Рождение Люцифера - Чингиз Абдуллаев

– Не волнуйся, – попросила супруга, – у тебя давление.

Невестка внесла поднос с чаем и конфетами, расставила чашки на столике и быстро вышла.

– Что было потом? – спросил Дронго.

– Потом клинику закрыли. Люди сидели без зарплаты, трое врачей решили уйти. И тогда я набрался смелости пойти на прием к заместителю министра Гурьянову, с которым был давно знаком. Он казался мне человеком достаточно порядочным и надежным. Я все ему рассказал. Он очень возмущался и пообещал, что разберется. Действительно, через неделю пришло разрешение возобновить работу клиники. Это была такая радость! Я поехал к Гурьянову, долго его благодарил. Все-таки человек сделал такое дело, бескорыстно помог...

– Расскажи про часы, – подсказала супруга.

– Не нужно, – поморщился Старовский.

– Расскажи, – настойчиво повторила она.

– В общем, я решил поблагодарить Гурьянова и отнес ему небольшой подарок. Купил часы…

– Очень дорогие часы, – не выдержала Ольга.

– Дорогие, – подтвердил Старовский, – «Картье», за тридцать тысяч евро. Я подумал, что он поступил благородно и ничего взамен не попросил. Он никак не хотел их брать, даже накричал на меня. Я еле уговорил его принять подарок.

– Что было дальше?

– Потом мы нормально проработали еще несколько месяцев, даже сумели договориться с владельцем нашего дома об аренде еще на пять лет. Но неожиданно он заявил, что хочет пересмотреть договор аренды. Затем опять появилась налоговая, а вслед пришло письмо о закрытии нашей клиники. За подписью самого Гурьянова. Вот такие дела. Теперь я пытаюсь добиться разрешения в рамках закона, но районный суд уже отклонил мое исковое заявление, подтвердив, что решение о закрытии клиники было обоснованным, хотя все понимают, что нет ни одной причины для закрытия нашей клиники. Ни единой. Сейчас мы подали в Мосгорсуд апелляцию на решение районного суда.

– Кто ваш адвокат?

– Ростислав Андреевич Благовещенский.

– Что он вам говорит? Каковы шансы на успех?

– Говорит, не очень, – честно признался Старовский.

– Тоже мне адвокат, – вмешалась Ольга, – еще ничего не известно, а он уже заранее считает дело проигранным.

– Он не понимает, почему районный суд принял решение не в нашу пользу, тем более что истец, от лица которого якобы было подано заявление, даже не появился в суде.

– Вы можете дать телефоны вашего адвоката?

– Конечно.

– Вы знаете Николая Алексеевича Моисеева? Может, слышали о таком человеке?

– Нет, не слышали и не знаем.

– А Бочкарева?

– Тоже не знаем. Хотя нет, у нас в клинике работал водителем Бочкарев Петя, но он ушел от нас еще лет десять назад. Кажется, переехал куда-то к себе, в Нижний Новгород.

– Нет, это должен быть Бочкарев Василий Павлович.

Дронго переглянулся с Вейдеманисом.

– Сколько месяцев прошло после первых неприятностей с вашей клиникой? – уточнил он.

– Примерно полгода. Я вообще не понимаю, что происходит. Такое ощущение, что они просто проснулись и снова решили «прессовать» нас по новой.

– Вы пытались еще раз поговорить с Гурьяновым?

– Конечно, пытался. Раз десять. Звонил, просился на прием, дежурил у здания министерства. Наконец сумел его поймать. Он холодно пояснил мне, что решение было правильным и он ничего не сможет сделать. Такое ощущение, что передо мной стоял совсем другой человек. Он все время отводил глаза, как нашкодивший школьник. Я ничего не мог понять.

– Насколько я знаю, неприятности были не только у вас, но и у других ваших друзей?

Старовский тяжело вздохнул и посмотрел на супругу. Она решила, что пришло время самой все рассказать:

– У них не неприятности, у них трагедии. У одного погиб сын, у другой сына посадили. Там все гораздо страшнее. А у Петера просто перекупили землю, которую он хотел приобрести для своего бизнеса. Это не так уж и страшно. Андрюшу Охмановича с работы выгнали, тоже можно пережить. Хотя Боре достаточно тяжело. В общем, мы не понимаем, что с нами происходит.

– И вы считаете, что это кто-то сознательно делает? – уточнил Дронго.

– А вы верите в такие совпадения? – спросил Старовский. – Сразу и у всех… Все началось с нас и с Райхмана. А теперь мы знаем, что нашу клинику хотят просто отнять. Обычный рейдерский захват. Пиратский или бандитский, называйте как хотите. Просто собираются отнять…

– Вы кого-нибудь конкретно подозреваете?

