Бесхозная страна - Олег Волков

Как и двенадцать лет назад, когда эскадра фрегатов встала на внутреннем рейде напротив порта, к борту «Чёрного лебедя» пугливо приблизилась всего одна джонка. Это надо было видеть! На корме большой лодки с двумя мачтами встречать их, точнее, выпроваживать, явился тот же самый самурай, смотритель порта. За минувшие годы местный дворянин постарел, обрюзг и раздался вширь. Если раньше его короткие ручонки висели вдоль тела, то теперь самурай сложил их на выпуклом животике.

Едва местный дворянин поднял глаза на борт «Чёрного лебедя», как спесь и презрение мигом слетели с его холёного личика. Несомненно, он сразу узнал того, кто двенадцать лет назад также смотрел на него сверху вниз и только смеялся над его грозными словами и длинным мечом.

Смотритель порта не успел захлопнуть рот от удивления, как адмирал Кеяк перегнулся через фальшборт и крикнул ему, чтобы тот не вздумал парить мозги сказками о законе предков и благодарных потомках. И если тому больше нечего сказать, то пусть убирается ко всем морским чертям.

Однако упрямый чиновник всё же попытался спеть старую песню о предках, законе и благодарных потомках. Тогда адмирал Кеяк демонстративно сплюнул и отошёл от фальшборта. Местный дворянин ещё долго там что-то верещал на своём диком языке и колотил в борт «Чёрного лебедя». Но его весьма шумное выступление привлекло внимание всего лишь нескольких любопытных матросов, для которых бабский наряд чиновника и пара мечей за поясом оказались в диковинку.

Упорный смотритель порта орал и долбился в борт фрегата больше часа, после чего благополучно отчалил ко всем чертям. До самого вечера ни одна джонка так ни разу и не ткнулась в корпус «Чёрного лебедя».

Между тем бунт в Нандине пошёл на спад. Адмирал Кеяк ещё несколько раз поднимался на палубу и обозревал город через подзорную трубу. Грабежи прекратились, на улицах, наконец-то, появились местные дворяне с мечами. Как и в прошлый раз, на берег высыпало огромное количество народу. Аборигены густо облепили причалы и крыши прибрежных пакгаузов.

Несмотря на огромный интерес простых тассунарцев, власти империи решили хранить упорное молчание. На внутреннем рейде Нандина эскадра фрегатов простояла в гордом одиночестве ещё два дня, пока на четвёртые сутки у адмирала Кеяка не лопнуло терпение.

– А, а, а вы гарантируете мне безопасность? – промямлил газетчик.

– Конечно, уважаемый, – адмирал Кеяк захрипел от натуги, дикий хохот перегретым паром рвётся наружу. – Если что, местный дворянин быстро и совсем, совсем не больно снесёт вашу голову острым мечом. Но вы не беспокойтесь! Мы тут же отомстим за вас и сравняем этот сраный Нандин с зёмлей.

От столь серьёзного заявления утус Мунгел вылупил глаза и вцепился мёртвой хваткой в фальшборт. Перспектива погибнуть от меча местного дворянина не прельщает его. А мысль о том, что в отместку за его смерть огромный город превратится в груду развалин, его не радует. Но-о-о… До наёмного писаки наконец дошёл истинный смысл слов адмирала Кеяка.

– Хорошо, адмирал, – утус Мунгел сдавленно улыбнулся, – я с вами.

Газетчик неловко перелез через фальшборт и начал спускаться по верёвочному трапу. Если бы моряки в шлюпке в последний момент не подхватили бы его, то газетчик непременно шлёпнулся бы в воду.

Небольшая флотилия шлюпок с вооружёнными матросами отошла от фрегатов. На самих кораблях демонстративно открыли оружейные порты. Едва шлюпка с адмиралом Кеяком и газетчиком отошла от борта на сотню метров, как носовая пушка «Чёрного лебедя» дала залп. Грохот выстрела прокатился по воде, чёрное облако на миг окутало борт фрегата.

Отлично обученные моряки великолепно знают своё дело. Старшине Сарнаеву на руле совершенно не требуется подавать голос. Три пары вёсел одновременно и споро зачёрпывают воду Нандинского залива.

Адмирал Кеяк приказал направить шлюпки к тому самому месту на берегу, где двенадцать лет назад адмирал Ямор пытался убедить тассунарцев открыть свою страну для Большого мира. История повторяется, только на этот раз у неё будет другой финал. Адмирал Кеяк сжал кулаки. На этот раз карман его форменного кителя оттягивает письменное разрешение президента Технара открыть огонь на поражение, если тассунарцы начнут артачиться.

Аборигены на берегу забегали, засуетились, как ошпаренные тараканы. Местные дворяне в старинных доспехах лихо разогнали любопытных простолюдинов и, словно фаланга на поле боя, сомкнули строй плечом к плечу широким полукругом.

