Адмирал Империи – 19 - Дмитрий Николаевич Коровников

которой все вертелось и взрывалось, а в центре по-прежнему стояли четыре русских дредноута, старавшиеся последними своими зенитными расчетами помочь нашим истребителям…

Невероятная и одновременно трагическая картина звездного боя происходила сейчас в одном из квадратов сектора перехода на «Эдирне». Около двадцати боевых вымпелов османского Космофлота Южных Сил, сгрудившись, беспрестанно палили из всех орудий в одну точку пространства. Эта точка находилась как раз в самом центре, где сбившись в маленькую кучку, стояли четыре русских корабля Черноморского флота…

Из всей 9-ой «линейной» дивизии у вице-адмирала Козлова рядом остались только эти дредноуты. Остальные крейсера, эсминцы и даже огромные линкоры, либо, как это случалось с миноносцем «Беспокойный» в последний момент успели выскочить из кольца окружения…

Гвардейские линкоры «Пересвет» и «Князь Потемкин-Таврический» все еще имели несколько процентов мощностей своих энергетических полей, поэтому еще как-то держались и даже старались огрызаться от наседавшего со всех сторон врага плазмой своих батарей. А вот у флагманского авианосца «Александр Первый» и его легкого собрата «Атаман-12» таковых полей уже не наблюдалось, поэтому данные дредноуты были вынуждены прятаться за своих более защищенных товарищей, иначе жизнь их оказалось бы очень короткой.

Атрсистемы у флагмана 9-ой дивизии тоже к этому моменту уже отсутствовали, выбитые подчистую канонирами османских крейсеров и линкоров. Что касаемо казачьего авианосца, то у этого класса кораблей изначально не наблюдалось существенного палубного вооружения для ведения дуэлей, ибо данный дредноут прежде всего выполнял функцию летающей базы снабжения и дома для полковых истребителей…

Сколько плазмы летело в этот момент на русскую боевую группу, что как-либо защититься от нее не представлялось возможным. Прошла какая-то пара минут и «Атаман–12», как ни старался закрыть его собственным корпусом линкор «Князь Потемкин-Таврический», получив сразу с десяток прямых попаданий главных орудий османских кораблей, начал сильно «крениться» в сторону от построения и на ходу разрушаться на части. Серия взрывов внутри авианосца довершила дело, «Атаман» разломился и скрылся в яркой вспышке детонаций.

Вой ненависти к врагу заполнили эфирное пространство, так оставшиеся в живых казаки 4-го Кубанского полка провожали свой дом, а авианосец действительно для многих из них являлся вторым домом, в последний путь. Кубанцы, несмотря на то, что оставалось их в полку чуть более половины от первоначального состава, с бешеным азартом смертников ринулись на ближайшую к себе эскадрилью противника, раскидав и буквально разорвав ее, несмотря на численный перевес османов, на маленькие кусочки.

— Мститесь, братья! — Яким Наливайко уже не командовал своим подразделением, смысла в этом хаосе маневрировать наш подполковник особого не видел, он просто сражался как обычный пилот, своим примером демонстрируя, как нужно убивать и выживать в космическом бою…

Остальные русские эскадрильи в едином порыве поддержали навал казаков, перегруппировавшись и снова бросившись в атаку на настырно лезущих на наши основные корабли османские легкие «шахины» и тяжелые «спаги»…

— Сорок истребителей противника движутся прямо на нас, — сообщил командующему, оператор.

— Эскадрилью моего флагмана на перехват, — тут же отреагировал вице-адмирал Козлов. — Перехватить машины противника и уничтожить…

Пятьдесят МиГ-2 — последние истребители с «Александра Первого» молниеносно выстроились перед авианосцем. Как только наша эскадрилья двинулась навстречу османам, небольшой «рой» противника замедлил ход, а затем и вовсе погасил скорость в нерешительности замерев на полпути к своей цели…

— Яков Алексеевич, — Козлов вышел на связь со своим комэском, — отсеки эту группу от остальных, а после окружай и уничтожай нещадно. Пленных не брать, спасательные капсулы ублюдков расстреливать! За погибший «Атаман» турки заплатят своими жизнями… Выполняй!

Эскадрилья «Александра Первого» рванулась с места, на ходу разделяясь на две группы, одна из которых шла в лоб на вражеский «рой», а вторая стала заметно забирать в сторону, перекрывая истребителям противника возможность отойти под прикрытие собственных кораблей. Пилоты «шахинов» явно не ожидали встретить на своем пути крупное соединение куда более оснащенных и стойких в сравнении с легкими османскими машинами, МиГов и от этого заметно растерялись.

Почти сразу истребители противника развернулись и стали быстро убегать, но не в сторону группы собственных кораблей, а в абсолютно противоположном направлении…

— Куда они уходят? — Вячеслав Васильевич не мог понять действий американских командиров и в итоге махнул на это рукой. — Яков Алексеевич, преследование группы продолжать… Живым никого не отпускать!

Вячеслав Васильевич мельком пробежал глазами по карте, оценивая профессиональным взглядом, как сражаются его палубники. Русские пилоты отлично в этом тяжелейшем боя себя показали. Один «рой» криптурок в данный момент убегал со всех ног от эскадрильи с «Пересвета», другой — был остановлен зенитчиками с «Князя Потемкин-Таврический» и его собственного авианосца, которые не дали подступиться к себе османам и плотным заградительным огнем батарей заставили более сотни «спаги» и «шахинов» прекратить атаку и отступить…

Казаки Наливайко вкупе с несколькими сводными группами, оставшимися от уже погибших кораблей 9-ой дивизии, вообще творили какие-то чудеса в периметре, просто разрывая на части одну за другой вражеские эскадрильи, которые уже даже не особо-то и старались приблизиться к нашим основным кораблям, а лишь желали одного — выжить в противостоянии с дикими казаками на их вертких и больно жалящих МиГ-1М, отчего пятились назад, разбегались в разные стороны и старались укрыться за бортами своих галер и крейсеров…

Вячеслав Васильевич печально улыбнулся, мысленно похвалив своих бесстрашных пилотов. Однако радости увиденное нашему командующего особо не прибавило, как бы ни старались истребители не подпустить к своим кораблям вражеские эскадрильи, судьба этих самых последних кораблей дивизии была, к сожалению, предрешена. Слишком много, как уже было сказано — более двадцати османских вымпелов окружили сейчас последние корабли Козлова без каких-либо шансов им выжить.

А если его авианосец и два гвардейских дредноута, стоявшие к нем борт бортом, обречены, то вот русские истребители, сотни которых по-прежнему кружились вокруг, можно было еще спасти. Вячеслав Васильевич глянув на карту, улыбнулся еще один раз, радость командующего была связана с тем, что он увидел, как его товарищ — адмирал Хиляев, попав одновременно с Козловым в точно такую же ситуацию с окружением, тем не менее, умудрился-таки успеть выстроить свой «конус» в оборонительное «каре». Как это у Дамира Ринатовича получилось сделать под непрекращающимся на него навалом османских галер, Козлов не понимал, от этого еще больше восхищался своим другом.

«Каре» держалось, сомкнув ряды и сжавшись меж собой, благодаря этому вице-адмирал Хиляев до сих пор сохранял большую часть своей дивизии в боеспособном состоянии и по-прежнему отбивался от армад врага, которых, кстати, вокруг его построения было в количественном выражении даже больше,