Гимн моей любви - Шерил Кушнер

— Пообещал что? — с опаской спросила Зоуи.

— Что в ближайшие две педели я приложу все усилия, чтобы наладить отношения с тобой, несмотря на все твое раздражение. И сказал ей, — он поднял руку, когда Зоуи попыталась возразить, — что если она действительно умница, то должна прекратить все попытки свести нас вместе, пока чьи-нибудь чувства не пострадали.

Одно дело, подумала Зоуи, расстраиваться из-за своднических планов Кейт, и другое — когда Райан прямо говорит, что она его не интересует.

Всего несколькими словами ему удалось испортить ей настроение.

Когда Зоуи поняла, что ее матери уже нет в магазине, она уверенно направилась к двери. Райан молча последовал за ней. Как приклеенный, он ходил за Зоуи, пока она выполняла оставшиеся поручения, и довел ее до дома. Открыв дверь, он вежливо пропустил ее и передал пакеты.

— Если что-нибудь понадобится, можешь на меня рассчитывать.

— В этом нет необходимости. — Зоуи окинула его усталым взглядом.

— Я просто выполняю обещание, — тихо заверил Райан, когда она закрывала стеклянную дверь.

Зоуи смотрела, как он удаляется, насвистывая что-то, словно самый беззаботный человек на свете. Еще долго после того, как он скрылся за поворотом, она неподвижно стояла, глядя на дорогу.

— Может, тебе удастся хоть немного образумить маму?

Зоуи прислонилась к дверному косяку и с ужасом взирала на разыгравшуюся перед ней сцену. Кейт во фланелевой пижаме и мама в брючном костюме и жемчужных бусах пытались отнять друг у друга старый фартук с выцветшей вышивкой, гласившей: «Не повар».

— Я думала, что мы не пускаем маму на кухню, — шепнула Зоуи на ухо Кейт, отвлекая сестру ровно настолько, чтобы их мать, Пенелопа, успела выхватить фартук.

— Я брала уроки, — игриво возразила Пенелопа.

С улыбкой победителя мать завязала фартук на своих все еще стройных бедрах и покружилась в нем, прежде чем вернуться к кухонной плите. Она взяла лопатку и перевернула нечто, отдаленно напоминающее блин.

Пенелопа, с нежностью подумала Зоуи, замечательная мать, но плохой повар. Она не могла вспомнить, когда в последний раз мать успешно управлялась с крупным — ну, или хотя бы с мелким — кухонным оборудованием. Как только сестры выросли настолько, чтобы видеть верхушку плиты, они взяли на себя все заботы по готовке. В прошлое ушли подгоревшие завтраки, ланчи и ужины, растворимый кофе. Пенелопа едва могла заварить сносный чай, а затем портила его слишком большим количеством сахара. По-видимому, уже ничего не исправить.

Кейт села на стул.

— Сейчас едва семь часов, а ты уже испортила вторую партию блинов.

Пенелопа протянула Зоуи кусочек на пробу. Сгоревший до угольков, он выглядел жестким и неаппетитным и весьма напоминал грязный камень.

Зоуи вздрогнула.

— Еще слишком рано, мама, для чего-нибудь кроме кофе.

Она поцеловала мать в щеку и потянулась за чайником.

Пенелопа опередила ее.

— Позволь, я тебе подам, дорогая. Я сварила его как раз так, как ты любишь.

Зоуи неуверенно улыбнулась и, как только Пенелопа повернулась к ней спиной, вылила половину содержимого чашки в раковину. Затем направилась к столу и опустилась на стул рядом со своей сестрой. Кофе наверняка или слишком крепкий, или, наоборот, слишком слабый. Но в любом случае ей придется выпить его. Зоуи вздохнула, оперлась локтями о стол, положила подбородок на руки и стала наблюдать за матерью.

— Прекрасно, не правда ли? Столько времени прошло с тех пор, как женщины семейства Рассел не завтракали вместе.