Нос шлюпки мягко ткнулся в жёлтый песок, адмирал Кеяк с ходу выпрыгнул на берег. Следом из шлюпки выбрался корреспондент «Ежедневного телеграфа». Адмирал Кеяк обернулся. Крыса сухопутная. Если бы не пара рослых матросов, то утус Мунгел рухнул бы в морскую воду мордой вперёд. А так газетчик отделался мокрыми башмаками и подмоченными штанами.

Адмирал Кеяк оглянулся по сторонам. Такое впечатление, будто он на поле боя перед началом генерального сражения. Как и было приказано, четыре шлюпки остались на небольшом удалении от берега и стали на якоря. Матросы сложили вёсла и демонстративно взяли в руки ударные ружья. Один залп, и не меньше двух десятков местных дворян навсегда останется на этом берегу. Матросы в головной шлюпке, на которой адмирал Кеяк и газетчик добрались до берега, также убрали вёсла и подняли ударные ружья. А как же противник?

Цирк продолжается. Как и двенадцать лет назад местные дворяне вырядились в разноцветные дедовские доспехи и нацепили на лица страшные демонические маски. Ну, впрямь комедианты из бродячего театра. Хотя, адмирал Кеяк смело шагнул навстречу, у некоторых в руках самые настоящие ружья. Точнее… адмирал Кеяк невольно остановился, из горла сам по себе вырвался сдавленных хрип. Ну, вояки! Некоторые местные дворяне вооружились древними фитильными мушкетами. Это какой же музей они ограбили? При этом ни у кого в руках нет ни одного тлеющего фитиля. Как они вообще собираются стрелять?

Из строя выдвинулся особо грозный самурай маленького роста в красных доспехах. Не дойдя до адмирала Кеяка четырёх метров, местный дворянин громогласно заговорил, загрохотал, как пустая бутылка в пустой бочке. Страшная маска с выпученными глазами, усами и оскалёнными клыками мешает ему говорить. Через овальную дырку возле рта то и дело вылетают хлопья пены.

Переводчика по близости нет и не предвидится. Однако и так ясно, чего хочет и требует местный дворянин. Самурай вытащил из ножен длинный меч и выразительно ткнул им в сторону шлюпки.

– Уважаемый, – в шаге за спиной остановился утус Мунгел.

Пусть от шлюпки на берегу они прошли всего пять метров, однако газетчик дышит так, будто протащил на своём горбу тяжеленный мешок с камнями не меньше пяти километров.

– Уважаемый, – голос утуса Мунгела дрожит от страха, – может, вернёмся?

– Уважаемый, – адмирал Кеяк развернулся к наёмному писаке, – когда же вы, наконец, поймёте, что перед вами ряженые клоуны самого реалистичного в мире цирка.

– У него в руках меч, – сдавленно пискнул утус Мунгел.

– А у нас за спиной четыре фрегата военно-морского флота Стирии, – тихо прошипел адмирал Кеяк.

Гнев и раздражение на газетного писаку копятся в груди, как перегретый пар в котле со сломанным аварийным клапаном. Нужно было оставить эту сухопутную крысу на борту. Между тем самурай продолжает грозно бухтеть сквозь страшную маску и выразительно тыкать длинным мечом в сторону шлюпки.

– Что будем делать? – несколько более спокойно произнёс утус Мунгел, небольшое внушение пошло газетчику на пользу.

– Ждать, – отрезал адмирал Кеяк. – Перед нами мелкая сошка, груда мускулов с парой мечей. Разговаривать с ней не имеет никакого смысла.

– А он точно не полезет в драку? – утус Мунгел осмелел настолько, что даже встал рядом.

– Перед нами профессиональный солдат. Если мы первыми не полезем на него с кулаками, то и он не полезет на нас с мечом, – ответил адмирал Кеяк. – Почему, по-вашему, я оставил на «Чёрном лебеде» и шпагу, и пистолет?

Утус Мунгел в ответ пробурчал что-то невнятное.

– Чтобы не провоцировать эту груду мускулов с мечами, – закончил адмирал Кеяк.

Местный дворянин что-то гортанно крикнул и ловко убрал длинный меч. Стальное лезвие со скошенным остриём с тихим щелчком соскользнуло в чёрные ножны. Над морским берегом повисла тревожная тишина. Лишь слышно, как в небе надрываются чайки, а матросы в шлюпке демонстративно бряцают ударными ружьями. Язык силы понимают все. Пусть у рядовых нет ни дедовских доспехов, ни длинных мечей, однако самураи догадываются, на что способны современные ударные ружья в умелых руках.

Минута. Вторая. Третья. Низенький самурай стоит с гордым видом, руки в железных перчатках упёрты в бока. Даже корреспондент «Ежедневного телеграфа» наконец-то перестал трястись от страха и шмыгать носом.