Лучший частный детектив - Молчанова Ольга Павловна

Гриша был тем, про кого говорят «в семье не без урода». Жестокость его проявлялась во всём, даже от шуток его хотелось плакать. Например, он мог ни с того ни с сего заорать прямо в ухо сестре. Или задрать ей юбку, когда та наклонялась над раковиной. А после громко ржать, будто шутка его удалась. Он часто подглядывал за ней, когда она переодевалась. Няня его ругала, однажды схватила за шиворот и сильно тряхнула в надежде вразумить. На это у него был заготовлен ответ: «Отцу скажу, он уволит тебя! Я не виноват, что она шуток не понимает!».

Такая атмосфера в доме не могла не сказаться на душевном состоянии девушки. Она с трудом общалась с одноклассниками, в каждом юноше видела угрозу для себя. С возрастом проблема усугубилась: перед мужчинами, оказывающими ей знаки внимания, Саша испытывала почти животный страх.

Особенно тяжёлым было время, когда дети стали подростками: Саше шестнадцать, Григорию — девятнадцать лет. Он как-то даже поднял руку на няню, у той появился синяк. Тогда отец Виталий Гаврилович впервые ударил Гришу по лицу. Но отец в эти годы уже изрядно пил, а старшему брату Павлу было не досуг.

— Ему никогда не хватало душевной чуткости. Его интересовала только карьера. Мне казалось, что он был бы только рад, если бы брата вообще не стало. Грешным делом так думала, а ведь на самом деле так и случилось…

Валентина Дмитриевна достала бутылочку минеральной воды, сделала несколько глотков и продолжила свой рассказ…

…Однажды Гриша пришёл домой совсем дурной: он бешено хохотал, стучал кулаком по стене, за которой в комнате спряталась Саша. Она всегда закрывалась в такие дни и старалась не показываться брату на глаза. Он долго выкрикивал непристойности, потом затих. Няня в это время возилась на кухне. Пока девочка была под замком, ей ничего не грозило. Но Валентине Дмитриевне понадобилось выйти в магазин. А Саша, не слыша больше диких воплей, тихо выбралась из засады и на цыпочках стала пробираться к туалету. Когда проходила мимо комнаты брата, он вдруг выскочил, набросился на сестру, затащил в свою комнату, стал валить на кровать. Девушка отбивалась как могла, звала на помощь, исцарапала ему лицо, но вырваться ей так и не удалось. Он её изнасиловал…

Валентина Дмитриевна вернулась из магазина и обнаружила Сашу, бледную, забившуюся в угол. Брат сидел на полу, плакал, тонко попискивая, как нашкодивший щенок, растирал по лицу сопли, вымаливал у сестры прощение. Женщина сразу всё поняла. Она бросилась к девушке, стремясь помочь, успокоить, но та, уставившись в одну точку, не произносила ни слова. Няня побежала на кухню за водой, в это время Григорий, забравшись на подоконник, что-то закричал. На пороге комнаты она остолбенела, выронила из рук стакан, он разлетелся на мелкие осколки. В этот момент парень повернулся в сторону улицы и… выбросился из окна. А после… Саша забеременела. В этом девушка призналась только няне, когда срок уже был большим. Аборт делать было поздно.

— И что было после? — Вера была в шоке от этого рассказа.

— А потом родила сына. Это отдельная история. И стыд, и отчаяние, всё было. Потом свыклась, начала растить Юрика. Потому и учиться больше нигде не стала. — Валентина Дмитриевна вновь тяжело вздохнула. — Не знаю за что, но эту девочку судьба не щадила.

Остальное Вере было знакомо.

— Как отвезла Сашеньку в Германию, ушла от них, больше даже ни с кем из Корсунских не встречалась. Переживала очень. Здоровье моё пошатнулось, и я долго с сердцем лежала в больнице. Лечилась…

— У вас осталась её фотография?

— С собой нет, но дома поищу. Больше к вам не поеду, по электронной почте вышлю.

— Вы и на компьютере умеете?

— А как мне, одинокой, без него? Всё освоила. Даже жениха по Интернету нашла.

— Иностранца? — почему-то спросила Вера.

— Почему иностранца? — удивилась Валентина Дмитриевна. — Нет, он местный. Петенька, наверное, заждался меня. Мы с ним сегодня в театр идём.

