в тяжелую минуту.

Беверли слегка нахмурилась.

— Боюсь, ты не понял меня, Дэнни. Я никогда не прощала тебя за то, что ты сделал. И сейчас я здесь не для того, чтобы спасти тебя.

Дэнни внимательно смотрел на нее.

— Я пришла, чтобы сказать тебе кое-что, что ты должен знать.

Беверли сидела спокойно, говорила невозмутимо, уверенная в своей правоте. В ее голосе не было ни гнева, ни холода, ни ненависти. Это была женщина, неторопливо рассказывающая историю своей жизни.

— В ту ночь, Дэнни, когда ты выбросил меня из машины и оставил, истекающую кровью, умирать, ты посоветовал мне запомнить имя Дэнни Маккея. Я запомнила. И дала себе клятву, что отомщу тебе. Все эти тридцать пять лет я жила одной мыслью, что ты должен заплатить за то, что сделал со мной.

Он поежился. На лбу появилась испарина.

— Ты думаешь, что говоришь? Ты лжешь!

— Нет, я говорю правду. И каждый мой вздох приближал меня к тому моменту, когда я увижу тебя растоптанным, уничтоженным.

— Почему ты так долго ждала этого часа? У тебя была масса случаев нанести удар раньше.

— Была. Но я хотела, чтобы ты упал с большой высоты, Дэнни. Хотела, чтобы у тебя не было возможности выкарабкаться и продолжать причинять людям боль. Я должна быть уверена, что достаточно сильна, чтобы добить тебя. — Она сжала сумочку в руках. — Поэтому я позволила тебе взобраться наверх, пока не наступил подходящий момент.

— Что ты несешь? Ты мне позволила! Ты мне ничего не позволяла. Я всего добился сам!

— Да, сам, но только потому, что я позволила тебе это сделать!

— Ты сумасшедшая!

— Да?! Вспомни церковь в Хьюстоне. Умер человек, и ты подумал, что вернул его к жизни. Так это я все устроила. — Дэнни повернулся к Боннеру. — Я была в Хьюстоне в ту ночь, Дэнни. Человек, который умер, мой друг — актер, ему особенно удаются сцены, когда приходится умирать. Другой актер сыграл доктора, ну а подруга согласилась быть женой. Все это мы разыграли, Дэнни, а ты поверил.

Он впился руками в ручки кресла, костяшки пальцев побелели.

— Но зачем?

— Чтобы остановить тебя, когда ты попытаешься снова осуществить эту авантюру. Ты надувал невинных людей своими трюками. Поэтому я разыграла еще одну сцену с участием людей, которые сразу бы признались в том, что это мошенничество, если бы их об этом попросили.

— Я не верю тебе.

— А Фред Бэнкс? Я купила его через месяц после того, как ты привез его в Америку. Он мне рассказал, как ты все подстроил, как обманывал американцев, как незаконно снабжал оружием арабского короля. И, наконец, «Королевские фермы», Дэнни. Я специально построила их, чтобы ты их купил. Я специально открыла второстепенные заведения типа магазина мужской одежды, редакцию порножурнала и массажные кабинеты, рассчитывая на то, что ты слишком скуп и занят, чтобы хорошо ознакомиться с компанией, которую покупаешь. И ты меня не подвел, Дэнни.

Наступила тишина, слышно было только тихое гудение кондиционера. Прохладный воздух шевелил портьеры и обдувал обитателей комнаты. За окнами Лос-Анджелес изнывал от июньской жары. Внизу, в вестибюле, журналисты освобождались от галстуков и вытирали лбы в ожидании Беверли Хайленд.