Без объявления войны - Сергей Ким

Но Серджио всё так же отдавал приказы ровным спокойным голосом, и только крепко сжатые кулаки выдавали ярость капитана — прямо на его глазах погибали его матросы, его корабль, он сам…

— Командир! Они требуют выйти на связь! — крикнул со своего места связист.

— Соединяй, — ледяным тоном приказал фрегаттен-капитан.

В рубке раздался сильно искажённый помехами голос, говоривший на рарденском с сильным акцентом:

— Капитан рартенскоо корабря, с тобой говорит контр-адмирар Соку Итсикава. Ты хоросый сольтат, ставайся. Ми сохраним тепе сыснь.

По меркам Ниарона, это была величайшая честь — сдаваться предлагали только лишь по-настоящему храбрым воинам.

Но по меркам фрегаттен-капитана Серджио Эрлеоне — это был позор.

— Рарден не сдаётся, — отчеканил тот и жестом приказал связисту разорвать связь.

Рарден не сдаётся… Высокие и бессмысленные слова… Но окинув взглядом своим людей в рубке, он понял, что для них его слова ожидаемы и закономерны. А значит, всё было не зря: если есть ещё на этом свете люди, готовые драться и умирать во имя чего-то и кого-то — то фрегаттен-капитан мог быть спокоен за свою Родину. Пускай в ней менялись порядки и правители, пускай солдат не раз называли тупыми убийцами, алкоголиками и дегенератами, пускай… Рарденцы оставались прежними — простыми и честными людьми, ставящими интересы Родины превыше собственных.

…Внезапный грохот и яркая вспышка прервали все размышления капитана, резко ожёгшая боль и сильный удар швырнули его на палубу, а затем его разум затопила тьма.

Серджио потерял сознание.

* * *

Когда фрегаттен-капитан очнулся, то сразу же пожалел об этом.

Боль, казалось, затопила каждую частицу его тела и никак не собиралась уходить. Серджио застонал, открыл глаза и попытался встать, но это оказалось не так-то просто — левая рука, которой Эрлеоне пытался зацепиться за какой-то обломок, отказывалась слушаться, а когда он попытался дотронуться до неё, то вскрикнул от резкой вспышки боли — рука оказалась сломана. Зрение к капитану возвращалась с трудом, но он уже понял, что крейсеру рассадили рубку, а потом почувствовал запах, запах горелого дерева и крови.

Зрение капитана прояснилось, и перед ним предстала чудовищная картина разрушений — на месте передних иллюминаторов зияла дыра диаметром примерно полметра, а все внутренности боевой рубки оказались иссечены осколками разлетевшейся брони и выжжена взорвавшимся магическим снарядом.

Фрегаттен-капитан кое-как поднялся на ноги, держась за обломки алтаря управления, который, скорее всего и спас Серджио, и едва не поскользнулся — вся палуба оказалась залита кровью и устлана телами людей. Передняя часть рубки к тому же оказалась полностью выжжена, местами не выдержала и оплавилась даже заговорённая медь. Судя по гробовой тишине, нарушаемой лишь всплесками волн о борт корабля, больше никто не выжил… А потом фрегаттен-капитан понял, что огонь ведут лишь несколько эмиттеров вспомогательного калибра, а "Витязь" практически не движется.

Горечь с головой захлестнула Серджио — он понял, что бой проигран и проигран начисто. Еле держась на ногах от боли, капитан побрёл к выходу на верхнюю палубу. Он не знал, зачем делает это — капитан ещё не отошёл от контузии, и полностью не отдавал отчёт своим действиям.

Дверь после попадания сильно перекосило, и открыть её оказалось почти невозможно, но Серджио достал свой кортик и в несколько ударов перерубил металлические дверные петли своим именным зачарованным клинком, а потом резко двинул дверь плечом.

От сильного удара дверь, а вместе с ней и фрегаттен-капитан вылетела наружу.

Когда же Серджио кое-как поднялся на ноги, и огляделся, его сердце тотчас же сжалось в ледяных тисках — боевого крейсера больше не существовало. Был только лишь разбитый и развороченный корабль, абсолютно не пригодный для боя.

Серджио смотрел на развороченные носовые башни, на зияющие пробоины в палубе и на искорёженные медные броневые листы правого борта, на объятые пламенем надстройки и палубу…

А потом он оторвал взгляд от израненного "Витязя", огляделся по сторонам и увидел приближающийся к левому борту корабль.

Это был тяжёлый крейсер Ниаронской империи "Цугару" — очертания кораблей вероятного противника фрегаттен-капитан знал наизусть. С некоторым удовлетворением Серджио отметил, что неплохо потрепал их эскадру, вот и на этом корабле в борту и надстройках виднелись множественные пробоины, а несколько установок вспомогательного калибра похоже вообще вышли из строя.

Внезапно голову капитана пронзила острая вспышка боли, он невольно покачнулся и чтобы удержать равновесие, схватился за изломанный кусок внешнего покрытия рубки.

— Капитан… говорит маг Олег… — тихо прошелестело в голове Серджио, и каждое слово отозвалось ещё большим приступом боли.

— Капитан… я… не могу… долго… держать мыслеречь… Меня… завалило обломками… около ходового… отсека. Рубка… не отвечает… Смог… дотянуться только… до вас… Могу… передать… приказы…

Серджио на мгновенье закрыл глаза. Потом открыл и посмотрел на приближающийся тяжёлый вражеский крейсер — до него оставалось всего каких-то полдюжины кабельтовых.

Ниаронцы, по всей видимости, решили захватить корабль — случай в современной практике вообще неслыханный, но учитывая то, что почти вся артиллерия корабля уничтожена или добивается в данный момент, а хода крейсер практически лишён — то почему бы и нет?..

Решение родилось словно бы само собой.

— Передай в ходовую, пусть попробуют дать влево двадцать и максимально полный ход.

— Я передам… капитан… Прощайте.

И Серджио, пережив ещё одну вспышку боли, теперь уже из-за разрыва контакта, выпрямился и побрёл вперёд.

Десять метров. Двадцать шагов.

Мизерное в другое время расстояние казалось сейчас фрегаттен-капитану невероятно большим. Отчаянно болела нога и сломанная рука, из многочисленных ран текла кровь, потихоньку забирая вместе с собой отпущенное Серджио силы и время, но капитан шёл вперёд, шёл вперёд несмотря ни на что.

Шёл, то и дело, спотыкаясь об обломки дерева, валяющиеся тут и там…

Шёл, шагая через дыры и трещины в палубе.

Шёл, обходя полыхавшее местами пламя.

Шёл…

Серджио уже почти добрался до вожделенной двери, но всё ещё продолжал молить Сотера, чтобы…

…Чтобы не разрушило лестницу, ведущую вниз, под палубу.

…Чтобы оказался цел нужный отсек.

Чтобы ему хватило сил исполнить задуманное.

Молитвы Серджио были услышаны — лестница оказалась цела, даже двери не были заклинены. В порядке оказался и сам отсек установки ВВП левого борта — файерболы не затронули его. Несмотря на это, весь расчёт артефакта оказался мёртв — через широкий порт установки матросов зацепило "танатосом". В Рардене подобное заклятье не состояло на вооружении флота — несмотря на великолепный результат, "танатос" останавливался не только зачарованной медной бронёй, но и даже простым железным деревом, из которого изготавливались все корабли в мире.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});