После ухода Валентины Дмитриевны наступила пауза, будто в вечерние минуты после жаркого зноя, когда солнце своим ослепительным светом пронзает всё насквозь, но не жалит, вызывая чувство щемящей истомы. В голове клубились мысли, всплывали образы, возникали воспоминания…

* * *

Однажды в её юности произошёл случай, Вера его запомнила на всю жизнь. Тогда она впервые стала свидетелем одного происшествия, жертвой которого оказалась пятнадцатилетняя девушка, её сверстница.

Вера шла к подруге, жившей от неё за два квартала. Подходя к дому, случайно обратила внимание на худощавую девчушку, одиноко сидевшую на качелях и читавшую книжку. Поднимаясь на четвёртый этаж, краем глаза заметила, как из соседнего подъезда высыпала компания подростков, человек шесть. Посидев в гостях около часа, Вера собралась домой, а подруга вышла её проводить. Они шли и весело беседовали, когда к ним подбежала девушка, и Вера с удивлением узнала в ней ту самую, что сидела на качелях. Но она за этот час так сильно изменилась! Вид у неё был напуганный, растерянный. Она озиралась, дрожала, казалось, еле держалась на полусогнутых ногах.

— Помогите мне! — сказала незнакомка каким-то осипшим голосом.

— Что случилось? — Вера с недоумением смотрела на неё, а та всё отводила взгляд. — Я живу не здесь, в деревне Боголюбово, к бабушке приезжала…

В этот момент голос её сорвался, она закрыла лицо руками и зарыдала.

— Что с тобой? — подруга Веры дотронулась до плеча этой несчастной.

— Как сказать? Я не могу… Понимаете, меня изнасиловали! — наконец выдавила из себя, затем, внезапно перестав рыдать, рассказала срывающимся голосом всё, что с ней произошло.

…Катя сидела на качелях и читала книгу. Темнело, и она уже собиралась уходить, как вдруг из подъезда вышли подвыпившие подростки. Один, самый рослый, подошёл к ней и начал говорить какие-то ужасные вещи, от чего она сначала покраснела, потом сказала, чтобы они отошли от неё. В ответ услышала смех, оскорбления, вскочила, хотела добежать до своего подъезда, но они окружили её и начали издеваться. Катя заплакала. Тогда один из них что-то сказал, и подонки с криками и каким-то диким напором схватили её за руки и буквально поволокли в подъезд. Затащив в квартиру на первом этаже, они надругались над ней, все по очереди. Катя не могла кричать, ей в рот затолкали какую-то тряпку. Она с трудом дышала. В один момент ей показалось, что она умирает. Через мгновение потеряла сознание. А очнулась от того, что эти отморозки плеснули ей в лицо воду из банки. Затем, матерясь и дико хохоча, вытолкали её наружу, захлопнув за ней дверь. Она выбежала во двор, на ходу натягивая одежду, в абсолютном безумии…

— Что мне делать, я не могу к бабушке домой… Я не могу! Не хочу жить… Так противно…

Подруги были в шоке, они пытались её успокоить, но у Кати началась истерика.

— Мне надо на поезд! Сейчас! На вокзал.

— Давай милицию вызовем! Они этих ублюдков заберут сразу, по горячим следам.

— Да вы что?! — закричала Катя. — Как я скажу, что скажу бабушке, маме?! Мне домой надо, прямо сейчас.

— А бабушка? Она ведь будет за тебя волноваться.

— Нет. Я к ней не могу!

Девушки посадили её в такси, и она отправилась на вокзал. Вера тогда долго не могла успокоиться. Про Катю они больше не слышали. А гнетущее чувство вины преследовало ежедневно… Может, надо было остановить её, довезти до больницы, до милиции, не оставлять в одиночестве…

…Да, сейчас бы она поступила иначе. Но тогда они с подругой растерялись. После ещё долго боялись ходить по улицам родного города…

Как ни странно, именно этот страшный случай повлиял в дальнейшем на выбор профессии девушек. У Веры появилась цель стать журналистом-расследователем, подруга её поступила на юридический.

* * *

Итак, Саша — Егор — Вика — Дина. Как уязвимы молодые неопытные души. Как беззащитны. И как тонка та грань, отделяющая свет от тени…

Вера на клочке бумаге нарисовала круг, обвела его, подрисовала глаза, нос, косой изгиб-рот и крупные слёзы на щеках этого человечка-символа.