Добровольная жертва - Наталья Метелева

– Ну вот, Косичка, – сказал он весело, заканчивая стремительный урок, – лучше что-то, чем ничего. И лучше, чем ненадежный шит твоего наставника или всего вашего Совета в полном составе. Это будет твоя личная зашита, специально для пифии. Больше ни у кого в мире такой нет. Куда там вашей Лиге с самим Буждой вместе взятым! Жаль, мало у нас было времени, вам уже пора в путь. Держи ключи и одежду. Сама выпустишь любимого опекуна. Видеть его не могу! Лошади у выхода. Вас сопроводят до границы, чтобы больше не было никаких недоразумений. Да, чуть не забыл! Ты в последнее время ничего не теряла, кроме совести?

Он вытащил из-за пазухи ожерелье, и перед моими глазами укоризненно закачала головой черепашка, обремененная кристаллом.

На пороге Дик обернулся и спросил лукаво:

– А ты не хотела бы сменить опекуна, Рона? Я бы подобрал тебе более подходящего. Любой из моей сотни лучше бы справился с его обязанностями. Стала бы дочерью полка…

И сам же подавил ехидный смешок. Я хотела вежливо сказать, что тут решает отец, но прикусила язык: о том, что мой отец жив и кто он, следует знать не всем. Только негодующе фыркнула:

– Слыхали мы о таких дочках. А я думала, ты мне добра желаешь!

– Зачем сразу так плохо думать о нас? Никто бы тебя даже в мыслях пальцем не тронул, клянусь! – горячо уверил он. – Ты плохо представляешь себе, что такое сотня, объединенная слухачами, – единое существо с единой волей и разумом!

– Упаси Боже! – Я ужаснулась всерьез. И, пока ошеломленно хлопала ресницами, пытаясь представить себе стократный телепатический кошмар, Дик исчез, как обычно, не попрощавшись. Ну что за невежа!

ГАРС. ХРАМ ИСТИНЫ. НАСТОЯЩЕЕ

Кристалл, зажатый в ладони, затрепыхался, дракон в ожерелье раззявил золотую пасть: «Жрица, па-а-адъем! Да будет тебе известно: на дворе гарсийского храма Истины тысяча третий год от Пробуждения Бужды. Настоящее время – пять утра».

Факел догорел, но золотой диск с девой-полузмеей, висевший на стене карцера, стал чуть ярче – за крохотным оконцем под сводами занималось утро. Я потянулась на жестком ложе, разминая онемевшее тело. Все-таки путешествие сознания во времени не освобождает плоть пифии от текущей действительности.

Два года мы с Диком не виделись. Но за это время я привыкла к его мысленному отклику чуть ли не по первому требованию. Единственное, что меня смущало, так это навязчивое подозрение: не страдаю ли я, вдобавок к зрительным, еще и стойкими слуховыми галлюцинациями. Как-то Дик, которого изрядно достали мои сомнения, предложил провести опыт: он мне называет свое местонахождение, а Лига находит там или его самого, или доказательства его пребывания, и сомнениям конец.

Результаты опыта оказались невразумительными. Хозяйка постоялого двора на юге Асарии еще пересчитывала деньги, заплаченные только что съехавшим постояльцем, по описанию весьма похожим на моего блуждающего друга. Но не пойман – не Дик. На мои претензии о несоблюдении условий опыта неуловимый Дик неизменно хихикал, оправдываясь, что никогда еще не развлекался с таким удовольствием.

Раз за разом натыкаясь на аналогичные случаи, Лига вошла в азарт. Поймать юношу стало для Альерга делом чести. И, подозреваю, станет делом жизни, если он дознается до наших с Диком бесед на расстоянии. Стоит ли говорить, что урок, начатый в тюрьме Эльвидека, был продолжен втайне от опекуна. Все школы Лиги не научили бы меня столь многому – разве будет Лига учить защищаться от нее самой?

Почти ежедневная мысленная перекличка создавала иллюзию, что в колпаке, под которым держала меня Лига, появилась трещина. И я просачивалась в нее, как вода – туда, где был Дик.

Закрыв глаза, чтобы не видеть ненавистные стены карцера, я позвала друга: вдруг и он не спит в своем неведомом далеке.

«Дик, ты слышишь?»

Он откликнулся сразу, словно ждал:

«Всегда».

«Дик! Я больше не хочу умирать…»

Сознания коснулся насмешливый голос:

«Боюсь тебя разочаровать, Радона, но ты еще не умирала по-настоящему. Тебе не с чем сравнивать».

Голос прозвучал так явственно, словно мы сидели в одном карцере. Я вскочила с ложа, чуть не свихнув себе шею: низкий свод не позволял вытянуться во весь рост.

Дик аж зашипел, словно тоже набил шишку:

«Тихо, Рона! Еще проломишь нам головы! Ты что, опять в каземате? И когда казнь? Без меня не начинай! Я тут как раз неподалеку от Гарса проезжаю и тоже хочу поглазеть на зрелище».

Неподалеку? Мы два года не виделись. Вечность! Мог бы и предупредить! Телепат, называется…

«Могла бы и заранее предвидеть, – фыркнул Дик. – Кто из нас пифия?»

Как будто не знает, что я поклялась никогда не касаться его судьбы. И не следить за его перемещениями…

«Рона, ты мне еще в Рагоре обещала, что врать не будешь!»

Ну… вру. Поклялась, конечно. Да на вещий роток не накинешь платок. Только в мешок с головой. Или в карцер Храма Истины, отстойник для пророков.

Ни одна уважающая себя пифия не примирилась бы с такой непредсказуемостью, как судьба Дика. Тысячи раз я пыталась проникнуть в его будущее и отступала: его жизнь оказалась непроницаемой. То ли тьма тьмущая, то ли свет слепящий – не понять. Невыносимая жгучая слепота. Каждый раз, когда я пыталась развернуть клубок его жизни, он превращался в зияющую пустоту, словно и не было на свете такого человека, как Дик.

Можно было коснуться друга только здесь и сейчас, если он позволял.

«Дик, а где ты сейчас?»

«Уже у стен города».

«Я тоже хочу подышать свежим воздухом!»

«Э-э… Ну, иди ко мне, пока тебя не казнили!»

И я почуяла, как, слегка пошатываясь от усталости, Дик идет по пыльной дороге к северной заставе. Увидела нежно окрашенное зарей небо над шпилями Гарса, пустынный тракт с щеточкой придорожного репейника. Наблюдала, как поднимается пыль под ногами и как лениво преграждают ему путь двое стражников с сонными лицами – слишком рано, ворота Гарса еще закрыты.

Здесь и сейчас – только так я могла коснуться друга. И никогда – в будущем. И это неведение страшно раздражало.

А если… впасть в транс здесь и сейчас?

«Эй-эй, пифия! Куда? Пусти козу в огород…» – хохотнул Дик, почувствовав мои пророческие потуги.

«Дик, я нечаянно! Не буду больше. Честно!»

Стражники уже что-то спрашивали у Дика. К ним подходили еще двое.

«Слазь с телеги, говорю! Видишь, у меня тут еще гости. Скоро увидимся, Косичка!»

Легкое давление. И мир сразу опустел, сжался, зачерствел, оброс камнем, превратился в каземат Храма Истины, где я то ли отбывала наказание, то ли приходила в себя после вчерашнего пророчества.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});