– Наш адвокат уверяет, что за всем этим стоят люди, которые собираются поменять собственника в нашей клинике и снова ее открыть, но уже в качестве собственного заведения. Во всяком случае, нашим сотрудникам уже намекали, чтобы они не расходились. Якобы клинику скоро откроют, только собственник будет другой. Можете себе представить подобное нахальство?

– Могу, – ответил Дронго, – но мне нужно понять, кто именно стоит за этой попыткой рейдерского захвата.

– Не знаю. Мы пытались выяснить, но пока ничего не узнали. Во всяком случае, наш адвокат пытается разобраться, кому это выгодно.

– Он уже заранее заявил нам, что мы все равно проиграем, – напомнила супруга. – Нам нужно было найти другого адвоката.

– Какая компания претендовала на вашу поликлинику в первый раз? – уточнил Дронго.

– Страховая компания банка «Сибнефть», – ответил Старовский. – В свое время мы получали у них кредит, по которому давно выплатили все проценты и основную сумму. Но они считали, что мы должны были отдавать им часть прибыли, так как они вложили деньги в создание клиники, хотя об этом мы договаривались устно и тогда не выплачивали бы процентов. Глупо платить проценты собственному совладельцу. Но мы все выплатили. Полгода назад они попытались наехать на нас, но тогда удалось все отстоять. Конечно, мы понимали, что недобросовестные чиновники просто воспользовались ситуацией, чтобы наказать нас, и никаких претензий к страховой компании не предъявляли. Но сейчас повторилась та же история. Хотя я разговаривал с генеральным директором их компании, госпожой Дорой Эльяшовой, и она меня заверила, что они повторно не выдвигали никаких претензий.

– Тогда почему на вас наехали во второй раз?

– Мы сами ничего не можем понять.

– У Райхмана тоже были неприятности?

– Да. Он говорил, что в его банке были какие-то непонятные проверки еще в начале года, но потом все вроде успокоилось. Почти как у нас. А через шесть месяцев начались проблемы уже системного характера. Пошел жесткий прессинг их банка, который считался нормальным финансовым учреждением. И еще добавились личные проблемы.

– Но вы хотя бы пытались узнать, кто хочет отобрать у вас клинику и кому выгодны финансовые проблемы банка Райхмана? Может, это одно и то же лицо? Может, этот человек помешал купить землю Кродерсу? Если действительно существует какой-то непонятный негодяй, так все подло продумавший. Вам, наверное, нужно было еще раз поговорить с Гурьяновым, возможно, он что-то знал.

– Мы ничего не понимаем, – признался Старовский, – и Гурьянов мне ничего не стал объяснять. Он выглядел каким-то напуганным или смущенным. Во всяком случае, мне так показалось.

– Тебе всегда мерещится то, чего нет на самом деле. Ты слишком хорошо думаешь о людях, – недовольно заметила Ольга.

– Да, – подтвердил Илья, – я пытаюсь хорошо думать о людях. И меня никто не сможет переубедить, что все люди порочные и непорядочные.

– Дело не в этом, – нахмурился Дронго. – Просто в огромной стране в октябре семнадцатого отменили Бога. И мы жили без Бога целых семьдесят лет. А потом в августе девяносто первого года отменили совесть. И вот уже двадцать лет на одной шестой части суши мы все живем и без Бога, и без совести. Поэтому не стоит ничему удивляться. Когда нет Бога и совести, все дозволено.

Глава 6

Домой они возвращались в мрачном настроении. Вейдеманис ничего не спрашивал. Он молча сидел рядом с Дронго на заднем сиденье, понимая состояние своего друга. Вдруг зазвонил мобильный Дронго. Эксперт достал телефон и услышал голос Кружкова:

– Бочкарев Василий Павлович проживает в Коломенском районе Подмосковья. Если хотите, я поеду и все лично проверю. Телефон был зарегистрирован на его паспорт.

– Проверь, – согласился Дронго, – хотя я почти уверен, что это ничего нам не даст. Но все равно проверить надо.

Он набрал номер телефона адвоката, который дал ему Илья Старовский:

– Ростислав Андреевич?

– Да. С кем я говорю? – глухо ответил Благовещенский.

– Здравствуйте. Вас беспокоит частный эксперт Дронго. Меня обычно так называют. Я представляю интересы друзей семьи Старовских, и мне нужно срочно с вами встретиться. Ваш номер телефона мне дал Илья Старовский.

– Сначала я перезвоню ему и узнаю от него самого, – сказал опытный адвокат. – Если он подтвердит, что дал вам мой номер телефона, и я могу с вами встретиться, тогда я буду ждать вас в своем офисе завтра утром.