Пенелопа поставила на стол блюдо, наполненное плоскими камешками и чем-то похожим на сгоревшую бумагу, но пахнущим беконом. Она села и пододвинула блюдо к Кейт. Та осторожно подтолкнула его к Зоуи, которая взяла кусочек сгоревшего бекона, внимательно оглядела его и положила себе на тарелку.

— Я больше не завтракаю плотно. — Зоуи незаметно завернула бекон в салфетку и помахала рукой перед лицом матери. — Пенелопа Рассел, что заставило тебя проехать пятьдесят миль и приготовить нам завтрак?

— Я не могла спать, — объяснила Пенелопа. — Поэтому решила навестить вас и что-нибудь приготовить. Возможно, теперь Кейт — хозяйка дома, но я до сих пор считаю эту кухню своей.

Кейт глубокомысленно кивнула.

— Тогда все понятно.

— Что? — спросила Зоуи.

Она, не торопясь, сделала глоток кофе. Немного крепкий, но сносный. Если добавить молока.

— Образумь ее, — проворчала Кейт.

— Я бы с радостью, но не знаю, что вы не поделили. — Зоуи задумалась на минуту. — Я думаю, дело не в уроках кулинарии.

— Еще кофе?

Сестры отказались.

Зоуи бросила на Кейт свирепый взгляд.

— Может, вы двое обсуждали меня и Райана за моей спиной?

— Не всякий разговор касается вас с Райаном, успокоила ее сестра и посмотрела на Пенелопу. — Может, у нее нервное возбуждение матери невесты?

Пенелопа просияла.

— Ты правда так считаешь?

— Ты же никогда не нервничаешь.

Зоуи поднялась из-за стола, бросила в мусорную корзину завернутый в салфетку бекон и поставила тарелку и чашку из-под кофе в раковину. Возвращаясь, она задержалась около матери, обняла Пенелопу за плечи и поцеловала в макушку.

— Ты самый спокойный человек из всех, кого я знаю. — Она посмотрела, как мать покончила с одной чашкой слишком сладкого кофе и налила себе вторую. — Но не сегодня. Я думала, ты больше не пьешь кофе.

— Я позволила некоторым порокам вернуться в мою жизнь. Я все еще достаточно молода, чтобы наслаждаться ими. — Пенелопа пригладила седые кудри. — Мне пойдут светлые волосы?

На сей раз Зоуи не стала отвечать.

— Ты снова пьешь кофе. Берешь уроки кулинарии. Надеваешь жемчуг по утрам. Что вы с Кейт от меня скрываете?

Пенелопа расправила плечи.

— Я решила снова встречаться с мужчинами.

— Встречаться? Мама, тебе… — Зоуи лихорадочно вспоминала, сколько лет матери. — Тебе почти шестьдесят.

— Пятьдесят семь, — уточнила Пенелопа, — и мои друзья говорят, что я выгляжу ни на день старше пятидесяти. Почему я должна думать о том, сколько мне осталось? У вас, девочки, есть работа. А что у меня? Игра в бинго по средам. — Она пожала плечами. — Ненавижу бинго. Игра для людей, которые не живут, а существуют.

— Ты же говорила, что тебе правится твоя квартира в Цинциннати. Что у тебя появились новые друзья.

— Он — старый друг. — Пенелопа грустно улыбнулась. — Из тех, кого я уже и не надеялась встретить.

— И кто же этот старый друг? — спросила Кейт. — Что ты о нем знаешь?

— Все, что мне нужно знать. Когда придет время, я расскажу, что нужно знать вам, девочки. — Пенелопа выглядела обиженной. — Разве я засыпала Кейт вопросами, когда она объявила, что выходит замуж за Алека? Райан знает его дольше, чем ты. И я оказалась последним человеком в Огайо, который узнал, что ты собираешься оставить свою девичью фамилию.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});